Корпус

Однажды, ужасно давно, когда они были еще сопливой малышней, Костя спросил у Серпета – а что там, за стеной? Спросил и тут же испугался: вот сейчас возьмет его Серпет своими большими белыми пальцами за ухо и поведет в свой кабинет, наказывать. За неположенный вопрос. И все пацаны тоже притихли, ждали, что будет. Но ничего тогда не случилось. Серпет лишь улыбнулся как-то невесело и сказал:

– За стеной? Да ничего там интересного. Поле, а потом все опять начинается. Впрочем, тебе этого, Костик, не понять. Лучше проверим, как ты сделал уроки на завтра.

Ну и глупо. Нечего Костю проверками пугать – он всегда хорошо учился. И Серпет, между прочим, это знал. Видно, ляпнул первое, что пришло ему в голову. Слишком уж ему Костин вопрос не понравился. До того не понравился, что он даже притворился, будто не сердится.

А насчет учебы – пускай лучше Васенкин с Царьковым чешутся. Рыжов, тот еще ладно, а вот эти два обормота! Надо бы, кстати, сегодня их проверить. Иначе вполне может случиться так, что вместо уроков будут целый вечер в фантики резаться. Уж сколько раз Костя и фантики у них отбирал, и лупил – а все без толку. Нет у них цели поважнее, чем фантики. Козлы, ведь всю Группу тянут назад! Очень может быть, что из-за них на целый месяц отменят прогулки. На Костиной памяти такое случалось несколько раз, давно, задолго до того, как он стал Помощником. Так что же, из-за этих придурков целый месяц киснуть в душных стенах? И к тому же самое плохое впереди. Говорят, есть такой специальный журнал, куда записывают не отдельных ребят, а целые Группы. И что потом с ними бывает – никому неизвестно. Да уж наверное что-нибудь бывает. Зря ничего делать не станут.

Нет, пора с ними разбираться! И круто разбираться. Что самое поганое – они не кретины. Тогда все было бы проще. Раз уж их слабые мозги ни на что не годятся, то нечего от них и требовать. Как выражается Серпет, из пустого кармана можно вынуть только фигу. Так что забрали бы их куда-нибудь Санитары – и всего делов!

Но Костя знал, что такой номер не пройдет. Потому что на самом деле они учиться могут. Просто ленятся, гады. Наплевать им и на Группу, и на Костины старания. Фантики им важнее. Нет уж, придется им всыпать как следует, не то, что Рыжову. Каждому как минимум полсотни горячих, да к тому же еще мокрой "морковкой". Или лучше не "морковкой"? Может, ремень взять? Хотя и этого для них мало. Надо бы им "кобуру" устроить. Или "метро". Правда, слишком уж круто получается. Это уже Андрюхой Кошельковым пахнет. Да и ребята они в принципе неплохие. Добрые. Царьков по ночам здорово травит всякие истории, а Васенкин – тот вообще самый младший в Группе, самый слабый.

– Да, пацаны. А неплохо бы и нам курнуть, – мечтательно пробасил Леха Смирнов. – Мы что, не мужики разве? Маленькие мы, что ли?

Оторвавшись от своих мыслей, Костя поднял голову. А в самом деле! Тут все свои, ребята надежные, в случае чего никто не настучит. Так что все законно.

– У тебя, Леха, что, крыша поехала? – осведомился между тем Серега Александров, Помощник из девятой Группы. – Чего курнуть, в натуре? А тебя что, заначено?

– Ну, как знать, как знать, – рассеянно ответил Леха, оглядывая ребят. – Для хороших людей, может, и найдется.

– И что же у тебя заначено? – поинтересовался из угла огромный толстый парень, Сашка Орехов.

– Ну, хотя бы "Астра" нераспечатанная, – каким-то очень уж небрежным голосом произнес Леха.

А Костя насторожился. Мечтать было занятно, но, выходит, это не просто треп? И заерзали в душе давно забытые чувства. Потянуло.

– И откуда же у тебя такое богатство? – хмыкнул Димка Руднев, малость обиженный, что о нем с его анекдотами все по-свински забыли.

– Меньше будешь знать – лучше будешь спать, – отбрил его Леха. – Что там Варваре оторвали? Или тебе из другого места?

– Может, попробуешь? – скучным тоном поинтересовался Руднев, поднимаясь во весь свой исполинский рост. Кулаки его сжались, а ноги как-то плавно, незаметно для глаза приняли боевую стойку.

Но дальше этого дело не пошло. Миха Гусев, самый мощный и влиятельный, решительно сказал:

– Ладно, мужики, кончай гнилой базар. Не все вам равно, откуда? Главное что? Главное – Леха всех угощает. Я правильно понял?

