Страница 3 из 52
И черт с ним, все равно обвиняют. Обидно, что обвиняют бывшие сослуживцы-полицейские.
- Вы не израильтянин? - спросил он.
- Почему? - Смирнов удивленно поднял редкие выгоревшие брови.
- Вы только что сказали: "У вас в Израиле", - пояснил Розовски. - А у вас - это где?
- А-а, - Аркадий усмехнулся. - Нет, это я так... Еще не привык думать об Израиле как о своей стране. Вообще-то мы с женой репатриировались четыре года назад. Она так и живет здесь. А я все больше в разъездах. В основном, конечно в России. Извините, не представился толком, - он извлек из заднего кармана бумажник. Бумажник был стерт до белизны. Смирнов порылся в отделениях, вытащил визитную карточку, бросил ее через стол Натаниэлю. На карточке значилось: "Аркадий Смирнов. Торговый дом "Лига". Оптовые поставки продуктов питания в страны СНГ и Балтии. Представитель в Израиле".
- Понятно. Значит, поставки продуктов. И как идут дела?
- Нормально идут, - ответил Смирнов. - Пока не жалуемся. Люди хотят есть при любой власти и при любом режиме. Хоть при коммунистах, хоть при демократах. Вы давно не были в Москве?
- Вообще не был, - ответил Натаниэль. - Мы репатриировались из Минска. Можете мне не верить, но за двадцать лет жизни в Союзе я ни разу не имел возможности съездить в Москву. А потом все никак не получалось. В Ленинграде пару раз бывал. В Крыму бывал, летом. Даже в Сибири студенческие стройотряды. Помните такую штуку?
- Помню, - израильский представитель торгового дома "Лига" улыбнулся. Сам ездил несколько сезонов. Говорите, в Сибири? Где именно?
- Тында, - ответил Натаниэль, - поселок Тында. Знаете?
- Знаю, конечно. А сколько лет вы уже в Израиле?
- Почти двадцать пять.
- Ого! - Смирнов даже не пытался скрыть удивления. - Ни за что бы не сказал, вы говорите по-русски без акцента.
- Практика большая, - пояснил Натаниэль скромно. - Вам же Баренбойм объяснил: мы работаем исключительно по делам русской общины.
- Да-да, я помню, - Смирнов кивнул. - Короче, в московских магазинах сейчас можно купить все то же самое, что и в израильских. Плюс лекарства. Например, лечебную косметику из грязей Мертвого моря.
- Понятно. И это все поставляет ваша "Лига"?
- Ну что вы, конечно нет. Наша доля - десятые доли процента. Но и этого достаточно.
- Все-таки: что за торжество вы собираетесь отмечать? - спросил Розовски.
- Семейное торжество, - ответил Аркадий. - Скажем так: недавно мне удалось заключить интересную сделку. И решил это отметить. Знаете, последние четыре года я даже выходных толком не имел. Дела, дела... - он развел руками. - Вот и решил: черт с ними, с делами! Море, солнце... Почему бы не устроить праздник для души?
- Действительно, - повторил Натаниэль задумчиво. - Почему бы не устроить? Ладно, - он чувствовал, что совершает очередную большую ошибку (или глупость - что то же). - Пишите точный адрес и время.
Для личного спокойствия, после ухода гостя Натаниэль позвонил Баренбойму. Владимир (он же - Зеев, старая, сугубо израильская традиция смены имени после репатриации) ответил так, как и следовало ожидать: " Аркадий Смирнов? Мировой мужик, другому бы я и не рекомендовал. А что? Есть какие-то сомнения?"
"Как тебе сказать... Он не очень похож на бизнесмена, - честно признался Розовски. - Скорее на какого-нибудь художника. Не очень удачливого". - "Должен тебе заметить, - язвительно сообщил Баренбойм, что ты был похож на частного детектива ровно две недели с начала работы. Когда у тебя из-под левой руки торчал "кольт", а на носу сидели черные очки".
Натаниэль рассмеялся. Действительно, он первое время пытался выглядеть так, как выглядели герои американских боевиков. Даже приобрел совершенно ненужный кольт - вместо своего старого надежного "Йерихо". На русских клиентов это не производило ровным счетом никакого впечатления. И Розовски махнул рукой на рецепты Голливуда.
"Так что? - снова спросил Баренбойм. - Есть у тебя сомнения или нет? Если есть - скажи, обсудим".
Сомнений у Натаниэля не было. За исключением чисто интуитивных, а значит - несерьезных.
И вот теперь, обряженный в черный смокинг, частный детектив Розовски расхаживал с дурацким видом по внутреннему двору, превращенному в танцевальный зал, угрюмо разглядывал экзотические маскарадные наряды полусотни гостей и рассеянно слушая разноязыкую речь - в основном русскую с вкраплением иврита и английского. Левый карман заметно топорщился, и танцующие уважительно косились на оттягивавшую лацкан рифленую рукоятку " кольта". Знали бы они, что озабоченно хмурившийся детектив в последний раз стрелял из своего револьвера пятнадцать лет назад. В полицейском тире.
Ожил крохотный наушник, прикрепленный за ухом. Голос Маркина, точно так же изнывавшего от скуки у наружной двери виллы, сообщил:
- Натан, к вам двигаются очередные гости. Ребята превзошли сами себя. Умрешь со смеху.
- Хорошо, если со смеху, - буркнул в микрофон Розовски. Через несколько мгновений во дворе действительно появилась весьма экзотическая процессия. Она сразу привлекла внимание всех, кто уже находился внутри. Даже обезьяний джаз на мгновение смолк, а потом спонтанно заиграл нечто торжественное - чуть ли не "Интернационал".
Картина была впечатляющей. Под громкую музыку во двор медленно вошли четверо высоких мужчин в масках и нарядах, долженствующих, как решил Натаниэль, изображать одеяния китайских мандаринов. На плечах они несли носилки с балдахином. Под балдахином на расшитых золотом подушках неподвижно сидел некто в золоченом халате, расшитом драконами. Его лицо, так же, как и лица носильщиков прикрывала маска. Желтая, с узкими прорезями глаз и высокомерно изогнутыми тонкими губами. Рука в желтой перчатке небрежно держала раскрытый веер. С трех сторон его прикрывали небесно-голубого цвета шторки. Передняя шторка была отдернута.
Танцы прекратились, оркестр затих. Послышались восхищенные возгласы, аплодисменты. Аркадий Смирнов, откуда-то вынырнувший в центр двора и обряженный в маскарадный костюм какого-то фантастического императора, поспешил к вошедшим, отвесил шутливый поклон и пригласил чувствовать себя, как дома. После этого носильщики прошли в центр большого зала, молча поставили носилки с "богдыханом" и так же молча удалились. Аркадий махнул рукой музыкантам, те вновь перешли на танцевальную музыку, и вокруг странной фигуры, восседавшей под балдахином, закружились танцующие.