Страница 37 из 53
* * *
Прошла неделя, и Он явился к Ней со своим творением. И швырнул его к Ее ногам:
- Милая, я дарю тебе этот мир...
... Взял Господь Бог человека и поселил его в саду Едемском, чтобы
возделывать его и хранить его...
Первая книга Моисеева: Бытие (2.15).
Она любовалась подарком, переставляла его со стола на полку, с полки на тумбочку, с тумбочки обратно на стол. Никак не могла подобрать достойное место для этого великолепия. Пожалуй, это лучшее, что Он создал. Нет, Он, конечно же, не гений, но это... Это поистине шедевр. Шедевр, рядом с которым меркнет все изящество Ее комнаты. Да не только комнаты, а и всего со вкусом обставленного дома.
Улыбнувшись своим мыслям, Она положила подарок перед собой на стол, села и принялась любоваться.
... Ибо через семь дней я буду изливать дождь на Землю сорок дней и сорок
ночей и истреблю все существующее, что я создал, с лица Земли...
Первая книга Моисеева: Бытие (7.4).
Поссорились из-за пустяка. Он был не прав, хотя теперь уже Она в этом сомневалась. Наверное, не правы были оба, только кому от этого легче? Она сказала что-то едкое. Он вспылил. Она разошлась еще сильнее.
Ну почему, почему Она не сдержалась? А он тоже хорош! Развернулся, хлопнул дверью и...
И все. Неужели действительно конец? Хотя ссоры в последнее время возникали все чаще и чаще, но представить себе, что все так скоро кончится, Она не могла.
Как все это глупо, нелепо. Почему? И ведь Он не придет, не попросит прощения. И Она не пойдет извиняться. Почему? Ведь глупо же это, ведь хочет, чтобы Он вернулся, но не пойдет.
От этих мыслей стало совсем тошно. Стало безумно жаль ушедшего счастья, стало до жути жаль себя, и Она заплакала.
Сидела за столом, подперев голову рукой, и смотрела на Его подарок, тот самый шедевр, что создал для Нее. Слезы медленно набухли на глазах, тихо покатились по щекам, закапали вниз. Горькие, безмолвные, безысходные...
... Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези ему...
Евангелие от Марка Святое Благовеапвование (13).
- Послушай...
- Что еще?
- Нет, ничего...
Он вернулся. Но вернулся лишь для того, чтобы собрать вещи. Вернулся для того, чтобы уйти. Уйти навсегда. Что делать?
Он молча ходил по дому и методично, бездумными заученными движениями выхватывал и складывал свои скудные пожитки. Только самое нужное, только то, без чего уже не может.
Она молча смотрела на Него. Хотела что-то сказать, но сдержалась. К чему?
Потом все-таки решилась:
- Подожди.
- Что еще?
Запнулась, а предатель-язык, воспользовавшись секундным замешательством, ляпнул совсем не то, что хотела:
- Погоди, я хочу вернуть тебе то, что ты мне подарил.
* * *
Он брел по серой, дождливой улице. Ветер рвал полы расстегнутого плаща, трепал длинные волосы и старый клетчатый шарф. Так больно, так горько, так одиноко теперь...
Кто виноват? Зачем теперь об этом думать. Теперь, когда все осталось в прошлом. Теперь просто паршиво, и все тут.
Он остановился на углу какого-то старого кирпичного дома. Прислонился к обшарпанной стене. Через осыпавшуюся местами штукатурку проступала кирпичная кладка. Кое-где развевались на ветру полуободранные объявления: куплю, продам, обменяю, сдам...
Сунул руку в карман в поисках сигарет, но вместо знакомой картонной пачки нащупал что-то круглое. Потянул. В руке оказался маленький шарик. Маленький шедевр. Созданный Им мир. Мир, который Он наполнил наивными безумцами, способными дарить звезды.
А вот интересно, то, что Он создал, меняется вместе с Ним или остается в том первозданном виде? Что-то больно сжалось внутри. Он оторвался от стены и пошел прочь.
Уже на ходу сжал в руке шарик и, смятый, будто пачку из-под сигарет, не глядя швырнул в стоящую рядом урну.
... Ссутулившаяся спина Его растворилась в сером мареве. Он не видел, куда и
как летит скомканный шарик. Это Его уже не интересовало...
Новейший Завет. Книга первая: Начала (1...).
МАСТЕР ИЛЛЮЗИЙ
Одной из моих иллюзий
Взмах кисти, еще один, еще... Мастер вытер пот со лба тыльной стороной ладони. А может, пота и не было вовсе, просто нервное движение. Все от усталости. Творит беспрерывно, не ест, почти не спит. Служанка ломилась в мастерскую первые дни со своими завтраками, обедами и прочими трапезами. Глупышка, неужто не понимает, что сытость хозяина ничто в сравнении с творением? Даже Творением. Не понимает, ответил сам себе. Пару раз выставил ее довольно грубо, но все равно не поняла. Просто решила, что хозяина лучше не трогать.
И правильно, его сейчас действительно лучше не трогать. Противопоказано трогать. Он и так на последнем пределе. Устал - это не то слово, вымотался. Но останавливаться нельзя. Эту работу он должен довести до конца на одном дыхании, не останавливаясь, иначе ничего не получится. И это не прихоть, не бред. Просто он так чувствует. Чувствует, что если остановится, то закончит, конечно, потом. Закончит талантливо, но что-то потеряется. А терять ничего нельзя. Можно лишь совершенствовать, совершенствовать до бесконечности. Ведь видно же, что вот здесь и здесь надо...
Штрих, еще штрих. Кисть движется словно живая, будто бы чувствует самого мастера. Вот она задумчиво замирает, а вот начинает нетерпеливо, стремительно дергаться, рождая немыслимую игру света и тени, цвета, чувства... А мимика, жест, настроение... Штрих, еще штрих...
* * *
Кисть выпала из ослабевших уже донельзя пальцев. Вот теперь все. Нет, конечно, он не доволен, есть что доработать, но сил уже больше нету. Все. И, тем не менее, получилось. Хорошо получилось. Не совсем так, как виделось вначале, не совсем так, как хотелось, но кто об этом знает, кроме него?
Обтер об себя испачканные краской руки, отошел в сторону. Работа не отпускала, притягивала взгляд, приковывала. Да, она удалась. И не мудрено, ведь он даже не писал ее - выписывал. Тяжело опустился на лавку. Сил не осталось ни на то, чтобы раздеться, ни даже на то, чтобы прилечь. Заснул полусидя, но перед глазами стояла Она. Чистая, светлая, святая. Та, что промелькнула солнечной улыбкой в пасмурный день в серой толпе на базаре. Та, что солнечно улыбалась теперь с блестящей еще не высохшей краской картины. Идеал, эталон, святость, спустившаяся с небес на грешную землю.