Зверь

- Ну и как я тебе?! - торжественно проговорил, поворачиваясь к Светлане.

Та, глядя на меня, едва со смеху не померла. По её реакции я убедился, что в пивбаре "У дяди Вани" я буду принят за своего.

- А может тебе синяк ещё сделать под глазом? - сказала Светлана. - У меня есть грим.

- Нет, это лишнее. - небрежно бросил я и, процеловав на прощание жену и дочек, вышел из квартиры.

На улице было жарко и душно. Утомленное солнце тихо с небом прощалось. С роковой неотвратимостью на город надвигалась пора флибустьеров и авантюристов, то-есть тех, кто "честно жить не хочет". Одного из этих персонажей мне было суждено сегодня сыграть.

На стоянке перед домом меня ждал испытанный друг "Мутант". Сосед Толян и на это раз не подвел, - "Мутант" вновь отмечал свою третью или четвертую молодость. Поэтому, стоило мне завести мотор и лишь дотронуться до педали газа, как он так рванул с места, что едва не выбросил меня из "седла".

- Но-но, приятель, поосторожней! - возмутился я. - Не в твои годы совершать подобные рывки. Помни о больном карбюраторе и расшатанной коробке передач.

Но он, подлец, и ухом не повел. Пер вперед так, будто это был для него "последний и решительный бой". И тут я понял причину его бессовестного и безответственного поведения - впереди плавно покачивала великолепными бедрами блондинка "Вольво". Эти прекрасные иномарки - давняя страсть моего друга. Он безошибочно находил их в любой толпе машин. И я смерился. Когда "Мутант" находится в состоянии любовного угара, бороться с ним бесполезно.

В пивбар я решил взять Рому Шилова. После Москвы этот сын тайги обрел несвойственную ему до этого уверенность и мог в одиночку разогнать стадо подгулявших, а потому ищущих подвигов "козлов". Правда, это не прибавило ему красноречия. Но туда, куда мы сегодня направлялись, красноречие было не нужно. Там ценили силу. А один только вид Ромы вызывал уважение и желание ему понравиться. Определенно.

У подъезда Шилова не было. Зная о его дисциплинированности, понял, что случилось непредвиденное. Решил провести глубокую разведку и разобраться в ситуации на месте.

Дверь мне открыла жена Романа Тамара, но, увидев мою образину, в страхе отпрянула назад.

- Да я это, я - Дима Беркутов, - поспешил её успокоить, входя в квартиру. - Здравствуй, Тома!

- Здравствуй! - Тамара скептически меня оглядела. В её взгляде все ещё сквозило сомнение - тот ли перед ней человек, кем он только-что назвался? Ну и видок у тебя.

- Главное, что б человек был хороший.

- Это конечно, - согласилась она. - А что это у тебя с носом?

- Вчера, дурак, решил поработать на ринге с шефом. И вот итог - меня перестала узнавать даже собственная жена. А где ты прячешь нашего героя, всеобщего любимца Рому Шилова?

- Там он, - махнула она рукой в сторону двери в большую комнату. Переживает. А усы-то у тебя! Неужто настоящие?! - продолжала она удивляться моей внешности.

- Здесь все настоящее. Другого не держим, - небрежно ответил я и направился к двери.

Шилова я нашел сидящим на диване. Вид у него был понурый и глубоко несчастный.

- В чем дело, Рома? Что случилось? Что заставило тебя нарушить данное слово?

- А-а! - махнул он рукой. - Я ей сказал, что вы... А она... Спросите лучше у нее.

- Тамара, что он пытался только-что сказать, но так и не сказал?

Она влюбленно смотрела на своего великана мужа и, казалось, не слышала моего вопроса. Наконец, проговорила:

- Да я ничего особенного и не сказала. Просто, когда он стал напяливать на себя старое трико и эту рваную куртку, заметила, что человек в любой ситуации должен выглядеть прилично. А он обиделся и закомплексовал.

- И была глубоко не права, - решил я поддержать Шилова. - К оперу нельзя подходить с обычными мерками. Порой он должен быть и дон Кихотом, и Санчо Пансо, и, если того потребуют обстоятельства, Росинантом одновременно.

- Сказала она! - завозникал Роман. - А как ты сказала?! Ты оскорбительно сказала!

- Тебе показалось, - возразила Тамара.

- Ничего не показалось. Ты даже губы презрительно... У меня ещё пока глаза на месте.

А я смотрел на них и умилялся. Славные ребята! Как они должно быть счастливы, что позволяют себе ссориться по таким пустякам.

- Дурачок! - ласково проговорила Тамара, подошла к мужу, обняла его голову, прижала к себе. - Какой ты ещё ребенок!

- Кончайте эти сантименты, ребята. Рома, нам пора на работу.

В пивбаре "У дяди Вани" я никогда прежде не был, но предполагал, что здесь увижу. Но реальность даже превзошла мои ожидания. Большой зал с низкими потолками буквально плавал в слостых облаках табачного дыма. Пол грязный и заплеванный. Стойко пахло перегаром и вяленой рыбой. В левой половине зала слышался дружный хохот довольно большой компании - травили анекдоты. Справа вероятно бывший шахтер с бывшей шахты сильно и красиво пел: "А молодого коногона несут с разбитой головой". Напротив какой-то хмырь предлагал другому хмырю выйти поговорить, но тот отказывался:

- А чё я там не видел? Если чё надо, здесь говори.

Вдохнув отравленного воздуха, Шилов надолго закашлялся.

- Побыстрее адаптируйся, Рома, к здешней атмосфере. Вполне возможно, что нам с тобой предстоит прожить в ней не один час.

Отдышавшись, он смущенно проговорил:

- Да я ничего. Это так что-то... Нормально.

Я внимательно оглядел зал. Того, кого искал, я нашел в компании поющего "шахтера". Оба сидели с хмурыми лицами, мусолили кружки, с тоской и сожалением глядя, как уменьшается пиво.

- Рома, за мной! - скомандовал я и направился к столику.

- Что такие квелые мужики? - спросил я, садясь за столик. - Как сказал классик - жизнь стала лучше, жить стало веселей. А классики всегда правы.

"Шахтер" прекратил пение, так и недорассказав о несчастной судьбе безвременно погибшего коногона, и оба уставились на меня. В их глазах бродила лютая, как синдром похмелья, злоба.

- А ты чё, такой веселый, да? - хмуро сказал Тятя и злобно сплюнул на пол.

- А ты чё, такой некультурный, да? - передразнил я. - Расхаркался, что верблюд. Смотреть противно! - Я скорчил презрительную мину.

Полное лицо Тяти пошло красными пятнами, а черные глаза стали непредсказуемыми. Он ничего не понимал в происходящем. Мало того, что какие-то незнакомые жлобы без спроса влезли в их компанию, так ещё и, блин, оскорбляют?!