Тень Ворона

– Иногда, когда я не могу заснуть, – продолжил Фо-ран, – я исследую закрытые места дворца. У меня есть этот ключ, – он вытащил ключ из кармана. – Считается, что он открывает любую дверь во дворце. Я не смог открыть твою, но он подошел к боксу надзирателя, а в нем лежал ключ от твоей двери.

Он положил ключ в карман и вернулся к своей истории.

– Как бы то ни было, однажды ночью несколько месяцев назад я блуждал по коридорам крыла Каоре – одном из тех, где, как мне сказали, мой отец прекратил работы. Довольно утомительно слоняться по длинным коридорам с одинаковыми комнатами на каждой стороне. Но в тот раз я услышал в конце одного из коридоров какой-то шум.

Предполагалось, что там никого не должно быть… хотя иногда люди бывают. Я аккуратно подкрался к приоткрытой двери, – он потянул бархатную ткань своих брюк и рассеянно потер между большим и указательным пальцем. – Там были шесть человек в черных мантиях с надетыми на голову капюшонами. Они стояли широким кругом и пели. Седьмой был связан. Он стоял на коленях с завязанными глазами в центре круга. Если бы я знал, что они собираются делать, я бы как-нибудь попытался их остановить. Но когда я увидел нож, было поздно. Один из них уже перерезал связанному человеку горло.

Форан слез с кровати и начал беспокойно расхаживать.

– Кровь была везде… Я даже не ожидал… Мертвому я ничем уже помочь не мог. Я подумал, что они могли быть еще слишком возбуждены принесенной жертвой, поэтому постарался оттуда уйти как можно скорее. На следующую ночь ко мне пришла Память.

Форан бросил мрачный взгляд на существо, затем опустился на кровать и принялся закатывать рукав.

– Она приходит ко мне каждую ночь, – он показал Таеру заживающие шрамы от запястья до середины локтя.

– После того как она насытится, в обмен обещает отблагодарить ответом на вопрос. Обычно ее ответы не очень полезны. Сегодня ночью я спросил, знает ли она кого-нибудь, кто мог бы рассказать мне о землях септа Геранта, и она привела меня сюда.

– Вы думаете, что присутствовали при убийстве последнего заключенного Вечного Странника? – предположил Таер. – Думаю, вы правы. Сколько во дворце групп людей в черных мантиях убивают людей?

– Примерно пять-десять. Но умудряются нечто подобное не создавать, – он указал на своего темного приятеля. – Это колдовское искусство.

Таер в раздумье кивнул.

– Я не колдун, но вынужден с ними общаться. Если она появилась в результате их вмешательства, я бы подумал, что им следовало быть осторожными, чтобы она к ним не прилипла. Возможно, что-то магическое. Тогда это может означать одно: вы были единственным, к кому она могла прилепиться.

Он встал с кровати и подошел к Памяти поближе. Таер не фокусировал взгляд, против воли вспомнив, как Джес начинал постепенно таять, когда хотел.

– Как ты сегодня узнала, что я смогу ответить на вопрос императора? – спросил Таер.

Существо беспокойно стало менять форму и перемещаться.

– Ты кормил меня правдой, – наконец оно изрекло ответ. – Я знаю тебя, как я знаю Форана, двадцать седьмого императора этой династии.

– Я… кормил… тебя? – удивился Таер.

– «И бесконечное множество героев пали», – прошептала Память. Ее голос был совершенно другим, не таким как обычно. Теперь в нем звучала модуляция. Изменение было поразительным.

– Так это ты была моим слушателем? – Таер был поражен.

– Я была Керином твоему Рыжему Эрнаву, – согласилась Память.

– Так кто же ты? – Таер шагнул поближе.

– Я смерть, – ответила она и исчезла.

– Вы поняли, что это значит? – спросил Форан. Таер слегка потер руки и ответил:

– Кое-что. Ясно одно, она довольствуется не только кровью. Я преподнес ей историю, и она получила больше, чем я предполагал. Только так она узнала, что я был одним из командующих Геранта?

Для той истории он вызвал магию – гораздо больше магии, чем раньше, – и это случилось почти сразу после того, как Теллеридж сообщил, что они обуздали его магическую силу. Он понял, что Теллеридж считал, что они отобрали его магическую силу… Но теперь понятно, что в магии все гораздо тоньше.

