Роман воспитания

- Я заметила - тициановское, но... внутри-то у нее и не Босх, словно Лактионов какой-то, да? Цвета? И я еще хотела сказать тебе, что мне у вас так хорошо, даже засыпать страшно: вдруг я засну и не проснусь...

- Кто тут боится не проснуться? - спросил Миша, возникнув на пороге с полными сумками еды. - И ты, Настя, права - ты можешь проснуться в другом мире. Вчера была в мире, где три солнца, а сегодня - одно... В том мире не было конфет, а здесь вот они!

- А в каком доме мы жили в том мире? - спросила Настя нервно, словно до конца не была уверена, что настоящий, окружающий ее мир прочен.

- Мы жили в доме у моря. Получили его в наследство...

Потом девочка долго писала что-то в своем дневнике. Света подумала: о маме? Надо посмотреть. Но там было написано: "Сегодня я съела три конфеты "Белочка", четыре конфеты "Весна", четыре "Каракум" и одну неизвестную шапочкой". (Это она трюфели имела в виду, догадалась Света.)

- У меня галло...цинации! - вдруг крикнула Настя. - Портфель шевелится!

Портфель Миши на глазах стал съеживаться и оседать. Но ничего странного - он просто оттаял в тепле, кожа-то искусственная. Так что можно засыпать - ночь скоро.

Ночью Настя стала умирать. Ноги посинели. Растянется, растянется потом резко встряхнется, опять задышит. Света побежала звонить в "Скорую". Но там сказали, что вызовов слишком много, поэтому нужно дать анапирин - и все. Света вернулась домой: Миша оборачивал девочку мокрой простыней, приговаривая, что Александра Македонского тоже так лечили - мокрыми простынями. Света вспомнила, что Александру эти простыни, смоченные в уксусном растворе, так и не помогли. Она снова побежала звонить, ухнула вниз по лестнице, почему-то формулируя, что Настя - как пульсирующая вселенная (то приходит в себя, то умирает). Возможно, она ловила из воздуха мысли Миши. А если позвонить писателю К-ову, вдруг он со своим авторитетом поможет вызвать врачей?! Трубку взяла Дороти:

- У нашей Насти температура от Шопена падала, - сонно вспомнила она аристократическую деталь. - Да-да, мы ставим ей пластинку с Шопеном, и Настя приходит в себя...

- Ну, у вас всегда есть чему поучиться, - как в бреду бормотала Света.

Света бросила трубку. В "Скорой" опять говорили про множество вызовов и вдруг спросили: "Рвоты ведь не было?" - "Была!" - радостно закричала в трубку Света - на весь микрорайон. "Так бы сразу и сказали! Ждите".

Света подошла к подъезду, а "скорая" уже стояла возле. Две женщины в белых халатах пытались разобрать цифры на табличке. Света подхватила их под руки и бегом потащила вверх. Увидев судороги Насти, врач закричала на Свету: "Где вы были раньше?" Но ведь раньше было много вызовов! Ну уж в этом они, врачи, не виноваты. А Света тоже не виновата. "Если укол не поможет..." - повисла в воздухе страшная фраза. Но укол помог. Через полчаса врачи уехали, повелев наутро вызвать врача. Света заснула раньше, чем ее голова коснулась подушки.

И проспала до обеда. Миша давно отвел детей и ушел на работу, по пути вызвав врача. Его звонок и разбудил Свету сейчас.

- У нас так разбросано... ночь не спали... такой букет болезней! заметалась Света, убирая то одно, то другое.

- Значит, вы с мужем любите друг друга, - заметил молодой человек, начиная мять Настин живот.

- Какая тут связь: беспорядок и муж?

- Простая. Вы уверены друг в друге. И главное для вас не в порядке заключается...

Такой молодой человек - и так интересно рассуждает. Интересно еще, когда он закончил вуз? Ах, еще не закончил, без году врач... Хорошо в пермском меде психологию дают... Света любила психологию, но...

- Печень сильно увеличена, - частил без году врач, быстро выписав рецепты и направления на анализы. - От газов можно массаж живота по чайной ложке.

- А желчегонные давать по часовой стрелке?

Они были довольны друг другом.

Настя тоже была довольна: в школу не идти. Но из-под подушки торчала записка Миши: "Из Америки в Китай поросенок мчится, и желает он тебе хорошо учиться!" Скоро каникулы, улыбнулась она и задремала.

