Канцлер

Биконсфильд ответил:

- Да, я вижу, что здоровье его не требует внимательного ухода. Подумайте, разорвалось ружьё - и ни одной царапины! Дорогой князь! Я не только дипломат, я - художник, романист. Я восхищён вашим образом и образом ваших офицеров. Жму руку, молодой человек.

Но выражение было, разумеется, фигуральным, потому что Биконсфильд стоял в другом конце террасы.

- Стрелять на таком расстоянии! - подхватил Ваддингтон.- С такой меткостью! От имени Франции поздравляю вас, господин офицер. Вы равны Вильгельму Теллю!..- А сам подумал: "Не обводит ли нас старик волшебной чертой?"

Биконсфильд подошёл к Горчакову:

- Конгресс преподнёс мне неожиданное удовольствие познакомиться с русским. Вы - удивительно мужественная нация, сэр. Мне бы нужно пересмотреть свои взгляды на Россию, но боюсь, что мои товарищи по консервативной партии не позволят мне этого. Поэтому-то я и озабочен получением известного документа, ваша светлость.

- Да, близится заседание о Бессарабии. Я вручу его, как и обещал, перед самым заседанием.

- Прекрасно! Я уже доложил своим коллегам по кабинету, что, возможно, мне придётся поддержать своё прежнее мнение о Бессарабии. Все мы так заинтересованы в том, чтобы заключение преступного союза сорвалось, если не за годы, так хотя бы за месяцы. В наше горячее время несколько месяцев могут сильно расчистить международную атмосферу... Но, я вижу, вам, князь, хочется сказать наедине несколько слов академику Ваддингтону? Вы оба интересуетесь археологией, путешествиями. Графиня, не желаете ли прогуляться? Мне хочется найти на память несколько осколков от этого удивительного ружья. Разорваться - и попасть тем не менее в цель!

Биконсфильд и Развозовская проследовали в парк.

Горчаков дождался, пока они достаточно удалились, и отрекомендовал Ваддинггону Ахончева заново:

- Этот офицер, господин министр, один из преданнейших нашей родине и всем, кто хочет дружить с нею. При нём можно говорить открыто.

- Какое впечатление, господин офицер,- спросил Ваддингтон,- произвёл на вас осмотр новой модели Шасспо?

- Самое выгодное, господин министр,- поспешно сказал Горчаков,

- Наивыгоднейшее, господин министр! - подтвердил Ахончев.

- Мне чрезвычайно приятно слышать это из уст канцлера и из уст лучшего офицера русской армии. Благодарю вас, господа. Благодарю от имени Франции.И вытер внезапно выступившие на глазах слёзы.- Месть близка, господа!

Горчаков был серьёзен.

- Как вы полагаете, господин министр, могут заводы Франции взять заказ на винтовки подобного типа для русской армии?

- Смотря по количеству, ваша светлость.

- Я запрашивал военного министра. Он не возражает, чтоб мы заказали полмиллиона.

- Полмиллиона? - изумленно переспросил Ваддинггон.

- Да, полмиллиона, господин министр,- небрежно повторил Горчаков.- Вам это количество кажется малым?

- Наоборот, ваша светлость. Я - изумлён. Полмиллиона!.. Разумеется... но, если б мы были уверены, что дула этих ружей не будут направлены в сторону Франции...

- Вы получите эти уверения. На этом конгрессе мы, безусловно, добьёмся Бессарабии и Батума, но всё же русскому обществу конгресс принёс много разочарований. Мы обмануты Германией. Мы будем искать поддержку. Буду откровенен. Франция - наша поддержка, как и Россия - поддержка Франции.

- Да, да, князь! Да!..

- Вы, господин министр, поможете Англии разглядеть, какого она врага вырастила в Германии, и слегка отодвинуть Австро-Венгрию от Англии. Какая вам выгода, если бешеная Австро-Венгрия, опившаяся славянской кровью, бросится на Россию и увлечёт за собою Англию?

- Никакой!

- Я слышу голос француза и патриота! Франко-русское сближение неизбежно.

- Да! Но один вопрос: Турция?

- Турция будет самостоятельной. Мы вовсе не хотим делать Турцию привратником русского дома, держащим наши ключи. Итак - полмиллиона?

- Желание вашей светлости будет исполнено. Мы берёмся за этот заказ.Ваддингтон, радостно смеясь, указал на ружьё, всё ещё находящееся в руках Ахончева.- Дипломатическое орудие франко-прусского союза найдено. Разрешите мне, князь, вернуться к лорду Биконсфильду? Боюсь, он может подумать, что мы слишком долго разговариваем о любимом моём предмете - археологии.

Горчаков проводил Биконсфильда и вернулся, пока Ахончев прятал ружье. Князь произнес наставительно:

- Чтобы успешно воевать против одного "преданного и верного друга", необходимо завести ещё двух, ибо алмаз шлифуется алмазом. Вы над этой мыслью задумывались, молодой человек?

- И ещё над одной, ваша светлость. Позволите? Я не обсуждаю уже вынесенных решений военного министра. Но наши тульские винтовки не хуже. Не многовато ли, ваша светлость, полмиллиона?

- Для Франции? Полмиллиона? Почему же много?

- Как - для Франции? Винтовки ведь заказываются для России?

- Ах, милый друг! Во Франции так быстро теперь меняются министерства. Ну, допустим, сделают для нас заказ, полмиллиона. И ко дню выполнения заказа придёт к власти Гамбетта. Неужели, думаете, он не попросит нас уступить ему этот заказ? И неужели я откажу ему? Пожалуйста, скажу я! - Горчаков потрепал Ахончева по плечу.- Спасибо тебе, голубчик. Ты удивительно метко стреляешь. Признаться, я побаивался, стоя за розовым кустом. А вдруг да возьмёт шага на три вправо, хе-хе-ха!.. И вообще, милый друг, я трушу под старость. Мне всё кажется, что силы мои ушли, и я всё проверяю себя, точно ушли ли? Проверишь вроде сегодняшнего, и во рту такая отрыжка... Рюмку водки не хочешь?

- Не пью, ваша светлость.

- И со свежей икрой? Ну, иди, иди, погуляй, поговори с гостями, а я выпью рюмку, закушу икрой, да и догоню тебя.

Ахончев удалился, а Горчаков подошёл к столу, достал портфель, раскрыл его и подумал: "Посмотрим, что мне ответило Царское Село?" Принялся читать. "Бессарабия... Боятся, боятся. Стар ты, княже Горчаков, и горек - горчей горчицы,- думал князь.- Горек и боек! О-хо-хо, депешки вы мои депешки..."

Послышался голос Ирины Ивановны.

- Капитан-лейтенант Ахончев уже здесь? В парке? - спрашивала она кого-то невидимого.

"Что она такая весёлая?" - мелькнуло в мыслях Горчакова.