Охота на единорога

Казменко Сергей

Охота на единорога

Сергей КАЗМЕНКО

ОХОТА НА ЕДИНОРОГА

Если хорошенько разобраться, то мне, конечно, грех жаловаться. Работой я обеспечен, кормят здесь вполне прилично и по воскресеньям даже мясо дают, никто мне не угрожает и не мешает. А что до остального - так ведь за все в жизни так или иначе приходится платить. Хочешь иметь больше или жить лучше - пожалуйста, но расплачиваться придется здоровьем, спокойствием, безопасностью, уверенностью в завтрашнем дне, наконец.

А вот я в завтрашнем дне совершенно уверен. И в послезавтрашнем тоже. И я вполне спокоен. Ведь это так важно для любого человека - быть спокойным и уверенным в завтрашнем дне.

И лишь иногда - теперь, правда, все реже и реже - приходит ко мне сожаление о прошлом, и я вспоминаю, что мечтал совсем не о такой жизни, что задумывал я себе совсем не такое существование. И тогда я начинаю воображать, что могло бы получиться, отнесись я ко всему серьезнее. В такие минуты - честное слово! - я начинаю мечтать о том, чтобы скопить, наконец, денег и расплатиться с долгами, чтобы снова стать свободным ото всех обязательств, которыми я сейчас связан, чтобы снова получить возможность попытать счастья. Уж тогда я не стал бы спешить, я делал бы все для того, чтобы добыть настоящего единорога. Уж тогда я не упустил бы своего шанса.

Только бы расплатиться с долгами!

Правда, никто не требует от меня их уплаты. Я могу быть совершенно спокоен - сколько бы я ни задолжал, я все равно до конца своих дней буду обеспечен и работой, и крышей над головой, и миской похлебки, и куском хлеба. Мне никогда понапрасну не напомнят о моем долге, никто не станет тревожить меня даже намеком на этот долг, пока я не ропщу на свою участь и не требую перемен. И это несмотря на то, что с каждым днем долг мой возрастает, и после моей смерти некому будет его оплатить. Как честный человек я стараюсь хотя бы частично погасить его упорным трудом, но много ли наработаешь, махая в одиночку топором в лесу? Так, гроши. Такая работа недорого стоит. Раньше я зарабатывал гораздо больше. Но кому здесь нужно то, чем я прежде зарабатывал себе на жизнь?

Ведь когда-то я был филологом.

Сейчас даже странно вспоминать мои прежние занятия - лекции, семинары, работу в библиотеке, подготовку статей для научных журналов. Другой мир, другое время, другие потребности. Иной раз, когда дует северный ветер и метет поземка, я почти жалею о том времени. Но я знаю возврата туда не будет. Если я и сумею расплатиться с долгами, то лишь затем, чтобы снова попытать счастья. Иного пути мне теперь не дано.

А началось все, в сущности, с пустяка. Разыскивая в нашей университетской библиотеке какие-то материалы по теме своей очередной статьи, я наткнулся на толстенный фолиант XIV века, написанный неким Аггронусом из Иверры - даже не знаю, где она находилась. Видимо, по причине какого-то недосмотра, труд этот не значился в объединенном каталоге, и, не имей я свободного доступа в книгохранилище, он так никогда и не попал бы мне в руки. С тех пор, как все функции учета книг были переданы компьютеру, библиотечные работники, уверовав в совершенство новой системы, не проводили ни одной ревизии содержимого книгохранилища. Наверняка в нем есть еще немало книг по каким-то причинам не зарегистрированных в памяти компьютера и потому недоступных обыкновенному читателю.

Но книга Аггронуса, судя по ее формуляру, была недоступна уже очень давно. Последний раз ее выносили в читальный зал в конце прошлого века. Всякий, кому доводилось работать с древними манускриптами, поймет поэтому мое волнение, когда я осознал, какое сокровище оказалось случайно в моих руках. Ради такой находки стоило отложить в сторону все текущие дела ведь кто возьмется предсказать, какие тайны скрыты под этим толстым переплетом, и не сделает ли эта книга имя мое бессмертным в истории науки?

