Бумеранг

— Если на минутку забыть, что мы в Зоне, то я бы сказал, что здесь по-своему красиво, — неожиданно произнес Гост, встав на берегу и сплюнув в Скайку.

Я тоже плюнул в реку, и невесомая дымка, стлавшаяся вдоль поверхности воды, зашевелилась в месте падения слюны, словно разбуженный джинн. Но через мгновение рваная дыра затянулась, волны исчезли, и матовая пленка вновь сковала темную гладь.

— Если на минутку забыть, что мы в Зоне, — передразнил я Госта, — то можно сойти с ума.

— Неужели в тебе совсем не осталось чувства прекрасного, родной? — язвительно спросил он.

— Ну зачем так. — Я смахнул стволом автомата слизняка, пристроившегося на моем ботинке, и укоризненно цыкнул зубом. — У меня на самом деле завались этого прекрасного, просто оно в банковской ячейке за порто, в Цюрихе. Я подумал, что за Периметром прекрасное может быстро протухнуть…

С неприятным шлепком в полуметре от моей ноги излетел фонтанчик грязи. Кажется, пуля попала в беднягу слизняка, которого я выселил с берца.

— Снайпер, — вякнул Гост, бросаясь мурлом в жижу. Представляю, как непросто было этому пижону решиться на столь неэстетичную процедуру. Но жить захочешь, как говорил мой хороший знакомый, не так раскорячишься.

Я упал рядом с Гостом и тут же перекатился подальше от берега, под защиту обрывистого склона. В место, где только что валялась моя бесценная туша, впились еще две пули. По направлению взметнувшихся мутных струек я попытался определить, откуда бьет снайпер. По всему выходило — с вершины элеватора. Демоны Зоны! Да он нас сейчас как на ладони видит, и никакой обрыв ему не помеха.

— К станции! — крикнул я, срываясь с места и принимаясь петлять вдоль берега. Со стороны мои безумные зигзаги наверняка выглядели забавно, но ни одному мало-мальски опытному сталкеру не пришло бы в голову смеяться над такими загогулинами. Напротив. Недоумение вызвал бы глупец, бегущий под снайперским огнем по прямой: ведь его можно было автоматически считать трупом. Что-что, а стрелять с элементарным упреждением умели даже снайперы-новички.

Я несся по грязи, то и дело меняя направление и скорость движения. Неподалеку таким же бешеным зайцем галопировал Гост. А вокруг возникали фонтанчики от впивающихся в полужидкий грунт и волны реки пуль. До моста и спасительного пандуса, за которым можно было укрыться от огня, оставалось метров пятьдесят. Сейчас главное — не угодить в аномалию, притаившуюся возле берега: костей не соберешь.

Матерясь и стараясь не выронить дробовик, Гост преодолел последние метры гигантскими скачками, врезался с разбегу в обитый жестью торец платформы и обернулся.

— Ложись!

Вопль долетел до моего сознания уже после того, как я, повинуясь точечному уколу интуиции в затылке, щучкой бросился в примятые заросли камыша.

Надо мной раздался противный шлепок, булькающий хрип, и крупный щенок псевдособаки с простреленной башкой отлетел в Скайку, подняв тучу кровавых брызг. Упади я мигом позже, и в моей глотке оказались бы одновременно две несовместимые с жизнью хреновины: острые клыки выпрыгнувшего из-за дырявой цистерны мутанта и пуля калибра 7,62.

Ну спасибо, птичка-интуиция! Выручила старика. При случае покормлю тебя вкусными червячками…

Когда я ползком добрался до пандуса, Гост встретил меня шальным взглядом. На его перепачканном лице с заляпанной дыхательной маской отображался целый спектр эмоций: от крайнего удивления до гремучей смеси из страха, гнева и отвращения. Понимаю, не каждый день даже в Зоне увидишь такую феерическую мизансцену.

— Да ты, черт возьми, в бронежилете родился, Минор, — восстановив наконец дыхание, выдавил он. — Если когда-нибудь судьба занесет тебя в церковь — поставь свечку.

— Поставлю две, — смахивая брызги псиной крови со щеки, обронил я. — Валить отсюда надо! Чернобыльские щенки всегда охотятся неподалеку от логова мамаши. А вот с ней я встречаться решительно отказываюсь.

— Как будем перебираться на тот берег?

— По мосту, как же еще.

— Снайпер через пару минут сменит позицию, и полотно будет простреливаться.

— Вот и давай шустрее двигать задницей, пока не поздно.

