Потерялась девочка

- Спасибо, Ослик, милый!

- И, не оборачиваясь, пошла по тропинке, протоптанной в траве.

Дорога полого подымалась в гору. Чем дальше от реки, тем ниже становилась трава. Кроме этой травы, ничего не было видно. Зоя шла, шла вверх, стала уставать. Неужели она ошиблась и здесь нет никакого белого дома? Что же тогда делать?

И вдруг из-за холма выступили верхушки деревьев. Зоя так обрадовалась, что побежала Но быстро задохнулась и пошла медленней.

Деревья приближались, и вот за ними открылся взгляду белый дом. Он стоял на поляне и был обнесен белым забором с воротами.

"Только бы застать его! - шептала Зоя, пересекая поляну. - Только бы застать и суметь объяснить все".

Глава 17

У ДЯДЮШКИ ТАДЕУША

Белые ворота оказались незапертыми. Зоя толкнула створку и вошла во двор, поросший ровной зеленой травой. Дом за воротами был двухэтажный, узкий, с верандой вдоль всего первого этажа. А на ступеньках веранды стоял дядюшка Художник. Он был точно такой, каким когда-то нарисовал себя: узколицый, в темном бархатном берете и платке, заправленном под отложной воротник белой рубашки. А на плече сидела большая коричневокрасная птица.

- Дя... - проговорила Зоя и запнулась.

- Здравствуй, Зося! - ласково, как своей, улыбнулся он. Поцеловал ее в макушку, обнял за плечи и повел в дом.

За высокой белой дверью с медным витым кольцом сразу начиналась деревянная лесенка - узкая, домашняя; окошко было прорезано высоко, а на подоконнике стояли горшки с цветами. Зое показалось, что она когдато уже поднималась по такой лестнице.

Художник распахнул высокую коричневую дверь. Зоя почувствовала запах красок.

- Входи, входи, Зося, - пригласил дядюшка. - Тебе будет интересно.

Здесь была мастерская. По стенам стояли и висели картины, на грубо сколоченном столе у окна были разложены краски, из высокого стакана торчали кисти. И тут же стояла резная черная шкатулка - точно такая, какую тетя Янина подарила Зое в день рождения. Зоя подошла, притронулась к ней пальцами.

- Нравится? - спросил дядюшка Тадеуш.

У меня есть такая же, - тихонько ответила Зоя. - Только она не открывается.

- Не может быть! - И дядюшка поднес шкатулку к глазам. - Эту тоже так просто не откроешь; во всех этих старинных вещицах есть свой секрет. Он передал Зое шкатулку. - Попробуй, открой.

Зоя не знала, как начать говорить о главном, и, чтобы не обидеть дядюшку, попыталась разъять ящичек. Ничего не получилось.

- А посмотри-ка на нее внимательно: может, что и заметишь.

Зоя, продолжая думать о своем, стала вертеть вещицу, вглядываться в резной рисунок с матово блестящими кусочками перламутра. На нем были изображены женщины в длинных платьях, и каждая держала в руках по веточке. Все точно так же, как на Зоиной шкатулке. И тут на одной из веточек Зоя увидела бутон цветка - он был более выпуклым, чем все другие цветы и ветки. Зоя оглянулась на дядюшку, тот едва заметно кивнул.

- Просто нажмешь, - сказал он, - но сейчас не надо.

И он так это сказал, что Зоя поняла: настало время. И голос у нее дрогнул.

- Дядюшка... - начала Зоя. - Дядюшка Тадеуш... У пурзей больше нет Белого Цветка. И они без него не могут жить.

Художник нахмурился, пожал плечами:

- Что я могу сделать? Надо было беречь.

- Но они не виноваты! Это я, я! Все из-за меня! - И Зоя заплакала. Она не ожидала, что дядюшка так холодно примет эту весть.

А он отвернулся, стал перебирать краски на столе, и Зоя увидела: руки его дрожат.

- Что за глупости! - сказал он резко. - При чем здесь ты? Я ведь все знаю.

- Дядюшка, милый, я показала ей картину и пурзей... И потом она вошла за мной...

- И тебе тоже нечего было тут делать, - проворчал художник. - Разве так учатся?!

Зоя видела, что он сердится, ну и пусть, пусть, лишь бы помог пурзям! Она подбежала к Художнику, прижалась к его руке:

- Дядюшка, ну сделайте что-нибудь! Ведь они такие тихие, такие... беспомощные!

