Улыбки летней ночи

Нажимает на спуск.

Резкий щелчок.

Фредрик. Может быть, механизм неисправен?

Малькольм качает головой и разливает коньяк. Оба поднимают рюмки.

Малькольм. Мне говорили, что нынче ночью ваша жена бежала с вашим сыном.

Фредрик. Так оно и есть.

Малькольм. За молодость, господин Эгерман.

Они осушают рюмки. Фредрик берет револьвер, закрывает глаза, прокручивает барабан, подносит дуло к виску, потом открывает глаза и спокойно смотрит прямо перед собой. Когда замирает звук выстрела, Дезире и Шарлотта находятся на пути к дому. Они поворачивают обратно. Дверь павильона открывается, Малькольм выходит на ступеньки с револьвером в руке. Увидев обеих женщин, их испуганные лица, нескрываемый страх Дезире, он разражается хохотом. Он не может стоять на ногах от хохота и вынужден сесть. Он хлопает себя по коленям и задыхается.

Черт побери, я зарядил его холостым патроном, набитым сажей.

Шарлотта. Сажей?

Малькольм. Неужели, по-твоему, дворянин будет рисковать своей жизнью в поединке с судейским?

Дезире. Ты отвратителен.

Дезире входит в павильон и закрывает за собой дверь. Малькольм встает. Он перестал смеяться. Муж и жена молча смотрят друг на друга.

Малькольм. Вы одинаково смешны, ты, и Дезире, и все остальные. Все женщины похотливы и неверны.

Шарлотта. Карл-Магнус Малькольм!

Малькольм. К вашим услугам.

Шарлотта. Повернись и посмотри на меня.

Малькольм. Ну?

Шарлотта. Ты забыл наше пари.

Малькольм. Пари? Какое пари?

Шарлотта. За обедом.

Малькольм. За обедом. Господи, это пари за обедом!

Шарлотта. Я управилась за восемь минут. Потом с трудом от него отбилась.

Малькольм. Но тебе это нравилось.

Шарлотта. Карл-Магнус Малькольм, посмотри на меня еще раз.

Малькольм. Я никогда не могу быть спокоен, ты это знаешь.

Шарлотта. Посмотри на меня.

Малькольм. Я все время на тебя смотрю.

Шарлотта. И что ты видишь?

Малькольм. Тебя.

Шарлотта. Ты никогда меня не видел. Не видишь даже и сейчас.

Малькольм. Что, все с ума посходили? Разве это не ты? Какого черта я вижу, если не тебя?

Шарлотта. Закрой глаза.

Малькольм. Я отказываюсь.

Шарлотта. Закрой, тебе говорят.

Малькольм. А почему я должен…

Шарлотта. А теперь скажи: «Ты выиграла пари.

Чего желает победительница?»

Малькольм. Смешно.

Шарлотта. Ты не держишь своего слова?

Малькольм. Держу во что бы то ни стало. Чего

желает победительница?

Шарлотта. Закрой глаза.

Малькольм. Чего желает победительница? (Закрывает глаза.)

Шарлотта. Тебя.

Малькольм. Это невозможно.

Шарлотта. Ты дал слово.

Малькольм. Я уступаю.

Смеясь, он опускается на колени. Шарлотта тоже опускается на колени напротив него. Она сохраняет серьезность.

Шарлотта. Клянись быть мне верным, по меньшей мере…

Малькольм. Я буду тебе верен по меньшей мере семь вечностей удовольствия, восемнадцать вероломных улыбок и пятьдесят семь бессмысленных любовных шепотов. Я буду верен тебе до последнего вздоха. Короче говоря, я буду верен тебе на свой лад.

Теперь уже совсем скоро рассветет. Прозрачный туман лежит над водой как легкий дымок. Утренний ветерок шевелит листву берез. Птицы запевают свою утреннюю песню.

Фрид, лежавший с Петрой в стогу сена, встает. Он глубоко переводит дух и широким жестом поднимает руку.

Фрид. Теперь летняя ночь улыбается своей второй улыбкой: для клоунов, для простаков, для бродяг, для не связанных никакими узами.

Петра. Значит, она улыбается для нас.

Фрид. Хочешь пить? Дать тебе пива?

Петра. Я сказала, что эта улыбка ночи – для нас.

Фрид. Согласен. (Пьет.) Эта улыбка ночи – для нас.

Петра. Ты женишься на мне?

Фрид. Ха-ха-ха!

Петра. Час назад ты сказал, что хочешь на мне жениться.

