Сейчас - это всегда

- Мне они нравятся, дорогая, - сказал ей Девей. - Не будь глупой.

- О Девей, меня беспокоят отношения с Архольдом.

- Тут не о чем беспокоиться. Ты же не бросишь его?

- Но это выглядит так некрасиво.

Девей рассмеялся. Нора надула губы, зная, что надутые губы ей идут. Он попытался ее поцеловать, но она оттолкнула его, продолжая упаковывать вещи.

Упаковка чемодана имела чисто символическое значение - через день в универмаге она могла репростатировать весь свой гардероб.

Но ей нравилась старая одежда - многие вещи были "подлинными". Разницу между подлинником и репростатированной копией невозможно определить даже с помощью электронного микроскопа, однако Нора тем не менее испытывала смутное недоверие к копиям - как будто они были прозрачными для чужого глаза и более потертыми.

- Мы с Чарли поженились 20 лет назад. Ты, наверное, был еще маленьким мальчиком, когда я стала замужней женщиной, - Нора встряхнула головой. - Я даже не знаю твоей фамилии.

На этот раз она позволила Девею себя поцеловать.

- Поторопись, - прошептал он. - Старик вернется с минуты на минуту.

- Это нечестно по отношению к ней, - пожаловалась Нора. - Она должна будет терпеть весь этот ужас вместо меня.

- Успокойся. Вначале ты беспокоилась о нем, сейчас - это нечестно по отношению к ней. Я тебе вот что скажу: когда я вернусь домой, я репростатирую другого Галахада, чтобы он спас ее от старого дракона.

Нора посмотрела на него с подозрением. - Значит твоя фамилия Галахад?

- Поторапливайся, - скомандовал он.

- Ты выйди, пока я этим занимаюсь. Я не хочу, чтобы ты видел другую.

Девей хохотнул. - Ну, еще бы! - Он отнес чемоданчик в машину и стал ждать. Нора еще раз с сожалением оглядела гостиную. Это был красивый дом в одном из лучших районов города. В течение 20 лет он был ее частью, скорее, большей частью. У нее не было ни малейшего представления о том, куда ее хотел увезти Девей. Она была в возбуждении от собственной неверности, понимая в то же время, что это не имело значения.

Как сказал ей Девей, жизнь дешева - пара плиток карбона и несколько кварт воды.

Часы на стене показывали 12.30. Ей надо было торопиться.

В комнате для репростатирования она разблокировала личную панель управления, предназначенную на случай чрезвычайных ситуаций, сейчас в какой-то степени ситуация была именно такой. Это была идея Чарльза архитипировать собственное тело с помощью Репростата. Его больное сердце могло отказать в любой момент, и чем страховать свою жизнь, лучше иметь личный Архитип. В некотором смысле это почти бессмертие.

Нора, естественно, сделала то же самое. Это было в октябре, через семь месяцев после закрытия банка, хотя казалось, как будто вчера. Но на дворе уже июнь! Девей поможет ей бросить пить.

Нора нажала кнопку с надписью "Нора Архольд". На управляющей панели вспыхнула строка: "НЕДОСТАТОК ФОСФОРА".

Нора сходила на кухню, нашла в ящиках буфета нужную банку и поместила ее в приемный карман. Репростат поурчал и остановился. С оцаской Нора открыла дверцу материализатора.

Нора Архольд, собственной персоной, лежала на полу камеры безжизненной грудой в том же положении, в котором Нора настоящая воссоздала ее тем октябрьским днем. Старшая Нора оттащила своего свежерепростатированного двойника в спальню. Она собралась было оставить записку с объяснением того, что случилось, почему она уходит с посторонним мужчиной, с которым познакомилась днем. Но просигналил Девей, и Нора, нежно поцеловав бесчувственную женщину, лежащую в постели, покинула дом, где последние 20 лет она ощущала себя узницей.

* * *

- Страшно?

- Нет. А тебе?

- Нет, когда ты держишь меня за руку. - Джуди обнял ее снова.

- Нет, просто держи меня за руку. Мы можем так жить всегда, а затем все будет испорчено. Мы будем стареть, ссориться, перестанем заботиться друг о друге. Я не хочу этого. Как ты думаешь, для них все будет так же, как и для нас?

