Подари мне лошадку

- Это прекрасно, - сказала она, разглядывая антикварную обстановку комнаты из сосны и дуба, отполированную временем. Над камином висела старинная карта. - Это "Ястребиное гнездо"?

- Угу. - Фалькон подвел ее поближе, чтобы разглядеть подробнее. - На ней показаны границы наших владений, менявшиеся несколько раз, с тех пор как мои предки осели здесь более ста лет назад.

- Огромные владения.

- Когда-то они были гораздо больше, - продолжал рассказывать Фалькон. Когда мой старший брат Зак достиг зрелости, отец отдал часть земли ему. Зак назвал свою долю "Гордость ястребов". - Фалькон показал линию, по которой проходили границы ранчо Зака. - Как видишь, отцу осталось довольно много.

Мара отступила от Фалькона на несколько шагов. Она слишком хорошо знала, что означает легкое прикосновение его плеча к ее спине, его влажное дыхание на ее шее. Слишком хорошо знала его.

- Где же остальные? - спросила она.

- Мы прибыли гораздо раньше, чем я обещал моим родителям. Хотел избавить тебя от обычной толкучки в дверях, - смущенно ухмыляясь, объяснил Фалькон.

- Спасибо. - Мара благодарно улыбнулась.

- Значит, ты не обижена, что никто тебя не встречает?

- Сейчас я бы многое отдала за возможность принять душ и переодеться, прежде чем с кем-нибудь встретиться, - честно призналась она.

- Твое желание для меня закон.

Фалькон сбегал за чемоданом и повел Мару вверх по изящной винтовой лестнице. Она заканчивалась холлом, в который выходило несколько дверей.

- Здесь останавливаются члены нашей семьи, когда приезжают навестить родителей. Вот наша комната.

Мара встала как вкопанная.

- Наша комната? Я думала... - Тут Мара должна была признать, что об этом она просто не подумала.

На ранчо она спала с Фальконом в его комнате, притом что ее вещи находились в ее спальне, рядом с комнатой Сюзанны. В доме его родителей продолжать поддерживать эту видимость разделения не представлялось возможным.

- У нас будет общая комната? Фалькон посмотрел на Мару сквозь полуприкрытые веки.

- Я не собираюсь посвящать своих родителей в подробности нашего брака. Им это будет неприятно. В комнате гигантская кровать, на которой найдется достаточно места для нас обоих, - достаточно, чтобы не сталкиваться ночью, чего ты так опасаешься.

- Не будет ли лучше просто сказать им правду?

- Зачем? К чему это приведет? Мою мать это ранит, отца рассердит и разочарует. Я редко о чем-нибудь просил тебя, Мара. А сейчас я прошу тебя.

Совсем недавно Фалькон попросил слишком много для человека, который редко о чем-нибудь просит. Мара с самого начала предчувствовала, что эта поездка чревата для нее разного рода ловушками, только не знала какими. Теперь она убедилась, что предчувствия ее не обманули. Она глубоко вздохнула. Надо было ожидать чего-нибудь в этом роде.

- Ладно, - сказала она. - Играем по твоим правилам. - И не удержалась, чтобы не добавить:

- Но я надеюсь, что ты будешь лежать на своей половине кровати.

Фалькон усмехнулся:

- Можешь провести посредине черту, если так тебе будет спокойнее. Заходи. В нашей комнате есть ванная с отличным душем.

Мара позволила показать себе комнату, в которой, как выяснилось, выросли Фалькон и Зак.

- Его ранчо так близко, что ему нет смысла оставаться здесь ночевать, так что теперь вся комната принадлежит мне.

- Теперь это моя комната, - она решила немного его подразнить. - Уходи, мне надо привести себя в порядок.

- Ты уверена, что не хочешь меня оставить? - спросил он с похотливой ухмылкой, но она уже вытолкала его за дверь.

- Абсолютно уверена, - ответила Мара, захлопывая дверь у него перед носом.

Затем она повернулась, чтобы как следует рассмотреть комнату, в которой рос Фалькон. Подножие и изголовье необъятных размеров кровати были вырезаны из дуба. Вдоль одной из стен тянулся старинный гардероб. Напротив находилась совершенно сухая раковина с кувшином для воды - видно было, что ею давно не пользовались. В углу стоял обитый плисом стул со скамеечкой для ног, а над ним - старинный медный торшер. На маленьком круглом столике лежало несколько книг между двумя подставками, которые, к умилению Мары, представляли две пары облитых оловом детских башмачков. Фалькона и Зака, наверно?

Из огромного полузашторенного окна была видна подъездная дорожка, обсаженная двумя рядами магнолий. Газонов не было, и прямо за домом начинались дикие прерии.

Такие же дикие, как "трое птенцов" Уайтлоу, подумала Мара.

До этого ей и в голову не приходило задумываться о том, как отнесется семья Фалькона к их браку. У нее самой мать умерла, когда ей исполнилось пятнадцать. Отца поднял на рога бык, которого он перегонял с одного пастбища на другое, через год после ее свадьбы с Грантом. У нее не было ни братьев ни сестер, ни теток ни дядей.

А у Фалькона слишком большая семья: отец и мать, брат и сестра, дяди и тети, и, кроме того, по пути к "Ястребиному гнезду" обнаружилось, что есть еще многочисленные кузены и кузины, которые должны вот-вот прибыть на праздник.

Мара глубоко вздохнула и задумалась: сможет ли она сыграть роль любящей жены Фалькона перед всеми этими людьми? Она вспомнила, как много сделал Фалькон для нее и Сюзанны, и поняла, что сможет. Фалькон внес столько радости в их жизнь, омраченную болезнью и безысходностью, оказал им такую большую поддержку... Да, она, несомненно, сможет изобразить любящую жену.

Интересно, сколько же обожания должно быть в ее взгляде, когда она будет смотреть на Фалькона Уайтлоу?

Глава 8

Мара только вышла из душа и успела лишь завернуться в полотенце, как дверь в ванную без стука отворилась. - Кто...

- О Господи, я не знала, что здесь кто-то есть.

Мара с недоумением уставилась на девушку, застывшую в дверном проеме. У нее были широко расставленные карие глаза, длинные черные волосы, завязанные в хвост, лоб закрывала густая челка. На вид ей можно было дать лет семнадцать. Но Мара сразу догадалась, что перед ней та самая, дважды помолвленная и так ни разу и не побывавшая замужем сестра Фалькона.

- Я - Коллин, сестра Фалькона, - подтвердила девушка дружелюбно. - А вы, должно быть, Мара.