– В самую точку, – ответил заметно повеселевший Леха. Драка с Рудневым, по всему видно, не входила в его планы, но отступать первому тоже не хотелось. – Мне же одному дымить скучно, – добавил он, хитро прищурившись.

Косте не понравился его взгляд. Наглеет что-то Леха, надо бы ему вставить.

– Правильно, скучно, – вмешался он в разговор. – Да и страшновато, наверное.

– Это тебе, Кастет, может, и страшно, – сейчас же обиделся Смирнов. – Пожалуйста, можешь отказаться. За уши никто не тянет.

– Это точно, – добавил Руднев, неожиданно принимая Лехину сторону. – Нам же больше достанется. Меньше народу – больше кислороду.

– Вы чего, пацаны, – растерянно произнес Костя. Он даже привстал со скамейки. Разговор явно принимал какой-то нехороший оборот. – Я же с вами. Я как все.

– Ну, а раз так, фильтруй базар и не дрыгайся, – наставительно изрек Леха. Он открыто наслаждался победой.

– Это кто из нас дрыгается? Ты чего наезжаешь, а? – тут же возмутился Костя. – Сам воздух спортил, а теперь на меня баллоны катишь, да? – Жаркое облако злости охватило голову. Он готов был сейчас зубами грызть Леху. Ни фига себе борзеж!

Но тут снова вмешался Гусев.

– Все, мужики, замяли, – резко пробасил он. – Не выступай, Кастет. А ты, Леха, двигай дальше.

– Ну, значит, так, – зачастил Смирнов. – Возьму я ее завтра на прогулке, она у меня на улице заначена, я же не дурак, чтобы здесь тырить. А после тренировки в раздевалке и и курнем. Все равно Валера сюда не суется, чего ему тут делать?

– А запах? – поинтересовался Серега Александров.

– Да не будет никакого запаха, развеется за ночь.

– Жаль, окна здесь нет, – заметил Костя. – С окном надежнее было бы.

– Ничего, – ответил Леха. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Не боись, не накроемся.

– Ну что ж, тогда все путем, – подвел итог Миха. – Только смотрите, мужики, если кто сболтнет…

– Да мы все такого козла замесим, – решительно выпалил Смирнов, отчего-то взглянув на Костю.

– Это уж точно, – поддакнул из своего угла Сашка Орехов.

– Всем коллективом будем месить, – добавил Серега.

– Ну все, значит, заметано, – поднялся Гусев. – Ладно, мужики, хватит рассиживаться, на ужин опоздаем.

Ребята натянули форму и толпой потекли наружу. В коридоре было жарко почти как в раздевалке. Что за день такой сегодня? С чего бы так топить? Да еще и форма кусачая. Как же надоело таскать на себе это серое сукно! То ли дело на даче, в шортах и футболке. Стоп, неужели опять? Снова лезут откуда-то непонятные слова. Ох, не к добру.

Да еще базар с Лехой настроение подпортил. Чуть было не подумали, что он трус. А может, и подумали? Кто их знает? Мало ли что у ребят на уме? Хорошо хоть, он быстро поправился. Правда, все равно неуклюже получилось. Ладно, остается надеяться, что это пустые страхи и никто ничего такого не думает. Иначе дело дрянь. Хоть от тренировок отказывайся.

А с другой стороны, если их накроют – тогда прощай все. Тут уж по первое число всыплют. Тайная Деятельность, да еще в сообществе. Тогда ни о каком Стажерстве и речи быть не может, да и с Помощников их всех погонят как щенков веником. И очень вероятно, вся эта история кончится Первым Этажом. Туда ведь отправляли и за куда меньшие провинности. Слишком многим приходится рисковать. Не отказаться ли? Но поздно теперь отказываться. До завтрашнего дня он ребят не увидит. И что тогда получится? Если их завтра заловят, придется отвечать наравне со всеми.

Никто не станет разбираться – хотел он, не хотел, курил, не курил. Может, не ходить завтра на тренировку? Притвориться больным, к примеру. Но если ребята засыпятся, то подумают, что именно он их заложил. В самом деле, подозрительно. Сперва завел гнилой базар, потом вообще закосил тренировку. Здесь и ежику понятно, кто. Хотя есть тут и еще одна сторона. Ну, заловят их всех, кроме него – точно уж снимут с Групп, а то и на Первый Этаж задвинут. Значит, он, Костя, их больше никогда не увидит. Как и они его. И они могут думать про него все, что угодно – он этого никогда не узнает. Стукачом его никто не обзовет (то есть он не услышит), в морду не плюнут (не придется утираться). Не говоря уже о месиловке. Не будет никакой месиловки.