- Я знаю, какие они, Зося, - гораздо мягче ответил Дядюшка Тадеуш и погладил ее по голове. - И рад, что ты полюбила их. Я даже попытался нарисовать, но... - Он поднял и поставил на мольберт картину, которая была повернута к стене. - Вот смотри!

На картине был цветок, свежий, сочный, очень похожий на тот, на настоящий Белый Цветок.

- Почти такой же... - проговорила Зоя робко.

- Да. Почти. Похож, да не тот. И я не знаю, удастся ли... - Художник еще раз оглядел картину и остался недоволен. - Нет, два раза не бывает одинаково. Впрочем... Почему обязательно такой же, а, Зося? Лишь бы он жил, перекликался с цветом, с музыкой картины, что ли, верно ведь? Как ты считаешь?

Зоя не знала, не могла ответить, но была рада, что дядюшка снова взялся за работу А он уже схватил кисть, он свободно менял форму лепестков, удлинял стебель.

- Как ты называешь их? - работая, весело спрашивал он Зою. - Пурзи? Почему пурзи!

- Так... Не знаю...

- Очень смешно. А они и правда милые Когда я впервые нарисовал такого "пурзю"... Видишь ли, Зося, я жил тогда в чужой стране, тосковал по родине. И вдруг у меня появились они. Эти существа. Я придумал их Понимаешь - сам! Я тогда почувствовал себя счастливым! - И вдруг добавил непонятное - Ты когданибудь тоже найдешь своих пурзей.

Глава 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Зоя не поняла о чем говорит дядюшка, но ей тоже хотелось иметь своих пурзей.

- А как? - шепотом спросила Зоя. - Как их найти?

- Прежде всего, - ответил Художник, - рисуй то, что тебе интересно. Очень интересно. То, что ты очень любишь или очень не любишь - И вдруг велел - Возьми-ка бумагу, садись вот сюда за стол. И меня отвлекать не будешь. Работай, работай - И больше уже не глядел на нее.

О, теперь Зоя прекрасно поняла, что, а вернее, кого она не любит. Она нарисовала стриженную девочку с конфетой в руке. А потом сделала так, так и вот так - зачертила! И сама вдруг почувствовала получилось как-то нехошо. Через руку и плечо девочки прошли черные полосы, как следы от кнута, и ей, наверное, больно.

Зоя оглянулась на дядюшку.

- Конечно, больно, - сказал он. - За что ты ее?

Зоя нагнула голову и промолчала. Но она-то знала, за что: да за все!

И за пурзей - им ведь так тяжело, когда дни мелькают; и за то, что она все жилит, эта Любка, такая противная, даже играть по-честному не может: прыгалки подсекает, глаза не зажмурила, когда Зоя вела ее, - вот и пролезла в картину! И Лилового Пурзю напугала, и про Белый Цветок ничего не поняла, веревку из него сделала, и конфеты свои ест одна - никогда никого не угостит!

И Зоя еще раз черканула по рисунку.

- Ого, Зося! - удивился дядюшка. - Ты, оказывается, не такая добрая.

- Ну и пусть, - ответила Зоя, не поднимая головы. - Это же рисунок.

- Но ты забыла про яму! Ведь ты хотела, чтобы твоя подружка...

- Какая она мне подружка?!

- Ну, а если просто девочка?

- Плохая девочка, - заспорила Зоя. Она еще никогда ни с кем так не разговаривала, а тут прямо что-то нашло на нее. - Она плохая девочка, дядюшка, поверьте мне!

- Довольно обычная. Ведь она была голодна.

Зоя промолчала, потому что в этом дядюшка был прав. Но он ничего не знал о прыгалках, о конфетах "Кис-кис", да и голод... Можно ли так поступать из-за голода?

Только объяснить все это Зоя не могла и потому едва слышно проворчала:

- Она вообще такая.

- А если, пока ты здесь, она попала в твою ловушку и сломала ногу? продолжал Художник. - Или вдруг никто не придет к реке и она не сможет выбраться? Ты понимаешь, что может случиться?

- Да.

- Ты этого хотела?

Нет, Зоя этого совсем не хотела, даже не подумала об этом. И теперь заволновалась:

- Дядюшка, как же...

- Вот видишь, Зося. Если говорить честно, мне совсем не понравилось, как ты поступила.

Зое теперь и самой не нравилось. Ей было стыдно и грустно. И хотелось, чтоб кто-нибудь все исправил и успокоил и пожалел ее, как это всегда делала мама. И вообще она так соскучилась, так давно не видела маму. И Зоя вдруг закрыла бумагу руками, положила на них голову и заплакала.