Ошибка Мефистофеля

А в это время Хаустов с подчинёнными, слегка путаясь в длинных полах и стараясь ни на кого не смотреть, торжественно двигались по главной улице. Прохожие останавливались и с любопытством разглядывали их.

- Батюшки-светы! - перекрестилась какая-то старуха.Никак похороны?

- Полно тебе! - махнул рукой мужичок в картузе.Какие похороны? Не видишь, иностранцы это! Они там все так ходят. Ну-ка, внучек, скажи им что-нибудь по-английски. Скажи, не бойся.

Вперед выступил веснушчатый парнишка лет двенадцати и бойко поинтересовался:

- Ду ю спик инглиш?

Хаустов с приятелями зябко повели плечами и промолчали. Вратарь на всякий случай вынул из кармана чёрные очки и водрузил их на нос.

- Это ты зачем? - шёпотом поинтересовался Иван Дмитриевич.

- Чтобы не узнали,- так же тихо ответил тот.- Мы сейчас мимо моего дома проходить будем.

- Я тоже тут живу недалеко,- забеспокоился капитан. Он поднял воротник пальто, втянул голову в плечи и принялся припадать на правую ногу.

- И никакие это не иностранцы! - разочарованно произнёс парнишка.

- Ты, может, спросил неправильно? - осведомился обладатель картуза.

- Чего там неправильно? Всё правильно... Дядь,обратился он к Ивану Дмитриевичу.- Правда, ведь вы не иностранцы?

Хаустов промолчал и ускорил шаг.

- А чего же он тогда не отвечает? - усомнился дед.

- Да это сектанты, наверно,- предположил внук.- Им ни с кем нельзя разговаривать. Нам про них учительница рассказывала.

- Так вот они какие,- покачала головой пожилая женщина с бидоном.- Вишь, как чудно одеваются...

- Да это же Ваня Хаустов! - неожиданно закричал кто-то.- То-то, я смотрю, лицо знакомое! Что, Вань, случилось чего? Может, помочь надо?

- Не приставай к человеку! - одёрнул его мужчина в шляпе.- Не до тебя ему сейчас. Видишь, он в трауре...

- Хаустов!.. Ваня Хаустов!.. Лучший бомбардир!..загалдели вокруг.- Что это с ним?

- Несчастье у него,- авторитетно заявил парень в расстёгнутой куртке.- Жена от него ушла.

- Не ушла, а ногу сломала,- поправил бородач с приплюснутым носом.

- Ничего подобного,- возразил мужчина в шляпе.Просто их команда в низшую лигу вылетела... за финансовые злоупотребления... У них тренер сбежал вместе с деньгами...

Через некоторое время за руководителями швейной фабрики двигалась уже довольно плотная толпа. На центральной площади дорогу процессии преградил милиционер.

- Что за демонстрация, граждане? - откозыряв, поинтересовался он.

- Никакая не демонстрация,- пожал плечами Иван Дмитриевич.- Просто идём по своим делам...

- А почему в таком виде? - нахмурился постовой.

- В каком ещё виде?

- Одеты вызывающе,- пояснил милиционер.- Попрошу предъявить документы...

- Пожалуйста,- хмыкнул Хаустов и, кое-как засучив длиннющий рукав, попытался приподнять полу у пальто, чтобы влезть в задний карман брюк. Но пола выскользнула у него из рук и с тяжёлым водопадным шумом вернулась на прежнее место.- Пожалуйста...- сказал Иван Дмитриевич менее уверенно и попробовал повторить операцию, но снова не смог совладать со своей несгибаемой продукцией.- Пожа...тихо произнёс он в третий раз и хотел было начать всё сначала, но милиционер жестом остановил его.

- Поня-атно! - многозначительно протянул он и снова взял под козырёк.- Пройдёмте со мной, граждане! Там разберёмся...

Удар! Ещё удар!

Через две недели лучшему бомбардиру сезона был нанесён новый удар, причем отнюдь не футбольного свойства. Утром завпроизводством принёс в кабинет Хаустова номер районной газеты, в котором на видном месте красовался фельетон о работе вверенной Ивану Дмитриевичу фабрики. Фельетон был написан в виде заявления некоего гражданина в городское бюро по трудоустройству. Хаустов взял газету и, насупившись, прочёл:

- "В связи с повышением культурного уровня населения прошу трудоустроить меня на новое место работы, так как оставаться на фабрике верхней одежды я больше не могу. Конечно, я ничего не могу сказать, вахтёры там целый день играют в проходной в домино и никогда не смотрят, чего несёшь, особенно если на себя наденешь. Но что от этого толку, если продукция, изготовленная на фабрике, такого низкого качества, что совершенно не пользуется спросом у населения. Я, как правило, выношу готовые вещи вместе с ярлыками, так что никакого обмана с моей стороны быть не может. И всё равно никто не хочет покупать, даже несмотря на значительную скидку в цене, которую я обычно делаю из гуманных побуждений. Не помогают даже мои заверения, что данную вещь мне достали по знакомству на базе экспортных товаров, но вот размер, к сожалению, не подошёл. Все стали с образованием, и никто такое барахло носить больше не хочет.

