Кровавый триптих

- Ну и как, удается ей вызвать ревность у своего друга?

- По-моему, не очень. Я так думаю, что Эйприл уже сыт по горло девчонкой Роуз. И похоже, Роуз это тоже чует. У неё в последнее время даже туго стало с деньгами.

- А что Паланс?

- Не понял.

- Ну, допустим, Эйприл снял её с довольствия.

- Ну и?

- Фрэнк-то Паланс, насколько я знаю, подаяния не просит. Так что Роузи-малышка , наверное, с голоду не умирает.

- Да ты бы видел эту Роуз, приятель. Имеет страстишку к купюрам. Но у неё прямо-таки дар растратить все вмиг - тут с ней никакая дама не сравнится, я уж, должу тебе, видал всяких. Она может поспорить на шампанское для всех посетителей клуба - а их бывает до двух сотен челлвек и если проигрывает, может поспорить по новой. Просто хохмы ради.

- И что она хороша?

- В каком смысле?

- Как певица.

- Ничего себе.

- И внешние данные?

- Красавица.

- А как счиатешь, хоть чуточку она к Фрэнку испытывает теплые чувства?

- Я считаю, она его терпеть не может.

- Но почему?

- Когда леди играет крапленой колодой, а у неё все идет наперексяк, она может эту самую колоду порвать и выбросить. Так они часто поступают, бедовые леди. Посмотрел бы ты, как она на него иногда смотрит... когда он сам этого не замечает... - Том поднял руки над столом и хлопнул в ладоши. Недобрым взглядом смотрит она на него , вот что я тебе скажу.

- И как они познакомились?

- Их свел Эйприл.

- А откуда он Эйприла знает?

- Вот тут я пас. Слушай, приятель, дай-ка я тебе дорасскажу ту историю, как я был свидетелем в суде, где та маленькая мадам начала колоться насчет своей маленькой черной записной книжечки, которая вовсе не была маленькой, да и черной её назвать было трудно, что бы газеты там ни писали на этот счет...

Я зашел за стариком Беном в половине восьмого. Мы с ним выпили по стаканчику, поболтали, потом спустились вниз, поймали такси, и старик Бен сказал шоферу:

- Саут-стрит. Когда приедем, я покажу дом.

Саут-стрит без пяти восемь летним вечером тиха, пустынна и пропитана смогом, а старые дома выглядят мрачными и сильно потрепанными временем. Мы вышли из такси и оказались на абсолютно пустой улице, чью пустоту нарушал только черный автомобиль, замерший у тротуара. Сидевший за рулем человек спал. На улице не было ни души. Я последовал за Беном в узкий темный подъезд пропахший ароматами кухни, мы поднялись пешком по деревянной лестнице и оказались у двери с табличкой, освещенной желтым светом коридорной лампы:

ФРЭНК ПАЛАНС - МЕЖДУНАРОДНЫЕ МОРСКИЕ ПЕРЕВОЗКИ

- Лихо? - пробурчал старик. - А по мне, так черт знает что.

Он вставил в замочную скважину большой ключ, отпер замок, толкнул дверь внутрь и, оставив ключ торчать в замке, пропустил меня вперед, потом вошел следом. Мы оказались в старомодном большом офисе. Письменный стол, кресла, скамейки, шкаф для бумаг, телефон и напротив входной дери у стены огромный сейф.

- Тут в такое время суток прямо чувствуешь себя как в фантастическом замке, тебе не кажется? - заметил я.

- Да нет. Что тут такого фантастического. - Он выдвинул нижний ящик письменного стола и извлек оттуда бутылку и два стаканчика. - Шотландский. Ты ведь это предпочитаешь?

- Как всегда. А что же ты, Бен?

- Я могу пить все что угодно. Хотя предпочитаю определенные этикетки. - Он разлил виски по стаканам. - Воды плеснуть?

- Сделай милость.

Он подошел к раковине в углу комнаты, повернул кран и подставил мой стакан под тонкую струйку воды со словами:

- Скажи, когда будет довольно.

- Довольно.

Он подал мне стакан. Свой виски он выпил неразбавленным. Потом выдвинул кресло, уселся в него и задрал ноги на стол. Он наполнил свой стакан и продолжал пить виски как воду. Я же, опустившись на деревянную скамью, стал неторопливо поглощать содержимое своего стакана. Он пустился рассказывать мне всякие морские байки, и я слушал его вполуха и клевал носом. Так прошел час. Потом дверь распахнулась и появившийся на пороге парень весело произнес:

- Привет, шкипер!

