Страница 11 из 12
– Лихо! – восхитился Артур. – А если таких эпизодов с десяток накопать?
Токарев пожал плечами:
– Тогда, конечно, их дело – табак. Но кто копать-то будет? Часть оперов из «тридцатки» на прикормке, а остальным – в лом документировать, как, кстати, и тебе...
– Есть такое дело, – улыбнулся, соглашаясь Артур.
В этот момент Токарева окликнули:
– Тема!
От магазина к ним подбежал какой-то спортивного вида парень. Артем оторвался от набережной, шагнул к нему навстречу, подал руку... Они перешушукнулись о чем-то несколько минут, потом Токарев кивнул и вернулся к Тульскому:
– Артур, помнишь «Кавказскую пленницу»? Как там Мкртчян сказал: «Вы даже можете лично участвовать в этом старинном обычае!»
– В смысле? – не понял опер.
Артем внимательно посмотрел на него и практически без колебаний пояснил:
– Сейчас Володя-Мушка берет крупную партию чеков – тысяч под пятнадцать из расчета рубль семьдесят пять копеек за чек – когда крупные партии, тогда курс ниже. Берет в честную. Пассажира, вроде, знает – неделю назад брал у него штуку. Тем не менее попросил моего знакомого – боксера подстраховать. А тот, как на грех, один у магазина – наших никого. В общем, он с ними в машину сядет, на заднее сиденье, а меня попросил просто посмотреть. Я должен метрах в пятидесяти постоять...
Тульский понимающе кивнул:
– Должен – так стой.
Артем немного замялся:
– Артур, я только не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя втемную втягиваю куда-то...
Тульский по-шпански ощерился и цыкнул зубом:
– Брось, никуда ты меня не втягиваешь... Иди, зарабатывай себе на хлеб... Да и про мой бутерброд можешь подумать...
– Тогда смотри: через несколько минут с Малого вырулит белая «пятерка» с Володей за рулем. В машину сядет продавец. Затем к машине подойдет наш боксер и сядет на заднее сиденье. Жигулъ проедет по набережной за светофор, и там, под первым домом, они все и пересчитают... Как продавец к Мушке сядет, я пойду пешком по набережной и буду их там ждать.
– Так и меня возьми за компанию! – загорелся Тульский.
– Пошли!
В этот момент к магазину вырулила белая «пятерка», и к ней тут же подошел элегантный молодой человек в замшевой куртке и в тонких манерных замшевых перчатках в цвет. Он распахнул дверь машины, махнул длинными рыжими кудрями и хлопнул себя по нагрудному карману, демонстрируя, что, мол, мошна – при нем.
– Все, садится! – прошептал Токарев, хотя и мог бы говорить в полный голос – у магазина его бы все равно не услышали. – Двинули!
Токарев и Тульский гуляющей походкой направились вдоль по набережной, не оглядываясь на белую «пятерку». А там, между тем, события разворачивались следующим образом...
Поприветствовав деланно усталого Мушку, рыжеволосый весело поинтересовался:
– А где ж охрана-то?
Володя непонимающе скривился, но тут задняя дверь «пятерки» приоткрылась и в салоне появилась физиономия с характерно сломанным носом:
– Володь, поменяешь мне сотку? Рыжеволосый засмеялся:
– Залезай, сотка! Я не против – пусть вас будет больше!
Боксер смущенно засопел и залез в салон. Мушка тронул машину и, обогнав фланирующих по набережной Тульского и Токарева, проехал еще метров сто пятьдесят и остановился. Посмотрев на рыжего, Володя уточнил:
– По один и семьдесят пять? Рыжий кивнул:
– Как договаривались, – с этими словами он, не снимая замшевых перчаток, достал пухлый длинный конверт, перетянутый резинкой и отдал его Мушке: – На, считай ты первый, а то я гляжу – вы волнуетесь...
Затем рыжий беззаботно повернулся назад, опершись правым локтем на водительское кресло, и сказал с легким вздохом:
– А я вот в детстве испугался боксом заниматься...
– Чего так? – ухмыльнулся боксер.
– Да... родители наговорили...
– В перчатках тебе не жарко? – подколол продавца спортсмен, но тот не обиделся:
– Экзема у меня... на нервной почве...
В этот момент краем глаза рыжий заметил, что Володя, наконец, распечатал конверт...
Продавец резко ударил боксера в горло кулаком слева и почти одновременно с этим правой рукой хлопнул Мушку по груди. Потом рыжий всем телом отпрянул назад и быстро достал из под брючины добротно сделанный финский нож. Но нож был уже не нужен. Володя еще чуть шарил руками по рулю, но уже отходил, так как из середины груди у него торчала рукоятка шила. Боксер на заднем сиденье разглядывал потолок «пятерки» остановившимися глазами. Он тоже был мертв – из горла у него чуть выглядывал обмотанный лейкопластырем кончик длинной производственной швейной игры...
Убийца залез рукой под водительское кресло и нашарил там целлофановый пакет с рублями, которые Мушка собирался отдать ему за чеки. Не открывая пакета, Рыжий убрал его в карман куртки, потом спрятал нож и спокойно вышел из машины. Придерживая рукой дверь, он снова нагнулся к салону и сказал весело двум покойникам:
– Не, не надо меня подвозить. Мне дворами спокойнее...
Затем он со смешком закрыл дверь и пошел к арке дома – зайдя в нее, обернулся и помахал рукой...
...Когда он вышел из машины, Тульский и Токарев подошли уже метров на сорок. Артем кивнул:
– Дело сделано.
– Быстро как-то, – удивился Артур.
Токарев-младший пожал плечами:
– Может, купюры крупные были... Быстро пересчитали.
Они пошли назад к магазину, ожидая, что «пятерка» их обгонит. Через несколько минут Артем удивленно оглянулся – машина, однако, стояла как вкопанная, их выхлопной трубы вился легкий голубоватый дымок...
Токарев нахмурился, ничего не понимая, затем развернулся и, прибавляя шаг, пошел к машине. Артур, отстав на пару шагов, последовал за ним.
Артем почти подбежал к «пятерке» и распахнул водительскую дверь. Чтобы все понять, ему хватило беглого взгляда. Захлопнув дверь, Токарев перескочил через капот, словно нельзя было его обойти, и ринулся в арку проходного двора. За ним без слов понесся Тульский...
Через проходняки они выскочили на 1-ю линию, не встретив по дороге никого, даже прохожих. Только на линии Артур смог, наконец, выдохнуть вопрос:
– Что в машине?
Артем дернул кадыком, с усилием сглотнув:
– Трупы...