Страница 97 из 136
Это ортодоксальная точка зрения. Моя модель учитывает те же данные, но позволяет сделать другие выводы.
Ее самая последняя схема напоминает эту – но только перевернутую. Безжизненные отростки преобразуются в деревья, показывающие, что Шесть движутся в новом направлении.
Во многих направлениях.
Если никто не вмешается.
Вчера она показала свою последнюю работу мудрецу Боннеру, чей энтузиазм усилил удовольствие от оценки коллеги.
– Ну, моя дорогая, – сказал старейший математик Джиджо, поглаживая свою лысину, – похоже, у тебя интересная теория. Давай назначим время семинара! Разумеется, междисциплинарного.
И он подчеркнул свой энтузиазм эмоциональной трелью на ломаном Галдва.
– Мы пригласим этих скучных педантов из лингвистики. Посмотрим, могут ли они для разнообразия воспринять оригинальную новую идею. Хех! Хех в кубе!
Вероятно, Боннер не очень внимательно слушал ее рассуждения об “избыточном кодировании” и о хаосе в теории информации. Престарелый тополог просто радуется возможности организовать оживленное обсуждение, в котором можно опровергнуть некоторые закостенелые взгляды.
Если бы только ты знал, каким хорошим примером моего утверждения являешься, с любовью думала Сара. Ей очень не хотелось его разочаровывать.
– Если повезет, сможем организовать семинар, когда я вернусь с Собрания.
Увы, из предстоящего путешествия возвращения может и не быть. Или, вернувшись, она обнаружит, что взрывники выполнили-таки свой долг и обрушили каменную крышу, а вместе с этим принесли предсказанный век невежества и чистоты. Сара уже повернулась, собираясь уходить, когда негромкий звонок возвестил о появлении на ее столе шара-сообщения. Над приемным ящиком втягивалась труба, которая только что выплюнула шар. Целый лабиринт таких труб пронизывает весь Библос.
О нет. Сара попятилась, надеясь уйти, прежде чем меховой комок развернется. Если посыльный обнаружит, что дома никого нет, он просто вернется в трубу и сообщит об этом пославшему.
Но шар развернулся стремительно, из ящика выбралось крошечное, похожее на мышь существо и радостно запищало, поняв, что достигло цели. Именно с этой целью его вывели древние буйуры – доставлять послания по сложнейшей системе туннелей и труб. Сара со вздохом протянула руку, и курьер выплюнул в нее теплый шарик. Шарик извивался.
Преодолевая отвращение, она подняла симбионта – большего по размерам родственника попугайской мухи – и позволила ему вползти в свое ухо.
Как она и опасалась, послышался голос мудреца Теина.
Сара, если получишь это, я хотел бы поговорить с тобой до отъезда… Очень важно разъяснить наше взаимное недоразумение.
Наступила долгая пауза, затем голос продолжил.
– Я думал об этом и в последнее время пришел к заключению, что это в основном моя вина…
Послание прервалось. Записывающий жучок занял весь объем своей памяти. И начал повторять сообщение снова, с самого начала.
Вина? Ты произнес слово “вина”?
Сара приложила руку к уху. Жучок понял, что в нем больше не нуждаются, и выполз. Сара бросила его в ящик – голос Тэйна продолжал при этом звучать, но стал далеким и жалобным, труба схватила маленького пушистого посланца, зажала острыми челюстями и ждала ответного сообщения Сары.
Прости, едва не сказала Сара вслух.
Мне следовало бы учесть смягчающие обстоятельства. Ты был бестактен, но в своем высокомерном стиле хотел лучшего.
Мне следовало бы гордиться твоим предложением, даже если вначале ты сделал его из чувства долга.
Я неправильно реагировала, когда ты повторил свое предложение после смерти Джошу.
Месяц назад я подумывала о том, чтобы ответить да. Ты предлагаешь не самую плохую жизнь на Склоне.
Но теперь все изменилось. Об этом позаботились чужаки. Теперь наступление новой эры зависит от Двера. Он преуспеет, станет отцом нового поколения охотников-собирателей, если век невинности действительно на подходе.
А что, если чужаки принесут нам всем смерть? Ну, Двер все равно обманет их и выживет.
Эта мысль принесла Саре злую радость.
