Тень Ворона

– Спасибо тебе, Бандор, за покупку и за совет, – поблагодарила Сэра.

Захлопнув за собой дверь, Алина стала подниматься вверх по узкой извилистой дорожке. Она тихо в пространство обращалась к отсутствующему мужу:

– Видишь, что происходит, когда ты слишком долго отсутствуешь, Таер? Лучше возвращайся побыстрее домой, а то от этих старейшин можно ожидать только неприятностей.

На самом деле из-за старейшин она не переживала. Они были не такими глупыми, чтобы противостоять ей. Неважно, что они там думали, что надо сделать на пользу Ринни. Был бы Таер дома, он бы разъяснил им, в какой глупости их убедила Алина. Он хорошо разбирался в такого рода делах. И если она поступила подло и старейшины придут забирать Ринни до того, как вернется Таер… что ж, она не исполнила свой долг по отношению к своему народу, но она никогда не поступит так по отношению к своим детям.

Она не беспокоилась о Ринни. Но Таер… совершенно другое дело. Тысяча причин могла задержать возвращение Таера, напоминала она себе. Может, он уже даже ждет ее дома.

Подойдя к двери лавки Виллона, расположившейся почти на самой вершине деревни, Сэра ощущала боль даже в икроножных мышцах, закаленных тяжелым физическим трудом на земле. Открыла дверь, зашла в дом и увидела, что Виллон беседует с незнакомцем, а на полу стоят открытыми несколько тюков с вещами. Чтобы им не мешать, она прошла в магазин.

Единственным, кто там находился, был Циро – отец дубильщика кожи. Он подкручивал струны маленькой арфы.

Старик поднял взгляд, когда она вошла, и, приветственно кивнув головой, вернулся к своему занятию.

Некогда магазин Виллона был домом. Когда он купил его, то расширял и достраивал то тех пор, пока его здание не уперлось в скалистый бок горы. Он хранил в темных углах магазина всякую всячину, оставшуюся с тех времен, когда он занимался коммерцией. Большинство из них, конечно, были случайными предметами, но потом он добавлял туда все, что, как ему казалось, он мог продать.

Сэра предполагала, что большинство покупателей не разбирались в ценности его вещей. Шелк она распознала сразу, как только увидела в магазине Виллона. Интересно, что этот единственный на весь Редерн кусок находился на стене позади полки с резными утками.

У нее редко бывали деньги, чтобы делать здесь покупки, но она любила все рассматривать. Это напоминало ей далекие места, где она раньше бывала. Здесь был кусок нефрита с далекого южного острова, а там чаша с отбитым краем, дизайн которой напоминал ей живущее в пустыне племя, которое подобными рисунками разукрашивало себе щеки.

Некоторые товары были новыми, но большинство – подержанными. В дальнем углу одного из полудюжины ларей она отыскала старые ботинки и туфли, которые еще вполне годились для носки.

Она вытащила завязанную узелками веревку и стала измерять, прикладывая ее к ботинкам. На самом дне второго короба она отыскала пару ботинок, сделанных из более тонкой кожи, чем обычно. Подошва была выполнена так, чтобы удобно было проходить пешком мили дорог или лесных тропинок, а не месить грязь сельских полей. Ее пальцы нерешительно задержались на украшенном декоративной вышивкой верхнем крае – Сэре показалось, что правый ботинок был в крови, хотя кто-то, несомненно, хорошо постарался все очистить. Обувь Вечного Странника.

Она не стала даже прикидывать, походят ли те ботинки ее сыну по размеру, просто поставила их обратно в коробку и сверху навалила кучу другой обуви, как будто, убрав с глаз долой, ей удастся о них забыть. В третьем ларе она отыскала то, что нужно, и подняла перед собой пару крепких ботинок.

«Я ничего не могу изменить, – убеждала она себя. – Я теперь не Вечная Странница, и уже много лет».

Но даже зная, что это так, она не могла побороть чувство вины. Душа пыталась сказать ей другое, сказать, что ей, живущей в маленькой деревне Таера в относительной безопасности, никогда не было здесь места, что ее место там, в мире, что она должна защищать тех, кто себя защитить не может.

