Страница 52 из 53
Евгений через силу сжевал бутерброд и отправился в спальню. Свет включать не стал. Упал, не раздеваясь, на неразобранную постель. Хотел заснуть, не получилось. Сон не шел. Тоскливо барабанил дождь за окном, а перед глазами вставало ее лицо. Как хотелось ему возненавидеть это лицо, как хотелось возненавидеть ее. Не вышло. В истерзанной душе устроили дружескую пьянку теплота привязанности и безмерная тоска.
Когда наконец удалось задремать, ему приснилась Маша. Она смотрела укоризненно, говорила с ехидством:
- ... Сколько можно? Ты посмотри на себя. На кого ты похож? Кто ты?
- Я - волшебник. Добрый волшебник.
- Ты не можешь быть волшебником. Тем более добрым. У тебя жена одна дома целыми днями. Ты детей своих не видишь. Приходишь и спать валишься. То репетиции, то хрениции... добро бы еще денег приносил, а то работаешь за гроши.
- Я люблю свою работу, - устало оправдывался Женя.
- Ты не любишь свою семью. Она не нужна тебе.
- Не говори глупостей...
- Да иди ты! - сообщила жена и отчего-то сама ушла, хлопнув дверью.
От этого хлопка Женя проснулся. За окном светлело и все так же беспросветно постукивал дождь.
Он представил себе, как энергия скапливается на кончиках пальцев, как набухает светящимся шаром, даруя ощущение мощи. Пора. Бросил шар в темноту...
Нет, не вышло. Опять не вышло. Все как-то скомкано, коряво. Все бездарно. Внутри паршиво, а на лице должно быть ровно, спокойно и доброжелательно. На лице должна быть уверенная улыбка.
- Ты... волшебник?..
- Да! Я волшебник!!! - провозгласил он.
Я все еще волшебник, кричало внутри, но он сдержался.
- Я добрый волшебник, а зовут меня...
* * *
- Ты что, с ума сошел? - гневно кричал Олег Дмитриевич. - Через пятнадцать минут начало. Твой выход, а ты!...
- Я не пойду, Олег, - пробормотал Женя. - Не хочу больше. Не могу...
- Совсем п...нулся? Припирается с опозданием, не брит, не загримирован, не одет и еще сообщает, что не может. Я тебя уволю!
Женя тяжело вздохнул:
- Увольняй. Я не могу. Я больше не люблю детей... ненавижу... Не могу им улыбаться. Мне все надоело.
Олег гневно стрельнул глазами, подскочил как ошпаренный и побежал к двери.
- Одевайся! - рявкнул, не оборачиваясь.
- А ты куда? - тусклым голосом спросил Евгений.
- Бритву тебе искать, мать твою! - хлопнул дверью Олег.
* * *
Сноп искр взлетел к потолку, осыпался мелкими блестящими осколочками. Опять паршиво вышло, руку задержал. В зале тишина, обычного вопроса не последовало.
- Здравствуйте, ребятишки! - зычно прогрохотал он. - А вы знаете, кто я?
- Волшебник? - робко предположил кто-то.
Внутри что-то болезненно дернулось. Сохранить улыбку на лице стоило невероятных усилий.
- Правильно, - чуть хрипло выдохнул он. - Я добрый волшебник, а зовут меня... Ребята, а вы знаете, как меня зовут?
* * *
Уборщица, недовольно морщась, сметала со сцены блестки. Щетка загребала сверкающие искорки, но те прилипали, цеплялись за дощатый пол, от чего щетка в руках уборщицы двигалась все более резко и нервно.
- Вот ведь, намусорят, - не выдержала она наконец, - а ты убирай. Вот бы самого разок подмести заставить.
За сценой хлопнула дверь, послышались шаги, и вскоре в проходе между рядами появилась сутулая фигура.
- Добрый вечер, Евгений Петрович, - суетливо поздоровалась уборщица.
- Добрый, - мертвым эхом отозвался Евгений Петрович, не оборачиваясь.
Прошаркали усталые шаги, фигура растворилась в темноте зала, потом тьму разрезал прямоугольник света, хлопнула дверь, и все стихло.
- Ну и как это называется? - снова завелась уборщица. - Будто нельзя без блесток этих обойтись. И нет бы только сцену посыпал, а то ведь еще и в зал швыряет. Детям опять же раздает, а они потом по всему театру разносят.
- Он волшебник, - безразлично отозвался сидящий рядом мужчина. Грим растекся, в руке его болтался рыжий клоунский парик. - Ему волшебство по статусу положено.
- Безобразие это, а не волшебство, - уборщица гневно сплюнула, но опомнилась и принялась судорожно затирать плевок.
* * *
Опять заел замок. Женя долго возился, гремел ключами, наконец сумел войти. Свет включать не стал вовсе. Да и вообще ничего не стал. Молча, скрежеща зубами, опустился на пол и откинулся к стене. Любимая работа начала раздражать. Может быть, Маша была права? Может, ему действительно пора было остепениться, заняться серьезным делом? Впрочем, теперь уже поздно. Она не вернется. Никогда не вернется. И он ее не вернет. Он ведь только играл в волшебника, а на самом деле он не волшебник.
И работать он больше, наверное, не сможет. Теперь не сможет...
А что теперь?..
Брошенная
Милый мой, дорогой. Любимый, единственный! Почему? Почему?! Почему ты ушел? Почему так случилось, ведь все было хорошо? И вот ты ушел. Оставил. Бросил. Не взял с собой. Почему не взял? Разве я тебе чем-то помешала? Ведь ты мог, мог... но не захотел. Отчего так? Почему не иначе?
За окном дождь. Я одна. Одна! Одна в пустой квартире. Хочется кидаться на стены, выть, плакать. Мне больно, горько, одиноко. Мне плохо без тебя. С тобой хорошо, а без тебя плохо. Бывает так?
За окном дождь. Говорят, что он идет. Ерунда! Дождь не ходит, он ползает, тащится. Так же, как время не бежит, не течет, а ползет, словно сонная осенняя муха по стеклу. Каждая минута с тобой - счастье. Каждый миг без тебя - море боли, горечи, безысходности. Отчаяние! Бывает так?
Ты уходишь. Ты все время уходишь. Почему? Или я обидела тебя чем-то? Ведь я старалась быть с тобой ласковой, любящей, преданной. Что старалась была такой для тебя. Была, есть и буду. Так отчего ты ушел? Отчего встал, собрался и сбежал, оставив незастеленную постель, кофе на плите и меня в гордом одиночестве?
Говорят, что одиночество гордое. Ерунда! Нет тут никакой гордости. Нет и быть не может. Одиночество - страшная штука. Даже на мгновение ощутить его страшно, не то что жить с ним. От него плохо.
Боль, тоска, щем в сердце. Я бы ударилась в истерику, да не знаю как. Где ты? С кем ты? Почему не со мной? Разве со мной тебе плохо? Так почему уходишь? Чего ищешь там, среди дождя?
Больно. Больно внутри. Я сейчас заплачу. Окна, двери, замки, решетки. Преграды! Почему между нами столько преград? Почему все так сложно? Почему не бывает простых отношений? Я люблю тебя, ты любишь меня - это ведь так просто. Зачем же сложности? Зачем преграды? Зачем боль?