В любом случае, зачем Джиджо интеллектуалы, подобные нам, Теин?
Перед концом они сравняются в своей бесполезности.
Но вслух Сара ничего не сказала. Посланник печально пискнул. Взял жука в пасть и исчез в переплетении соединений, которые пронизывают Библос, как система артерий и вен.
Ты не один, подумала Сара после исчезновения разочарованного животного. Теперь многие испытают разочарование.
“Гофер” уже пускал пары, когда Сара поднималась на палубу. Поблизости ждала Ариана Фу, сумерки окутали ее инвалидное кресло, так что она напоминала гибрид человека с г'кеком.
– Я бы хотела провести с ним еще несколько дней, – сказала она, беря Сару за руку.
– Вы сотворили чудо, но больше нельзя терять времени.
– Следующий каяк может привезти важные новости…
– Знаю. И я все отдала бы, чтобы получить письмо от Ларка. Но такие рассуждения только пустят нас по кругу. Если произойдет что-то важное, можно послать за нами курьера-скакуна. У меня ощущение… что нам лучше поторопиться.
– Новые сны?
Сара кивнула. Несколько ночей подряд она во сне видела огонь в горах, а потом наводнение. Возможно, это возвращение клаустрофобии, которую она испытывала несколько лет назад, когда впервые оказалась под каменной крышей. Но возможно, в этих кошмарах отражается что-то реальное. Приближающаяся кульминация.
Мама верила в сны, вспомнила Сара. И хоть учила нас с Ларком любить книги и науку, больше всего проводила времени с Двером, когда он маленьким просыпался, увидев сон, – и еще в последнюю неделю перед смертью.
Пароход засвистел, его котлы заработали. Два десятка шимпов на корме меж запечатанных ящиков с книгами затопали и заскулили.
С носа послышался иной, странно контрастирующий звук. Тонкая мелодичная музыка, состоящая из двух параллельных рядов неуверенных, чуть гнусавых нот. Сара наклонила голову.
– Он совершенствуется.
– У него есть мотивация, – ответила женщина-мудрец. – Я думала, он выберет инструмент попроще, типа флейты или виолы. Но он достал из музейной витрины дульцимер и, кажется, получает глубокое удовлетворение, дергая его за струны. Им проще овладеть, и он может петь, когда мелодия оживляет его память. Ну, к путешествию он готов, поэтому, – она глубоко вздохнула, выглядя уставшей и очень старой, – передай Лестеру и остальным их премудростям мой привет. Скажи, чтобы вели себя достойно.
Сара наклонилась и поцеловала Ариану в щеку.
– Обязательно.
Отставной мудрец с неожиданной силой сжала ее руку.
– Благополучного пути, дитя. Пусть Ифни выбрасывает тебе только шестерки.
– Благополучного дома, – тоже благословением ответила Сара. – Пусть Ифни выбросит вам долгую жизнь.
Шимп спустил кресло Арианы с трапа и повез к удобствам вечернего огня. А у Сары уже вошло в привычку сомневаться, увидит ли она когда-нибудь снова того, с кем расстается.
Капитан приказал отдать концы и начал осторожно выводить корабль из-под маскировки. У перил к Саре присоединились Джоп и Ульгор, а также несколько мрачных библиотекарей, которые должны были везти драгоценный груз в опасности дикой местности. Вскоре колеса с лопатками заработали в спокойном ритме, преодолевая течение Бибура.
Незнакомец продолжал сосредоточенно играть. Склонившись к маленькому клинообразному инструменту, он бил по его струнам двумя деревянными молоточками, часто сбиваясь и фальшивя, но излучая оживление и страсть. Музыка сопровождала горькие и сладкие воспоминания: Сара смотрела, как мимо проплывает могучая крепость с ее многооконными залами. Каменная крыша над ней казалась нависшим кулаком бога.
Вернусь ли я сюда?
Вскоре они миновали западный край вырезанного лазером камня – территорию мульчи. Сегодня здесь нет похорон, маленькие субтреки деловито не пожирают плоть, готовя белые кости к отправке в море. Но в полутьме Сара разглядела на берегу одинокую фигуру. Человек, высокий, прямой, с гривой серебристо-белых волос, слегка опирался на трость, хотя казался совсем не слабым. У Сары перехватило дыхание.