Он появился бесшумно. Это был высокий мужчина с сильно отросшей щетиной. У него были черные быстрые глаза, тяжелые черные брови, квадратная нижняя челюсть и волевой подбородок. Одет он был в черные полотняные штаны, в черный свитер с высоким горлом, сюртук и флотскую фуражку. В руке он держал тяжеленный саквояж.

Старик снял ноги со стола и поднялся. Я поставил свой стакан на скамью и тоже встал. Вошедший поставил саквояж на пол и обменялся со стариком рукопожатием.

- Привет, шкипер, - повторил он и спросил. - А как зовут твоего друга?

- Питер Чемберс.

- А... я о вас слышал. - Он выбросил вперед ладонь и я её пожал. - Я Фрэнк. Паршивая овца в стаде. - С этими словами он улыбнулся. У него были большие белые зубы. Он сдвинул фуражку на затылок. У него оказались черные волосы, сальные и курчавые. Заметив бутылку на столе, он налил себе в отцовский стакан, выпил до дна и со стуком поставил стакан на стол. - Ну так. Чем обязан столь неожиданному визиту?

- Нам надо поговорить, сынок. Прямо сейчас.

Фрэнк указал на меня пальцем.

- В его присутствии?

- Он мой друг. Все, что ты намерен сказать мне, можешь говорить и при нем. Даже если ты скажешь, что ты убийца, мне наплевать - говори при нем. Он друг, а я своим друзьям доверяю.

- Что ж, друг так друг.

- Ну, говорить будем? Пора бы наконец нам все выяснить.

- Ладно, говори. Но у меня времени в обрез. Что тебя тревожит, шкипер?

- Мне кажется, ты занимаешься перевозкой нелегальных грузов, и это меня тревожит. Мне кажется, ты связался с мафией, и это меня очень тревожит. Мне кажется...

- Перестань, шкипер.

- Как ты мог в это вляпаться? Чем ты занимаешься? Откуда у тебя взялись деньги на покупку собственного торгового судна? А дом в Скарсдейле? А вся эта роскошная жизнь? На какие шиши? - В голосе старика зазвучали металлические нотки.

Парень ухмыльнулся.

- Да я ещё и не раскрутил дело по-настоящему. - Он наклонился к саквояжу, раскрыл его и вытащил стальной чемоданчик-сейф. Он поставил его на стол и любовно погладил ладонью. - Ты только посмотри сюда, папа. Здесь выручка от продажи груза, который я доставил в Южную Америку... наличными... американскими банкнотами. Знаешь, сколько тут? Сто пятьдесят "кусков" - вот сколько! И из них десять процентов - чистыми, не считая накладных расходов - мои! Неплохо, а, за один рейс? А дальше будет больше. Я сейчас над этим работаю.

- И что ты собираешься с этим делать?

- С чем?

- С этими деньгами. С наличными.

- Положу их в сейф, сяду и буду ждать. Потом зазвонит телефон. Потом приедут двое и заберут. Плохо ли?

- Ничего хорошего. И ты это прекрасно понимаешь.

- Все изменится к лучшему.

- Каким образом?

- А таким, что я буду полноправным партнером. У тебя, шкипер, очень честолюбивый сын. - Фрэнк взял чемоданчик и двинулся с ним к сейфу. Он встал на колени и начаал крутить цифровой диск, набирая код замка, а мы смотрели за его манипуляциями, отвернувшись от двери.

- А представь, если бы из них семьдесят пять тысяч были мои! воскликнул он ликующе. - Семьдесят пять "кусков" за один рейс! Что ты на это скажешь, шкипер?

- Скажу, что ты подлый вор! Скажу, что ты завяз в грязном бизнесе. И все это мне кажется недобрым делом, а недобрые дела имеют обыкновение рикошетить прямо в тебя.

- И именно сейчас и отрикошетит! - произнес вдруг голос у нас за спинами.

Не успели мы и слово вымолвить, как тот же голос продолжал весьма сурово:

- Не оборачиваться! А иначе схлопочете пригоршню пуль, которые уж точно не отрикошетят. Вот вам для затравочки.

Прогремел выстрел, и пуля влетела в стену. Комнату наполнил ядовитый запах горелого пороха. Мы не шевелились. Голос продолжал:

- Так. Ты там с чемоданчиком, протяни его мне назад и не вздумай оборачиваться!