- А когда я была маленькая, - сказала Соня, - думала, что наша солонка - волшебная! Да, соль ведь там никогда не кончалась. Но однажды я увидела, как мама сыплет в солонку соль... - И она грустно покачала головой - не хотелось ведь расставаться с волшебством в этой жизни.

- Сколько несчастья нам принесла твоя погоня за счастьем! - И Света давала Насте желчегонное, ставила градусник, разводила клюквенный морс.

- А сами-то!.. А вы... Собаку увезли в ветлечебницу и там... сделали укол, чтоб он уснул навсегда. Мне Нина это по секрету сказала.

Тут Света прямо обезглаголела. Они с Настей вместе были, вместе пса потеряли, а теперь что?! Слова соседки стали реальнее реальности! Нина еще сегодня утром говорила на кухне: конечно, делать добро нужно, но уж очень Настя некрасивая девочка. Сколько денег на нее уходит, лучше бы Ивановы купили лишний кубометр альбомов по искусству... Она поссорить хочет Свету с Настей... чтобы на кухне народу меньше было, когда девочка уйдет. Но... худой мир лучше доброй ссоры. Настя прочла все эти метания на лице Светы и разочарованно отвернулась к стене. Ссора принесла бы ей какую-нибудь да выгоду... от соседки, например! Но Ивановы все наоборот делают...

- Давай градусник. Ого, сорок один...

- А еще я Ладу ненавижу, потому что она лучше учится, умнее! - в стенку подала реплику Настя.

Вошел Миша и пытался понять ситуацию.

- Ха! - сказал он. - Значит, любишь ты глупых? Умных ненавидишь? Все понял. Внимание: я глупый!

Но Настя закрыла глаза, показывая, что она спит.

Света принесла анапирин, но Миша засомневался, согласится ли дитя принять лекарство со столь умным именем - анапирин! Вряд ли, ой ли.

Вдруг из детской донесся крик Антона. И Света схватилась за грудь. Сил у нее так мало. Что там?!!

- Я нашел на карте целых три города Сантьяго: в Чили, в Панаме и в Доминиканской Республике!

Миша начал умолять Свету не бегать на каждый крик детей с помертвевшими щеками, ибо девяносто пять процентов криков ни о чем плохом не говорят. Он, Миша, бежит всегда только на второй вскрик, а они повторяются лишь пять раз из ста. Таким образом, девяносто пять процентов нервов остаются сэкономленными.

- Свари кашу на ужин, а? Ты же сэкономил девяносто пять процентов.

Самое большое вранье

- Цвета, знаете, какое вранье самое большое? Когда детей бросают. Сначала рожают: вы хорошенькие, хорошенькие, - а потом бросают. Вот и наврали!

О чем это Настя? Почему именно сегодня? Надо в окно выглянуть. Но окно было затянуто бельмом изморози, и к тому же пора кур купить. Света вышла на улицу. Во дворе гуляла парочка: рот женщины был похож на расческу с выломанными зубами.

- Я люлю-у! - запела она и осеклась, начинала заплетать ноги, опираясь бедром на своего хилого спутника.

Они скрылись за углом, следом пробежали дети с санками, поднялась в воздух и улетела стая голубей, вспугнутая детьми. И вдруг снова выплыла из-за угла та парочка - видимо, они просто обошли вокруг дома. Но спутник-то был уже другой, а если тот же, то вдруг переставший быть покорным.

- Не кричи, как потерпевший! - укоряла она его.

- Хрен тебе на горло, - случился у него ответ.

Тут снова пробежала стайка детей с санками. Для чего же жизнь показала Свете этот кусок?

- Сбежала ведь! - качала головой дворничиха тетя Паня. - А таких надо расстреливать и не закапывать. А вы Настю кормить должны...

Значит, эта красавица с выломанными зубами - мать Насти? Так вот почему девочка с утра в таком настроении. Но тут же участковая милиционерша взяла под локоть красавицу, и та покорно оперлась на блюстительницу закона своим мощным бедром.

- Я люблю-у тебя, жизнь!.. - пьяно запела она.

- Настя, - говорил дома Антон. - Некоторые матери бросают детей, это так, но ведь некоторые женщины берут чужих!