- А как иначе?

- Это было бы прекрасно, - сказала Джесси.

- Сейчас? - спросил он.

- Сейчас, - подтвердила она.

Джуди помог ей сесть на край приемного кармана, а затем устроился рядом с ней сам.

Размер щели оказался едва достаточным для их двух тел.

Рука Джесси крепко сжала пальцы Джуди: сигнал. Вместе они скользнули в машину.

Боли не было, только потеря сознания. Атомы мгновенно освободились от химических уз; то, что раньше было Джуди и Джесси, сейчас представляло собой элементарную материю в камере хранения Репростата.

Из этих атомов собрать можно что угодно: продукты питания, одежду, домашнюю канарейку, даже других Джуди и Джесси.

В соседней комнате Джуди и Джесси спали бок о бок. Действие снотворного начало ослабевать. Рука Джуди лежала на плече Джесси в том положении, в каком уложила ее только что дезинтегрированная Джесси перед тем, как их оставить.

Джесси пошевелилась, Джуди открыл глаза.

- Ты знаешь, какой сегодня день? - прошептала она.

- Х-м?

- Сегодня наш последний день.

- Теперь всегда будет этот день, зайчик.

Она стала напевать песню: - Сейчас, сейчас, сейчас, сейчас это всегда.

* * *

В час ночи последний из участников пирушки покинул банк, и Лестер Тинберли оттащил тело Архольда в "кадиллак". Ключ зажигания он нашел в кармане Архольда. Дорога до загородного дома президента занимала час или немногим больше, чем требовалось для того, чтобы выкурить одну из сигар, полученную из Репростата на приборном щитке.

Лестер Тинберли поступил на службу в Нью-Йоркский Банк сразу после увольнения из Армии. На его глазах Чарльз Архольд делал карьеру, став в конце пути президентом. Лестер параллельно осуществлял собственный подъем по служебной лестнице от привратника до лейтенанта. Оба человека, каждый во всеоружии своей власти, были заинтересованы в сохранении порядка - так сказать, бюрократии. Они были союзниками по консерватизму. Появление Репростата, однако, изменило все.

Репростат можно запрограммировать на воспроизведение из имеющегося запаса элементарных частиц любой необходимой механической, молекулярной или атомной структуры. Репростат с г, особен даже репростатировать более мелкие репростаты, Как только :"та Машина стала доступна некоторым, она с неизбежностью стала доступна всем - и когда кто-нибудь завладевал Репростатом" больше ему ничего не требовалось.

Замечательные машины не могли доставить Чарльзу Архольду приятного чувства удовлетворения от исполнения работы и реализации власти, но только исчезающему поколению самоорганизованных людей требовались такие неощутимые удовольствия. Новый порядок в обществе, как свидетельствовал пример Джуди и Джесси, определялся получением удовольствий в Репростате. Они жили в вечном настоящем, близком к земному раю.

Лестер Тинберли не мог полностью разделять ни одну из позиций. Если образ жизни Архольда был лишь искривлен новым изобилием (он мог, как презицеш банка, позволить себе практически все), а Джесси и Джуди устроились в своей Аркадии, то Лестер разрывался между новой реальностью и старыми привычками. Он приучился, за 50 лет черной работы и скудной жизни, находить некоторое удовольствие и испытывать в некотором смысле гордость от самой убогости своего существования. Он предпочитал пиво коньяку, спецодежду шелковому платью. Изобилие пришло слишком поздно, чтобы он отдал ему должное, особенно изобилие, лишенное атрибутов, с которыми он (как и Архольд) всегда его связывал: сила, власть и более всего деньги. Жадность - это абсурдный порок в земном раю, разум Лесгера формировался давно, когда еще можно было быть нищим.

Лестер припарковал "кадиллак" в гараже Архольда на два автомобиля и втащил тело президента в дом.

Сквозь дверь Спальни он видел Ниру Арчольд, разлегшуюся на постели, спящую или пьяную. Лестер впихнул старое тело Архольда в приемное отделение Репростата. Личная панель управления осталась разблокированной. Лестер открыл дверцу материализатора. Если на нем лежала часть вины за смерть Архольда этим вечером, то это полностью ее искупало. Он не чувствовал вины.