Мы, пригибаясь и осматриваясь, чтобы не угодить в аномалию, пробрались под цистерной, вылезли с другой стороны платформы и побежали к железному мосту, по которому когда-то гнали составы с Агропрома на юг.

Я старался ступать между шпалами, чтобы не поскользнуться на бетоне, поросшим склизким мхом. Рукоять «калаша» больно стучала по бедренной кости, пот застилал глаза, боль пробивала от пятки аж до задницы при каждом шаге — наверное, неудачно потянул ахиллово сухожилие. Но все эти мелочи, братцы, как-то блекли перед мыслью, что каждую секунду ты можешь получить смертельную порцию свинца под левую лопатку.

До ближайшей опоры моста оставалось совсем чуть-чуть, когда на нас напали.

Действия атакующих были профессионально скоординированы, и, если б не случайность, лежать бы двум бродягам на дне реки…

Огонь по нам открыли из окна покосившейся диспетчерской будки, которая стояла на склоне насыпи. Первая очередь полоснула аккурат позади меня, не причинив ровно никакого вреда. Но второй автоматчик оказался более метким, и пара пуль по касательной чиркнули по груди, разодрав внешний водостойкий слой комбеза и царапнув кевларовую бронепластину. Мощный толчок отбросил меня на приржавевший к рельсам грузовой вагон, как тряпичную куклу. Автомат отлетел в сторону, перед глазами поплыла кровавая муть, в ушах зазвенело.

Ох, хорошо меня приложило, братцы! Ладно ребра целы остались да броник выдержал.

Пару секунд я тряс головой и старался сообразить, что происходит. Придя в себя, молнией бросился под защиту стального колеса и подтянул к себе «калаш» за ремень. Грудина болела, словно по ней со всего маху врезали кувалдой, башка кружилась, во рту чувствовался солоноватый привкус крови — видать, губу прикусил.

Госту повезло. Сосредоточив первоначальный огонь на мне, ренегаты дали ему небольшую отсрочку, и он успел залечь на шпалах. Теперь сталкер, укрываясь за рельсом, отстреливался из своего «Потрошителя» крупной дробью. Лупил он, надо сказать, от души. Штукатурка на стенах диспетчерской разлеталась вдребезги, полусгнившие рамы превращались в мелкую щепу, салют из стекла брызгал во все стороны. Нападавшие старались не высовываться из окошка, но тоже злобно, хотя и хаотично, огрызались в ответ. Судя по частому стрекоту, их было трое. Ситуация складывалась явно не в нашу пользу: мне вести прицельный огонь по будке с этой позиции было неудобно, а у Госта патроны в стволе подходили к концу. Пока он будет перезаряжать дробовик, его возьмут в «клещи» и прикончат, что твоего слепого пса. И гранату бросить в окно не получится: тут же изрешетят.

Я начал осторожно переползать под днищем вагона левее, чтобы прикрыть приятеля. Рюкзак цеплялся за выступающие детали и серьезно стеснял движения. К тому же приходилось постоянно следить за тем, чтобы дыхательная маска не съехала с лица: в очередной раз ловить глюки, наглотавшись болотных испарений, я категорически отказывался. Наконец мне удалось добраться до рессор, из-за которых можно было поливать свинцом засевших в будке сволочей, находясь в относительно защищенной от прострела зоне.

— Пригнись! — скомандовал я Госту, и тот моментально распластался на шпалах, как камбала.

Головокружение практически прошло. Я задержал дыхание и прицелился. За тоненьким стерженьком мушки виднелся прямоугольный оконный проем диспетчерской. Один из ренегатов слегка высунул голову, чтобы выяснить, почему «Потрошитель» умолк. Зеленый брезентовый капюшон оказался хорошей мишенью на темном фоне.

Палец плавно надавил на спусковой крючок, громыхнуло, и отдача дробно потолкала в плечо. Пороховая гарь защекотала ноздри.

Кажется, я попал гаду в глаз. Кровь вперемешку с мозгами и костяным крошевом прыснула на дальнюю стену в будке. Точно я разглядеть не сумел — внутри царил полумрак, — но, судя по отборному украинскому мату и гневным репликам, одного козла таки удалось уничтожить. Зато остальные двое немедленно увеличили плотность огня, заставив меня сместиться левее и притаиться за толстыми пружинными рессорами. Пули душераздирающе зазвенели в полуметре от того места, где я залег, со свистом рикошетя в камыш и туманную реку.