– Солгите мне, – попросил Таер.

– Я отдал в залог своего жеребца, – тут же соврал Форан, по-видимому равнодушный к неожиданной смене темы. – А зачем это вам?

– Ну, – Таер задумался. – Я неправильно понял, что имел в виду Теллеридж, когда сказал, что они обуздали мою магическую силу. Я могу услышать, когда вы лжете… но когда Теллеридж или Мирцерия – нет.

– Твоя магия действует, но только не на членов Пути, – понял Форан.

– Похоже, что так.

– Прежде чем я уйду, у меня есть две просьбы. Первая: я прошу, чтобы вы никому не говорили о Памяти. – Форан безрадостно улыбнулся Таеру. – Знаете, для меня это больше, чем общественная проблема. Если поползут слухи о Памяти, меня ждет топор палача. Империя помнит урок, преподнесенный Черным: император не должен быть связан с магией.

– Без вашего разрешения ни слова не сорвется с моих губ, – обещал Таер.

– Если удастся, постарайтесь узнать, является ли ваш септ – Авар, септ Легея, – членом Тайного Пути? – вздохнул Форан. – Теллеридж… паук, который прячется от дневного света, пока плетет свою паутину, и отправляет туда своих друзей и врагов, делая их смертельными заложниками, не подозревающими, куда тащат их эти нити. Если он втянут в Тайный Путь, тогда они для меня представляют угрозу и наоборот. Я должен знать, кому мне доверять.

– Если смогу, – ответил Таер и криво усмехнулся. – Так как у меня нет выбора относительно моего места пребывания, постараюсь быть полезным.

После того как Форан ушел, он немного поспал. Он не представлял, сколько прошло времени, потому что к нему не заглядывали солнечные лучи: его камера всегда освещалась свечением камней.

Страстное желание попасть домой не давало заснуть. Он не находил себе места и кружил по камере оттого, что невозможно никак повлиять на ситуацию. Он даже не смог спросить, может ли Форан передать Сэре весточку. Его язык не произнес ни слова.

Именем Большого Баклана и Совы Я лишаю тебя свободы просить у кого-либо помощи в побеге… Сэра бы помогла сбежать, если могла. Он предположил, что достаточно способствовать совершению магии Теллериджа.

Если бы Сэра знала, где его найти… но она не знала. Скорее всего, она думает, что его уже нет в живых.

Скорее всего, он умрет, так и не увидев ее снова: что-то в самоуверенном виде Теллериджа подсказало Таеру, что очень много Вечных Странников нашли здесь свою смерть.

Таер закрыл глаза и прислонился лицом к прохладной каменной стене. Ее не было рядом, но он всей своей душой мысленно притягивал ее к себе. «Память Совы», – так она это называла, когда он запросто вспоминал слово в слово весь разговор, случившийся несколько месяцев назад. «Одаренный», – так говаривал его дед, когда он мог спеть песню, услышанную впервые. «Проклятый», – теперь так думал он, визуализируя бледное лицо девушки – почти девочки – Сэры, когда увидел ее впервые. Проклят своей памятью, которая хранит воспоминания в его сердце в таком месте.

Мысленным взором мало-помалу он воссоздавал ее лицо, любимый изгиб плеча и необычный цвет ее волос.

«Гордая», – подумал он. Она обладала чувством собственного достоинства. Ее твердость читалась в приподнятом подбородке, демонстрирующем открытый вызов сидящим в таверне. Он смог увидеть на ее запястье синяк, поставленный владельцем постоялого двора, который схватил ее за руку и рывком вытащил из постели.

Он подумал, что она интриговала его и потом. В полной ясности своей памяти он увидел, как молода она была, чуть старше, чем девочка-подросток, и все же не прошло и сезона, как они поженились.

Сторонясь теперь предложенной ему роскоши, Таер сел на пол и прислонился спиной к стене. Он вспоминал ее и знал, что каждое мгновение любил ее.

Через два дня после рождения Джеса Таер вернулся из конюшни и увидел, что Сэра сидит на краю кровати с прямой как доска спиной и держит на руках Джеса, как будто от чего-то его защищает.