Подари мне лошадку

Фалькон неожиданно обнаружил, что сочувствует своим родителям в том, что касается строгого воспитания и строгих правил, которые они пытались внушить своим детям. За время своей болезни Сюзанна привыкла, что с ней все носятся, исполняют любые ее желания. Первый раз, когда Фалькон настоял на том, чтобы она подняла и повесила свое полотенце на вешалку в ванной, Сюзанна повела себя как настоящий избалованный ребенок.

- Повесь сам, - сказала она.

Фалькон немного растерялся, но сразу решил, что не позволит восьмилетнему ребенку командовать собой.

- Подними-ка его, Сюзи. Иначе ты сейчас пойдешь в свою комнату и проведешь остаток утра в серьезных раздумьях. Не мешает тебе поразмыслить о том, как вести себя в нашей семье.

- Ты не мой папа, - закричала Сюзанна. - Ты не можешь мне приказывать!

Фалькон был ошеломлен выходкой этого ребенка, который последние девять месяцев значил для него больше всего на свете. И правда, не он отец Сюзанны, но и отец не мог бы быть добрее, мягче с ней все это время, чем был он. Но память у детей - это он понял - короткая и своеобразная.

- Сюзанна Эйнсворт! Ты сейчас же извинишься перед Фальконом! - Мара слышала их диалог и тоже была поражена поведением дочери. - Ты немедленно поднимешь полотенце и повесишь его на вешалку. А потом отправишься к себе в комнату и просидишь там до обеда.

- Извини, Фалькон, - недовольным голосом произнесла девочка и повернулась к матери. - Я же подняла полотенце. - Она действительно повесила его на место. - Почему я должна идти в комнату?

- Потому что ты была грубой и несправедливой, - ответила Мара.

- Почему я должна слушаться Фалькона? - капризно спросила Сюзанна. - Ведь он и правда не настоящий мой отец!

Мара быстро взглянула на Фалькона - его лицо будто окаменело - и на дочь. Эта девочка - единственное, что их связывает с Фальконом. Это из-за нее он находится в подвешенном состоянии, пока она не выздоровеет. Это из-за нее он в таком дурацком положении. От нее все зависит. Пора ей понять это.

- Фалькон на самом деле твой отец, - сказала Мара, - и ты должна делать то, что он говорит. Ты должна повиноваться ему и уважать его.

Сюзанна обратила к Фалькону широко раскрытые карие глаза.

- Ты действительно мой папа? Навсегда, да? - В ее голосе теперь было скорее любопытство, чем воинственность.

Фалькон в отчаянии посмотрел на Мару. Ему хотелось сказать "да", хотелось, чтобы она подтвердила это.

Мара поняла, что должна принять решение.

- Да, - ответила она за Фалькона. И это оказалось легко, очень легко согласиться на жизнь с Фальконом.

Их глаза встретились на секунду. Мара была потрясена глубиной чувства во взгляде Фалькона. Она поняла, что поступила правильно. Она связана с этим человеком. На все времена. Они вместе встретят и радость, и беду. И богатство - а он начал уже тратить деньги, как Крез, - и бедность. Болезни - и не одну только болезнь Сюзанны - и здоровье. Оставалось сказать это наконец вслух.

Только сейчас, ступив на край пропасти, Мара испугалась, захочет ли Фалькон заключить ее в свои объятья.

- Ну ладно, будь моим папой, - милостиво произнесла Сюзанна так, как дети принимают вещи, которые им не дано выбирать, - с апломбом и несомненным достоинством. - Извини, Фалькон, - повторила она уже со смирением в голосе. Она подошла к нему и обвила руками его талию. - Вообще-то я рада, что ты теперь навсегда мой папа. Мне нравятся такие люди, как ты. - И она подняла к нему невинное, ангельское лицо. - Мне все еще надо идти в комнату?

Фалькон взял девочку на руки и сильно встряхнул ее.

- Господи, как же я все-таки люблю тебя, Сюзи! Я так рад, что ты навсегда моя дочка! - Потом он поставил ее на пол и добавил:

- И ты все равно должна идти в свою комнату. - Сюзанна скорчила рожицу.

- Ну хорошо. А если я посижу в комнате до обеда, можно мы поедем после обеда кататься?

Фалькон покачал головой, удивляясь ее настойчивости. Он вопросительно взглянул на Мару, та кивнула.

- Хорошо, - согласился строгий отец. - До обеда ты подумаешь, а после обеда мы поедем кататься.

- Урра! - закричала Сюзанна и радостно побежала в свою комнату.

Фалькон с преувеличенным возмущением нахмурил брови.

- Я все сильнее начинаю уважать своих родителей, когда вижу, что происходит здесь, по другую сторону баррикады.

- Не так легко найти нужное слово в нужный момент, - задумчиво проговорила Мара.

- Но ты это серьезно сказала? Что я могу остаться отцом Сюзанны навсегда? Мара покраснела.

- Да, - прошептала она, - если хочешь.

- Если я хочу? Ты спрашиваешь! Я же люблю Сюзанну. - Он перевел дыхание. И я люблю тебя.

Мара ни разу не дала ему возможности высказаться.

- Мне нужно еще много всего переделать, если я поеду кататься с вами после обеда.

Она отступила на несколько шагов, потом повернулась и почти выбежала из комнаты. Она вела себя как норовистая молодая лошадка, которая вот уже подошла и взяла сахар из рук хозяина, но вдруг испугалась и убежала прочь. Как и лошадка, она знала, что вернется. Потому что тот, кто раз попробовал сахар, никогда не сможет забыть его вкус.

Нужно только подождать, пока ее разметанные мысли придут в порядок и чувства успокоятся. И дать ей понять, что он будет ждать, пока она не почувствует, что готова вступить в новую стадию их отношений.

По крайней мере напряжение, в котором они жили последние девять месяцев, спало. Но Фалькон не мог руководствоваться только чувствами. Он хотел, чтобы слова были произнесены. Хотел, чтобы все прояснилось раз и навсегда. И если он будет терпелив и осторожен сегодня, есть шанс, что Мара придет к нему сама.

Перед самым ланчем Сюзанна вприпрыжку вбежала на кухню.

- Ну что, мы едем кататься?!

- Что скажешь, Мара? - вслед за ней спросил Фалькон. - Сейчас поедем или после ланча?

Мара доела последний бутерброд.

- Я соберу все для пикника. Поедем на пруд, - сказала она, - только не рысью!

Фалькон и Сюзанна гордо проскакали последние несколько сотен ярдов до пруда под неусыпным надзором Мары.

- Ох! Я этого не позволяла! Слишком быстро, - со смехом сказала Мара.

- Я хочу есть, - сказала Сюзанна. - Мы будем есть?