Не подумайте только, что я не предпринимал никаких мер. Я неоднократно поднимал вопрос о повышении качества продукции на производственных совещаниях, несколько раз писал в стенгазету, а один раз даже в главк, правда анонимно. Однако все мои сигналы остались гласом вопиющего в пустыне. За последние три года нам с напарником только один раз довелось вынести с фабрики приличное пальто, да и то в нём был завпроизводством, который как раз в этот день отмечал у себя в кабинете получение премии за перевыполнение плана. Я, правда, не выдержал и на следующий день поинтересовался у него, какой цех выпускает у нас такое пальто, и попросил перевести меня туда работать. Но он ответил на мою просьбу отрицательно, мотивировав это тем, что посылать людей на работу в Финляндию он не уполномочен.

Из всего вышеизложенного становится ясным, что продолжать трудиться на фабрике, руководство которой не дорожит добрым именем своего коллектива, честью своей фабричной марки, я больше не могу. Отчаявшись добиться успеха в борьбе за повышение качества продукции, прошу перевести меня на предприятие, где вопросам качества уделяется должное внимание, на предприятие, продукцию которого мне не стыдно было бы пропагандировать.

Примечание редакции.

Публикуя этот материал, редакция надеется, что руководители фабрики верхней одежды объяснят читателям газеты, почему продукцию фабрики столь единодушно отказываются носить жители нашего района?"

- Это что ж такое? - дочитав до конца, спросил Хаустов.

- Это? По-моему, фельетон,- пожал плечами завпроизводством.

- Сам вижу, что фельетон! - Иван Дмитриевич скомкал газету и бросил её в корзину.- Черт побери! Неприятность за неприятностью! То в милиции объяснительную записку писал, теперь вот это... А ты, брат, тоже хорош! Как же это случилось, что тебя с фабрики вынесли, а ты даже не почувствовал?

- Так там же сказано, Вань,- потупился собеседник.Премию мы в тот день обмывали. И как они там, в редакции, об этом пронюхали, понять не могу!

- Ну, ладно, ладно! - оборвал Хаустов.- Вахтёрам на всякий случай по выговору объявим за утерю бдительности. Домино отберём. А тебе пока замечание делаю на первый случай. Но только гляди, чтоб больше этого не было! Всю фабрику срамишь!

- Ну, какой разговор, Вань! Разве я не понимаю! Да меня теперь скорей с футбольного поля унесут, чем из кабинета! Ты вот лучше скажи, что мы редакции отвечать будем? Насчёт того, что наши пальто не покупают...

- Не покупают, говоришь? - грозно сверкнул очами директор.- Ну, это мы ещё поглядим! Я им покажу, кто такой лучший бомбардир сезона Иван Хаустов! Да чтоб мне с трёх метров в ворота пустые не попасть, если через полгода в наших пальто не будет ходить весь город! Машину мне! Если меня будут спрашивать - я у шефа.

- У какого шефа? - растерянно спросил завпроизводством.

- У такого! - хмыкнул директор.- Тебе знать не обязательно. Ну, ни пуха ни пера!

- К черту! - буркнул подчинённый.

- Уже еду,- кивнул Хаустов и, выйдя из кабинета, помчался к своему покровителю.

Последняя акция Мефистофеля

Битва за внедрение в жизнь новой моды разгоралась. Сначала Хаустов, по совету Мефистофеля, попытался сделать её участниками работников швейной фабрики, издав негласный циркуляр о переходе всех сотрудников на новую форму одежды. Главный модельер, завпроизводством и сам директор, надев пальто, ходили по цехам, рассказывали о достоинствах выпускаемой фабрикой продукции, хвалили фасон и расцветку. Потом всем желающим предоставлялась возможность капнуть на новое директорское пальто машинным маслом, вытереть о подол руки и даже почистить полой ботинки. Пальто безропотно и совершенно бесследно сносило все унижения, гордо сохраняя изначальный грязно-чёрный цвет. В заключение администрация извещала, что каждому, кто приобретёт в магазине такое пальто, будет повышен разряд, а портрет героя будет помещён на доску Почета.