Фрид. Ха-ха-ха! Это было тогда.

Петра поднимает на него глаза. Потом с силой отвешивает ему оплеуху, но он продолжает смеяться.

Петра. Ты женишься на мне.

Фрид. Ха-ха-ха! У тебя тяжелая рука, моя конфетка. Петра приходит в ярость и продолжает молотить его кулаками, встряхивает его, как наволочку.

Петра (в бешенстве). Ты женишься на мне. Ты женишься на мне. Женишься! Женишься! Женишься!

Фрид. Вот это, я понимаю, любовь! Ха-ха-ха!

Они катаются по сену в необузданной и нежной борьбе. Трубачи выступают из ворот, и часы на башне возвещают, что наступило три часа.

Солнце выкатывается из-за леса, и в его теплом освещении все принимает свой истинный цвет.

Петухи начинают кукарекать как одержимые.

Мягкий свет льется сквозь окно павильона и падает на Фредрика, который сидит в кресле с черным от сажи лицом. Дезире стоит на коленях на полу и старается оттереть его лицо губкой. Эгерман выходит из оцепенения и ошарашенно смотрит на Дезире. Солнце бьет ему прямо в лицо, и ему приходится снова закрыть глаза.

Он вздыхает с удовлетворением, но когда Дезире прикасается к царапине у него на лбу, он вздрагивает и говорит «Ой».

Фредрик. Не может быть, чтобы это был рай.

Дезире. Не потому ли, что здесь нахожусь я?

Фредрик. Дезире. Ты мне очень помогла.

Дезире. Верно. Я тебе очень помогла.

Фредрик. Почему я не умер?

Дезире. Патрон был холостой.

Фредрик. Вот как.

Дезире. Тебе больно.

Фредрик. Да, мне больно, больно, больно.

Дезире. Приляг и усни.

Он встает и в изнеможении падает на тахту. Дезире укрывает его одеялом. Он отворачивается к стене.

На столе – снимки его молодой жены. Художественные работы Адольфа, гордость фотоателье Альмгрена.

Дезире потихоньку собирает фотографии и прячет в свой глубокий карман. Потом она осторожно прикрывает за собой дверь павильона и садится на ступеньку, на самом солнышке.

Она достает из кармана портсигар, вынимает из него сигару. С наслаждением закуривает, курит, глубоко затягиваясь. Из другого кармана она достает текст роли. Потом закрывает глаза. Mалла ковыляет через лужайку перед домом. На террасе маленький Фредрик играет со щенком.

Mалла. Доброе утро, Дезире.

Дезире. Доброе утро, Малла.

Mалла. Учишь новую роль?

Дезире. Да, можно сказать и так.

Старуха лукаво ухмыляется. Она в своей соломенной шляпе, в руке – большая корзина.

Mалла. Я иду собирать землянику. А Фредрик не захотел пойти со мной.

Дезире. Пусть останется. Я присмотрю за ним.

Mалла (ухмыляясь). Нигде не спится так хорошо, как в деревне.

Петра взяла в плен Фрида и держит его за уши. Он смеется и пыхтит. Оба тяжело дышат и очень возбуждены. От сена поднялась пыль и в ярком солнечном свете окружает их словно облаком.

Петра. Обещаешь жениться на мне?

Фрид. Ой! Я дам тебе обещание, если ты оставишь в покое мои уши.

Петра. Нет. Сначала обещай.

Фрид. Обещаю. Ой!

Петра. Поклянись всем, что для тебя свято.

Фрид. Клянусь своей мужской силой.

Она отпускает его и отвешивает ему звонкую оплеуху, потом встает, оправляет платье и потягивается.

Петра. Стало быть, мы помолвлены?

Фрид (смеется). Кончились веселые деньки. Я вступаю на путь в преисподнюю.

Петра. Вставай и приводи себя в порядок, толстяк. Пора чистить лошадей.

Он встает и, подставив лицо солнцу, раскидывает руки и дышит полной грудью.

Фрид. Нет жизни более прекрасной, чем эта.

Петра. И тогда летняя ночь улыбнулась в третий раз.

Фрид. Для печальных, унылых, не спящих по ночам, запутавшихся, боязливых, одиноких.

Петра. Ну а клоуны и простаки сейчас выпьют по чашечке кофе на кухне.

Она сняла туфли и чулки и идет босиком по росистой траве, задрав юбку выше колен. Фрид идет за ней, смотрит на ее округлые бедра; они так чертовски красивы, что он запевает песню.

Стокгольм.

27 мая 1955 г.