Росмерcхольм

Вскоре справа входит ректор Кролл и молча, церемонно кланяется, держа шляпу в руке.

Кролл. Так он ушел?

Ребекка. Да.

Кролл. Обыкновенно он далеко уходит?

Ребекка. О да. Но сегодня трудно предусмотреть, что он сделает. И поэтому, если не хотите столкнуться с ним...

Кролл. Нет, нет. Я хотел поговорить с вами. И наедине.

Ребекка. В таком случае лучше нам не терять времени. Садитесь, господин ректор. (Садится у окна в кресло.)

Кролл садится на стул рядом.

Кролл. Фрекен Вест... вы едва ли можете себе представить, как глубоко, как больно поразил меня... этот переворот в Йуханнесе Росмере.

Ребекка. Мы предвидели, что так будет - вначале.

Кролл. Только вначале?

Ребекка. Росмер твердо надеялся, что рано или поздно вы примкнете к нему.

Кролл. Я!

Ребекка. И вы и все остальные его друзья.

Кролл. Вот видите! Какая слабая у него способность суждения, как плохо он понимает людей и житейские условия.

Ребекка. Впрочем, раз он чувствует необходимость стать свободным во всех отношениях...

Кролл. Да, но вот... этого-то именно я и не думаю.

Ребекка. Что же вы думаете?

Кролл. Я думаю, что за всем этим стоите в ы.

Ребекка. Это вас надоумила ваша жена, ректор Кролл.

(*800) Кролл. Безразлично, кто бы ни надоумил. Суть в том, что у меня возникают подозрения... чрезвычайно сильные подозрения, говорю я, когда припомню и соображу хорошенько все ваше поведение с тех самых пор, как вы появились здесь.

Ребекка (смотрит на него). Сдается мне, было время, когда вы чрезвычайно сильно верили в меня, дорогой ректор. Верили всем сердцем, могла бы я сказать.

Кролл (глухо). Кого вы не околдуете - раз зададитесь этой целью.

Ребекка. Так я задавалась такой целью?

Кролл. Да. Я уж не так прост теперь, чтобы воображать, будто в вас говорило хоть что-либо похожее на чувство. Вы попросту хотели добиться доступа в Росмерсхольм. Укрепиться здесь. Вот в чем я должен был помочь вам. Теперь я это вижу.

Ребекка. Так вы, значит, совсем забыли, что это Беата просила, умоляла меня переехать сюда.

Кролл. Да, когда вы успели околдовать и ее. Или можно назвать то чувство, которое она стала питать к вам, дружбой? Оно перешло в настоящее обожание... восторженное поклонение! Выродилось - как бы это сказать - в своего рода отчаянную влюбленность. Да, это настоящее слово.

Ребекка. Не угодно ли вам припомнить, в каком состоянии находилась ваша сестра. Что до меня, то я не думаю, чтобы я могла считаться сколько-нибудь восторженной натурой.

Кролл. Нет, разумеется, этим вы не страдаете. Но тем опаснее вы для людей, над которыми хотите приобрести власть. Вам легко действовать с полным сознанием своего превосходства и верным расчетом именно потому, что у вас ледяное сердце.

Ребекка. Ледяное? Вы так уверены в этом?

Кролл. Теперь вполне уверен. Иначе вы разве могли бы так неуклонно, год за годом, преследовать здесь свою цель? Да, да... вы достигли, чего хотели. Вы забрали и его и все здесь в свои руки. И, чтобы добиться своего, вы не остановились даже перед тем, чтобы сделать его несчастным.

(*801) Ребекка. Это неправда. Не я, а вы сделали его несчастным.

Кролл. Я?!

Ребекка. Вы навели его на мысль, будто он виновен в ужасной смерти Беаты.

Кролл. Значит, это все-таки глубоко потрясло его?

Ребекка. Сами можете догадаться. С такой мягкой душой, как у него...

Кролл. Я полагал, что человек, освободившийся от так называемых предрассудков, не будет столь щепетилен. Но, значит, все-таки! О да... в сущности, я так и знал. Потомку людей, которые смотрят на вас с этих стен, вряд ли сбросить с себя все то, что неукоснительно передавалось по наследству из рода в род.

Ребекка (задумчиво глядя перед собой). Йуханнес Росмер глубоко врос корнями в свой род. Это неоспоримая истина.

Кролл. Да, и вам следовало бы принять это во внимание, если бы сердце ваше лежало к нему. Но где же вам было считаться с подобными соображениями! Все ваши исходные данные так бесконечно далеки от его исходных данных.

Ребекка. О каких исходных данных вы говорите?

Кролл. Я говорю о данных, обусловливаемых самою природою. Происхождением... фрекен Вест.

Ребекка. А, так. Да, совершенно верно... я происхожу из очень бедных слоев. Но все-таки...

Кролл. Я не имею в виду сословного, социального положения. Я говорю о моральных данных.

Ребекка. Каких же это?

Кролл. Которые нужны были для того, чтобы вы вообще появились на свет.

Ребекка. Что вы такое говорите!

Кролл. Я заговорил об этом только потому, что эти данные объясняют все ваше поведение.

Ребекка. Я не понимаю. Выскажитесь прямо.

Кролл. Я, право, думал, что вы отлично все знаете. А то как было понять, что вы позволили доктору Весту вас усыновить...

Ребекка (встает). Ах, вот что! Теперь понимаю.

(*802) Кролл. ...что вы приняли его имя. Фамилия вашей матери была Гамвик.

Ребекка (переходя на другую сторону комнаты). Это фамилия моего отца, господин ректор.

Кролл. Матери вашей, по роду ее занятий, верно, частенько приходилось сталкиваться с уездным врачом.

Ребекка. Это так.

Кролл. И вот он берет вас к себе, как только мать ваша умирает. Обходится с вами сурово. И все-таки вы остаетесь у него. Вы знаете, что он не оставит вам ни гроша. Вам и достался от него всего-навсего ящик с книгами. И все-таки вы терпеливо переносите все. Жалеете его, ухаживаете за ним до конца.

Ребекка (у стола, презрительно глядя на него). И то, что я делала все это, вы объясняете тем, что мое появление на свет было связано с чем-то безнравственным... преступным?

Кролл. Все, что вы делали для доктора, я отношу на счет невольного дочернего чувства. В остальном же вашем поведении я усматриваю отпечаток вашего происхождения.

Ребекка (горячо). Но в ваших словах нет ни крупицы правды! И я могу доказать это. Доктор Вест еще не переехал в Финмаркен, когда я уже была на свете.

Кролл. Извините, фрекен. Он приехал туда за год до этого. Я справлялся.

Ребекка. Вы ошибаетесь, говорю вам! Совершенно ошибаетесь!

Кролл. Вы третьего дня сами сказали, что вам двадцать девять лет. Пошел тридцатый.

Ребекка. Да? Разве я сказала?

Кролл. Да, сказали. И вот можно высчитать...