Маленький большой человек

Боже, она превратилась в настоящую красавицу! Чуть вздернутый носик, маленький рот, уложенные в аккуратную прическу волосы цвета осенней листвы на закате… Все мужчины в отеле головы себе сворачивали, глядя ей вслед, и почтительно снимали шляпы, приветствуя ее… Я был на вершине блаженства.

Да, сэр, ну и пришлось же мне на все это потратиться! Пачка денег уменьшилась чуть ли не вдвое, номера в отеле ждали оплаты, а Амелия только входила во вкус, заказывая все новые и новые вещи. Но я только радовался, считая, что так она быстрее привыкнет к достойной жизни.

Я обошел все окрестные женские школы и остался крайне недоволен. Причины тому были самые разные: в одних со мной говорили слишком высокомерно, в других прием уже закончился, а третьи, поверите ли, очень напоминали заведение Долли.

Однако стремительно тающие ресурсы требовалось как-то пополнить, и я снова отправился на рыночную площадь, чтобы сразиться с кем-нибудь в покер. Разумеется, сделал я это втайне от Амелии, вовсе не желая, чтобы она считала своего дядю картежником.

Первый, кого я увидел в салуне, был Дикий Билл. Он сидел за своим излюбленным угловым столом в компании еще нескольких любителей покера и, судя по его довольному виду, только что сорвал изрядный куш.

— Привет, старина! — крикнул он мне. — Я скучал по тебе. Вот уж не думал, что тебе придет в голову спереть у Долли девку!

Мне не понравилось, как он отозвался об Амелии, но протестовать я не стал, иначе пришлось бы посвятить Билла в наше с ней родство, а я этого не хотел.

— Что ж, дружище, — продолжал тот, — давай-ка проверим, в чем тебе везет больше — в любви или в картах. Не возражаешь? Эй, ты, — рявкнул он сидевшему напротив него ковбою, — уступика-ка ему свое место!

Игрок скорчил недовольную гримасу, но возразить не посмел. Уж с кем мне бы меньше всего на свете хотелось играть в покер, так это с Диким Биллом. Дело в том, что я обычно немного мухлевал. Знаю, некоторые полагают нечестность в картах одним из самых страшных грехов, да и сам я относился к этому безо всякого восторга, но, как говорится, цель оправдывает средства. Да, сэр, звучит, как обычная отговорка всех нечестных людей, но вы ведь пришли сюда не на воскресную проповедь, не так ли? Вот и слушайте, как было на самом деле… В тот раз я тоже собирался слегка пощипать своих партнеров, но никак не ожидал, что одним из них станет сам Хикок.

Пару часов я играл до обиды честно, и вскоре у меня осталось пять жалких долларов. Тогда я сосредоточился и напомнил себе, что теперь у меня есть малышка Амелия и ради нее все средства хороши. Или я выиграю достаточно денег, чтобы сделать из нее леди, или оба мы вернемся к тому, с чего начали, а в этом, последнем, случае уже не имеет никакого значения, пристрелит меня Дикий Билл или нет. У меня просто не осталось выбора.

Когда-то Френк Дилайт, ухажер моей сестрицы Керолайн, показал мне несколько любопытных трюков, по части которых был самой яркой звездой «Юнион Пасифик». Однако для виртуозного извлекания тузов из рукава у меня не хватало должного навыка, поэтому я решил прибегнуть к более простому приему, а именно к зеркальному кольцу. Это обычное кольцо, из тех, что носят на пальце, но только чуть более широкое и безукоризненно отполированное. Как нетрудно догадаться, в нем при известном умении, можно увидеть отражение карт соседей.

Мое кольцо — плоский шлифованный обруч в четверть дюйма шириной — отлично служило этой цели, будучи достаточно маленьким, чтобы не бросаться в глаза. До сих пор мне, правда, не доводилось им пользоваться, но я смело пошел на рискованный дебют.

Я провел руками по сюртуку, словно вытирая вспотевшие ладони, а на самом деле очищая свое маленькое зеркальце. С этой минуты игра пошла по-другому.

Еще через два часа изрядно вспотевший Билл пробормотал:

— Ну, знаешь, старина, если ты такой же любовник, как картежник, то я готов позавидовать той маленькой сучке…

«А за сучку ты ответишь», — зло подумал я и снова сорвал банк, в котором оказалось больше ста долларов.

— Да… — задумчиво протянул один из игроков. — Я вот вспомнил покойного Хэнка… Он тоже как-то выиграл у Дикого Билла в покер.

У меня по спине пробежали мурашки, я поспешно рассовал выигрыш по карманам и вышел вон из прокуренного салуна. Смываться нужно было как можно быстрее, но все же не слишком быстро, чтобы, как говорится, «не потерять лицо». Сворачивая из переулка в переулок, я уже решил, что легко отделался, когда выскочил на широкую улицу, ведущую к моему отелю. Но здесь меня уже ждали. Хикок стоял, лениво прислонясь к углу здания прямо напротив меня, слева тщательно стряхивал пыль со шляпы один громила, а справа, с лошадью в поводу, стоял другой.

Возвращаться назад не имело ни малейшего смысла, и, вздохнув, я шагнул прямо навстречу Дикому Биллу, мысленно прощаясь с деньгами, жизнью и Амелией.

— Не меня ли ты дожидаешься? — как бы невзначай спросил я, всем своим видом показывая, что намерен идти дальше.

Билл наградил меня своим знаменитым пронизывающим взглядом, медленно опустил ладони на рукоятки револьверов, но вдруг внезапно улыбнулся и сказал:

— Пойдем, старина, перекусим где-нибудь.

За жареной говядиной с картофелем и яйцом Билл заявил:

— Тот, кто играет в покер вроде тебя, просто обязан владеть оружием, как сам дьявол. Иначе…

Не знаю уж, что он хотел этим сказать, да и вообще с какой стати стал вновь давать мне бесплатные советы. Но я кивнул в ответ и решительно заработал челюстями, думая про себя: «Держись, старик, вот сейчас он набьет себе брюхо, а потом пристрелит тебя».

Однако Хикок вел себя вовсе не враждебно, он вновь с головой ушел в технические тонкости устройства револьверов, карабинов, патронов, патронников, выталкивателей гильз, бойков, предохранителей, обойм и барабанов, прикладов и рукояток и так далее, и тому подобное. Наконец мы с ним даже договорились, что каждое утро будем вместе ездить на окраину города, где он будет учить меня «настоящей» (как он сам это называл) стрельбе.

У пианиста и стрелка есть много общего: без постоянных репетиций и упражнений оба неминуемо теряют форму. У Хикока было два коронных номера. Во-первых, он вгонял пулей пробку в глубь бутылки, не испортив при этом горлышка, а во-вторых, с завязанными глазами стрелял на слух по упавшему серебряному доллару. И ни разу не промахнулся. Последний трюк я пытался повторить раз тридцать, но то ли неверно рассчитывал расстояние, то ли слишком торопился, то ли просто оглох, но мои пули упорно взрывали землю неподалеку от монеты, не причиняя ей, впрочем, ни малейшего вреда. Но уже через неделю появились первые успехи, а вскоре я овладел стрельбой безукоризненно и повторять даже самые умопомрачительные трюки Хикока стало для меня детской забавой.