Хочу быть сильным

- РУФКИЕ НАРОДНЫЕ КАФКИ!

- Ты умный мальчик, - сказал я ему, - но чуточку шепелявый. Не подарить ли тебе ружье? Так я и сделал..."

- Браво! - сказала Фрида Штейн. Я заказал еще шампанского.

- Я знаю, - сказала Фрида, - что вы пишете новеллы. Могу я их прочесть? Они у вас при себе?

- При себе, - говорю, - у меня лишь те, которых еще нет.

- Браво! - сказала Фрида.

Я заказал еще шампанского...

Ночью мы стояли в чистом подъезде. Я хотел было поцеловать Фриду. Точнее говоря, заметно пошатнулся в ее сторону.

- Браво! - сказала Фрида Штейн. - Вы напились как свинья!

С тех пор она мне не звонила.

Дни тянулись серые и неразличимые, как воробьи за окнами. Как листья старых тополей в унылом нашем палисаднике. Сон, кефир, работа, произведения Золя. Я заболел и выздоровел. Приобрел телевизор в кредит.

Как-то раз около "Метрополя" я повстречал бывшего одноклассника Секина.

- Где ты работаешь? - спрашиваю.

- В одном НИИ.

- Деньги хорошие?

- Хорошие, - отвечает Секин, - но мало.

- Браво! - сказал я.

Мы поднялись в ресторан. Он заказал водки.

Выпили.

- Отчего ты грустный? - Секин коснулся моего рукава.

- У меня, - говорю, - комплекс неполноценности.

- Комплекс неполноценности у всех, - заверил Секин.

- И у тебя?

- И у меня в том числе. У меня комплекс твоей неполноценности.

- Браво! - сказал я. Он заказал еще водки.

- Как там наши? - спросил я.

- Многие померли, - ответил Секин, - например, Шура Глянец. Глянец пошел купаться и нырнул. Да так и не вынырнул. Хотя прошло уже более года.

- А Миша Ракитин?

- Заканчивает аспирантуру.

- А Боря Зотов?

- Следователь.

- Ривкович?

- Хирург.

- А Лева Баранов? Помнишь Леву Баранова? Спортсмена, тимуровца, победителя всех олимпиад?

- Баранов в тюрьме. Баранов спекулировал шарфами. Полгода назад встречаю его на Садовой. Выходит Лева из Апраксина двора и спрашивает:

"Объясни мне, Секин, где логика?! Покупаю болгарское одеяло за тридцать рэ. Делю его на восемь частей. Каждый шарф продаю за тридцать рэ. Так где же логика?!."

- Браво! - сказал я.

Он заказал еще водки...

Ночью я шел по улице, расталкивая дома. И вдруг очутился среди колонн Пушкинского театра. Любовники, бретеры, усачи прогуливались тут же. Они шуршали дакроновыми плащами, распространяя запах сигар. Неподалеку тускло поблескивали автомобили.

- Эй! - закричал я. - Кто вы?! Чем занимаетесь? Откуда у вас столько денег? Я тоже стремлюсь быть хозяином жизни! Научите меня! И познакомьте с Элиной Быстрицкой!..

- Ты кто? - спросили они без вызова.

- Да так, всего лишь Егоров, окончил матмех...

- Федя, - представился один.

- Володя.

- Толик.

- Я - протезист, - улыбнулся Толик. - Гнилые зубы - вот моя сфера.

- А я - закройщик, - сказал Володя, - и не более того. Экономно выкраивать гульфик - чему еще я мог бы тебя научить?!

- А я, - подмигнул Федя, - работаю в комиссионном магазине. Понадобятся импортные шмотки - звони.

- А как же машины? - спросил я.

- Какие машины?

- Автомобили? "Волги", "Лады", "Жигули"?

- При чем тут автомобили? - спросил Володя.

- Разве это не ваши автомобили?

- К сожалению, нет, - ответил Толик.

- А чьи же? Чьи же?

- Пес их знает, - откликнулся Федя, - чужие. Они всегда здесь стоят. Эпоха такая. Двадцатый век...

Задыхаясь, я бежал к своему дому. Господи! Торговец, стоматолог и портной! И этим людям я завидовал всю жизнь! Но про автомобили они, конечно, соврали! Разумеется, соврали! А может быть, и нет!..

Я взбежал по темной лестнице. Во мраке были скуповато рассыпаны зеленые кошачьи глаза. Пугая кошек, я рванулся к двери. Отворил ее французским ключом. На телефонном столике лежал продолговатый голубой конверт.

Какому-то Егорову, подумал я. Везет же человеку! Есть же такие счастливчики, баловни фортуны! О! Но ведь это я - Егоров! Я и есть! Я самый!..

Я разорвал конверт и прочел:

"Вы нехороший, нехороший, нехороший, нехороший, нехороший!

Фрида Штейн.Р. S. Перечитайте Гюнтера де Бройна, и вы разгадаете мое

сердце.

Ф. Штейн.Р. Р. S. Кто-то забыл у меня в подъезде сатиновые

нарукавники.

Ф. Ш."Что все это значит?! - думал я. Торговец, стоматолог и портной! Какой-то нехороший Егоров! Какие-то сатиновые нарукавники! Но ведь это я Егоров! Мои нарукавники! Я нехороший!.. А при чем здесь Лев Толстой? Что еще за Лев Толстой?! Ах да, мне же нужно перечитать Льва Толстого! И еще

Гюнтера де Бройна! Вот с завтрашнего дня и начну...