– Я здесь их не продам, – услышала она голос Виллона из передней. – Местные расстроятся, они же не умеют читать. Кроме того, в этих горах еще сохранились напоминания о Черном. Люди знают, что надо бояться магии. А тут даже самый последний тупица поймет, что на них знаки Вечных Странников.

– Я купил их у человека в Корхадане. Он утверждал, что собрал их все, – сказал жестянщик. – Я заплатил ему целых два серебряных. Мне пришлось перенести их оттуда досюда. Я продам их за десять медяков, весь мешок, сэр, потому что я от них устал. Вы восьмой торговец, кто говорит мне то же самое. Они занимают много места в моих мешках, куда я мог бы положить туда что-нибудь другое. Несомненно, вы могли бы переплавить их на что-нибудь полезное.

На прилавке лежала груда предметов, похожих на металлическое оперение. С одной стороны они были острыми, как кинжал, а с другой – украшены орнаментами и кружевами. Некоторые короткие, но большинство из них были длинной во всю руку Сэры, а один практически в два раза длиннее. Их было около сотни штук – мермори.

– Мой сын может обрабатывать металл, – сказала Сэра, тяжелый спазм пульсировал в горле от скорби. Их слишком много. – Он может сделать подковы. Я могу заплатить шесть медяков.

– Пойдет! – закричал бедняга, Виллон не успел и рта открыть. Он сгреб их в обветшалый кожаный мешок, который вручил Сэре, и выхватил протянутые ею медяки.

Потом тут же похватал свои тюки и мешки и потащил к выходу, как будто боялся, что если задержится, то она передумает.

Виллон покачал головой.

– Тебе не следовало это покупать, Сэра, жена Таерагана. Несчастье следует за теми, кто покупает вещи, полученные путем бандитизма и убийства.

Торговец до мозга костей, Виллон внутренне возмущался, что она купила у жестянщика напрямую. Он предпочел бы вклиниться между ними и получить свой процент. Но именно так все и случается, когда дело касается мермори.

– Заклинания Вечных Странников не наносят вред тому, в ком течет кровь Вечных Странников, – понизив голос, чтобы не было слышно остальным в магазине, произнесла она.

Виллон неожиданно вздрогнул.

– Ах да! Я совсем забыл.

– Так ты думаешь, что все это было получено в результате убийства? – спросила она.

– Мои сыновья говорят, что их больше не призывают. – Виллон неодобрительно покачал головой. – Отец нынешнего императора провозгласил, что объявляет Вечных Странников вне закона. Старик умер много лет назад, но его сын ничего не собирается менять. Он закрылся во дворце и слушает тех, кто рассказывает ему сказки, и не задается вопросом, где правда, а где ложь. Несчастный мальчик.

Он говорил так, как будто знал его лично, а Сэра не перебивала. Таер как-то сказал ей, как ему кажется, что караванный бизнес, которым раньше занимался Виллон, давал гораздо больший доход, чем он показывает. Он почти не изменился с тех пор, как появился здесь впервые. Только волосы слегка поседели. Хотя ему было никак не меньше семидесяти, он выглядел гораздо моложе.

– Н-да. Симпатичные, теперь из них сделают подковы для лошадей и пряжки для сбруи. Сэр, вне всякого сомнения, если Вечные Странники оставили в них много заклинаний, то сделано это было для того, чтобы обезопасить себя. – Она поставила выбранные ею ботинки на прилавок. – Вот, выбрала для Джеса. Да только последние деньги потратила на металлические штучки. У меня в тюке есть дикий мед. Я продала дюжину банок Бандору в пекарню по полмедяка за каждую, но у меня еще много осталось.

Она посмотрела в секцию, где у него стояли разные баночки и сушеные продукты. Меда там не увидела.

– Свояк посоветовал сказать тебе, что он заплатил за каждую банку по медяку, – неловко улыбнулась она. Виллон был одним из немногих жителей этой деревни, с кем ей было приятно беседовать. Возможно, потому что он тоже был не местным.

– О-хо-хо, ему и надо было так заплатить, – недовольно фыркнул Виллон. – Очевидно, ты это тоже знаешь. Он воспользовался тем, что вы родственники.