Страница 20 из 23
Росмер. Ты и добилась того, чего хотела.
Ребекка. Думаю, что смогла бы добиться, чего бы ни захотела - тогда. Тогда воля моя была еще здорова, смела, свободна; я знать не хотела никаких посторонних соображений. Ничего, что могло бы заставить меня свернуть с дороги. Но тогда и пришло то, что сломило во мне волю... запугало меня самым позорным образом на всю жизнь.
Росмер. Что такое пришло? Говори так, чтобы я мог понять тебя.
Ребекка. Тогда меня обуяла эта необузданная, непреодолимая страсть... о-о, Росмер!..
Росмер. Страсть? Тебя?.. К кому?
Ребекка. К тебе.
Росмер (готовый вскочить). Что же это!
Ребекка (удерживая его). Сиди, милый. Послушай, что было дальше.
(*815) Росмер. И ты хочешь сказать... что полюбила меня... таким образом!..
Ребекка. Мне казалось тогда, что это чувство была любовь. Но это было не то. Я говорю тебе: это была необузданная, непреодолимая страсть.
Росмер (с усилием). Ребекка... да ты ли это... ты ли сидишь тут и рассказываешь все это?
Ребекка. Да, - как тебе это покажется, Росмер?
Росмер. И в силу этого... под властью этого чувства ты, значит, и принялась действовать, как ты выразилась?..
Ребекка. Это чувство налетело на меня, как морской шквал, как буря, какие поднимаются у нас на севере зимой. Подхватит и несет тебя с собой, несет неведомо куда. Нечего и думать о сопротивлении.
Росмер. Так эта же буря и снесла несчастную Беату в водопад?
Ребекка. Да, ведь между мной и ею шла тогда борьба, как между двумя утопающими на киле перевернувшейся лодки.
Росмер. И, конечно, ты была сильнейшей здесь в Росмерсхольме. Сильнее, чем Беата и я - оба вместе.
Ребекка. Я успела узнать тебя и понять, что нельзя к тебе и приступиться, пока ты не станешь свободным и с внешней стороны и духовно.
Росмер. Но я не понимаю тебя, Ребекка.. Ты... ты сама, все твое поведение - для меня неразрешимая загадка. Теперь ведь я свободен... и духовно и с внешней стороны. Ты теперь у цели, какую наметила себе с самого начала. И все-таки...
Ребекка. Никогда я не была дальше от цели, чем теперь.
Росмер. ...и все-таки, говорю я, когда я вчера предложил тебе, попросил тебя: будь моей женой,- ты вскрикнула точно в испуге, закричала, что этому не бывать никогда.
Ребекка. Это был крик отчаяния.
Росмер. Почему?
Ребекка. Потому что Росмерсхольм отнял у меня всякую силу. Здесь были подрезаны крылья моей смелой (*816) воле. Здесь ее искалечили. Прошло для меня то время, когда я могла дерзать на что бы то ни было. Я лишилась способности действовать, Росмер.
Росмер. Скажи же мне, как это случилось.
Ребекка. Случилось это благодаря жизни, общению с тобой.
Росмер. Но каким образом? Как?
Ребекка. Когда я осталась здесь с тобой одна... и ты стал самим собой...
Росмер. Ну, ну?
Ребекка. ...Ты ведь не был вполне самим собой при жизни Беаты...
Росмер. Да, к сожалению, ты, пожалуй, права.
Ребекка. Но когда я зажила с тобой здесь... в тишине... в уединении... когда ты стал безраздельно отдавать мне все свои мысли, делиться со мной каждым настроением своей мягкой, нежной души, - во мне совершился глубокий перелом. То есть мало-помалу, понимаешь. Почти незаметно... Но в конце концов он перевернул во мне всю душу.
Росмер. О, что же это, что же это, Ребекка!
Ребекка. Та... безобразная чувственная страсть отлетела от меня далеко, далеко. Все эти взбаламученные силы улеглись, смолкли. В душе у меня воцарился такой покой... такая тишина... как на покрытой птицами скале под полуночным солнцем у нас на севере.
Росмер. Дальше, дальше. Говори все, что только можешь.
Ребекка. Да больше почти и нечего. Только то еще, что тогда-то вот и охватила меня любовь. Великая, самоотверженная любовь, которая довольствуется такой совместной жизнью, какую вели мы.
Росмер. О, подозревай я хоть крупицу всего этого!
Ребекка. Лучше так, как есть. Вчера, когда ты спросил меня, хочу ли я быть твоей женой, - меня охватил такой восторг...
Росмер. Да, не правда ли, Ребекка? И мне так показалось.
Ребекка. На мгновение - да. В порыве самозабвения. Это моя прежняя смелая воля порывалась снова вы-(*817)рваться из пут. Но у нее уже нет сил... надолго их не хватает.
Росмер. Как же ты объяснишь то, что случилось с тобой?
Ребекка. Это родовое росмеровское мировоззрение или, во всяком случае, твое мировоззрение заразило мою волю.
Росмер. Заразило?
Ребекка. И заставило ее захиреть. Поработило ее законам, которых я прежде и знать не хотела... Ты... общение с тобой облагородило мою душу...
Росмер. Ах, если бы я мог поверить этому серьезно!
Ребекка. Ты можешь смело поверить. Росмеровское мировоззрение облагораживает. Но... (качая головой) но...
Росмер. Но?.. Что же?
Ребекка. ..но убивает счастье.
Росмер. Ты так думаешь, Ребекка?
Ребекка. Для меня это, по крайней мере, так.
Росмер. Но разве ты так уверена в этом? Что если бы я теперь опять спросил тебя?.. Стал просить тебя, умолять...
Ребекка. Милый... никогда больше не заговаривай об этом. Это невозможно!.. Потому что... - да, надо тебе узнать и это, Росмер, - потому что... у меня есть прошлое.
Росмер. Еще что-нибудь кроме того, о чем ты рассказывала?
Ребекка. Да. Еще кое-что... посерьезнее...
Росмер (слабо улыбаясь). Не странно ли, Ребекка? Подумай, у меня иногда мелькало такое подозрение.
Ребекка. Да? И ты все-таки?.. Все-таки!..
Росмер. Я никогда не давал ему веры. Так, только играл с ним... мысленно, понимаешь.
Ребекка. Если ты требуешь, я сейчас же открою тебе и это.
Росмер (делая отстраняющий жест рукой). Нет, нет. Не хочу слышать ни слова. Что бы там ни было... я все могу предать забвению.
Ребекка. А я не могу.
Росмер. О, Ребекка!..
(*818) Ребекка. Да, видишь, - вот в этом-то весь и ужас: теперь, когда жизнь подносит мне полную чашу счастья... я стала такой, что мое собственное прошлое становится мне поперек дороги.
Росмер. Твое прошлое умерло, Ребекка. Оно не имеет больше власти над тобой... никакой связи с тобой - такой, какой ты теперь стала.
Ребекка. Ах, милый, это ведь все одни разговоры. А свободная от вины совесть? Откуда мне ее взять?
Росмер (удрученно). Да, да... свободная от вины совесть.
Ребекка. В ней счастье и радость. Вот то учение, которому ты хотел придать жизнь, наполнив им радостных, благородных людей будущего...