Полное название книги, тщательно выписанное на титульном листе, звучало, кажется, так: "ПУТЕВОДНАЯ НИТЬ или КАК ОБРЕСТИ ВЛАСТЬ НАД СИЛАМИ ТЬМЫ, написанная магистром Аггронусом из Иверры в назидание потомкам". Впрочем, я не уверен, что процитировал название точно. Но в том, что магистр Аггронус действительно существовал и длительное время работал в нашем университете в середине XIV столетия, я убедился уже на другой день, когда на мой запрос о нем библиотечный компьютер выдал ссылки сразу на десяток книг, в которых упоминалось его имя. На первом месте в этом списке стояли материалы процесса над еретиком и отступником Аггронусом, проведенного по указанию Его Святейшества папы Иннокентия XI в 1360-м году. На допросах - вполне естественно - Аггронус сознался во всем, в чем следовало сознаться еретику, отрекся от всего, от чего следовало отречься, и после полугодового заточения в подземелье нашего монастыря - в те времена он находился еще далеко за городской чертой - был торжественно сожжен во славу Божию при большом стечении народа. Как и следовало ожидать, никакая власть над Силами Тьмы не помогла ему избежать этой неприятной процедуры. Из материалов процесса следовало, что труд его, та самая "Путеводная нить", что прослужила главным обвинением Аггронусу, был сожжен вместе с еретиком, и пепел этой еретической книги был развеян по ветру. Позже я выяснил, что книга Аггронуса поступила к нам в университет именно из монастырской библиотеки. Этого, впрочем, следовало ожидать.

История Аггронуса увлекла меня настолько, что, забросив все остальные дела, я погрузился в изучение манускрипта. Надо сказать, что занятие это даже для посвященного человека, привыкшего разбирать замысловатую латынь старинных рукописей, оказалось далеко не легким. Очень скоро я обнаружил, что Аггронус был далеко не прост и не поверял пергаменту всех своих знаний и своих мыслей, что зачастую он ограничивался лишь намеками или же называл предметы и явления словами, маскировавшими их истинную сущность, а иногда писание его вообще напоминало шифровку. Позже, когда я занялся изучением самых туманных участков рукописи, так оно и оказалось, причем шифр, которым он пользовался, хотя внешне и несложный, оказался бы не по зубам многим и многим специалистам, и лишь подключение компьютера позволило расшифровать часть непонятных фрагментов текста. Увы, только часть. Наверняка все обернулось бы иначе, сумей я расшифровать текст целиком.

Уже в день находки манускрипта, лишь перелистав его и бегло ознакомившись с содержимым, я понял, что находка эта неординарная, и, если подать ее соответствующим образом, то можно очень быстро сделать себе имя в ученых кругах. Но мне требовалось время для подробного изучения рукописи, а я знал наверняка, что, проведай о моей находке кто-то из коллег, обладающих большими связями, и меня разу ототрут в сторону. Поэтому уже на следующий день, воспользовавшись окном перед своей лекцией по истории средневековой литературы, я сделал копию манускрипта и поспешил поставить его на место. В дальнейшем я мог работать уже не спеша - не внесенный в память компьютера, труд Аггронуса мог простоять незамеченным еще добрую сотню лет.

А потом началась работа.

Судя по всему, Аггронус был не одинок, и знаниями, которые он излагал на страницах своей рукописи, обладала некая пусть и очень ограниченная, но влиятельная группа людей. Правда, происхождение этих знаний до сих пор остается для меня загадкой. Основы их были получены, видимо, в глубокой древности, совершенно случайно, и из века в век передавались и накапливались, пока, наконец, в XIII-м - XIV-м веках не произошел перелом. Аггронус и его единомышленники, если можно их так назвать, перешли от простого накопления знаний к их систематизации, осмысливанию и углублению. То, чем они начали заниматься, можно было с полным основанием назвать постановкой экспериментов. Видимо, эксперименты эти оказались весьма успешными - я, к сожалению, не успел должным образом изучить труд Аггронуса - обладатели новых знаний почувствовали, что вместе с ними приходит и сила, и вот эту-то силу и пожелала получить в свое распоряжение церковь. На страницах манускрипта неоднократно встречались ссылки на сочинения других ученых мужей, но все эти сочинения, как я успел выяснить, были утрачены, а трое из их авторов, имевшие несчастье быть современниками Аггронуса, закончили, как и он, свой жизненный путь на костре.