Годы войны

Подготовка к операции шла дней 10. Все знали, что надо делать, танковые пути были провешены - вехи, фонарики, - чтоб не путались, выходя на исходное положение ночью. На второй день встретились с выброшенной из резерва командованием румынской армии Первой мотострелковой бригадой. Она была разбита силой танковой бригады и артиллерией. Двумя полками артиллерии - Брука и Мешалкина. Командиры стрелковых полков - майор Зоркий и Казюлин получили Суворова 3-й степени, они-то и прорвались на 30 километров. Кузнецов - лейтенант, с 15 автоматчиками ворвался в расположение артдивизиона, перебил всю прислугу, больше ста человек, всех лошадей с дистанции 100 метров, захватил 16 орудий. Он политработник, получил звание Героя Советского Союза.

Дошли до Чернышевской, там у нас получилась неудача, Чернышевской мы с хода не взяли, это было на седьмой день пути. Достаточной подготовки не было, не знали, что делает противник, а он внезапно выбросил танки 22-ой танковой дивизии Мы перегруппировались и До 16 декабря подготовили новую операцию на реке Чир. 16 декабря начали прорыв фронта в районе Боковская, Чернышевская. Подготовка была такая же, как раньше, но артиллерия была слабее, так как я был на направлении вспомогательного удара. Против себя имели 22-ю танковую дивизию, румынскую пехотную и немецкую пехотную дивизии. Прорвав, пошли на Морозовскую и 5 января овладели Морозовской. В этих боях отличился полк Петухова. Он первым смело и решительно ворвался в Морозовскую с запада,- для ускорения он подвозил войска на повозках. Оборонительные рубежи противника были друг от друга на расстоянии 15 километров, а поближе к Морозовской драка шла за каждый населенный пункт, 3-4 километра. Стали отрезать противника в районе Северного-Донца, Литвиново-Каменской, имея целью очистить левый берег Донца и бить на Лозовую.

30 января провели митинги - идем освобождать Украину, опять прорвали оборону противника на Донце (2 пехотные и 2-ая танковые немецкие дивизии). Мы действовали одни, но, правда, дивизии у немцев были не полнокровные.

Командир полка в наступлении.

Командир понял слабые стороны немецкой тактики. Немец хочет посеять панику и часто пускает танки не для нашего разгрома, а от собственного страха и слабости.

Командиры научились маневрировать. Тут не вышло, пойдем там. Взаимодействие как реальная необходимость, а не как приказ начальства.

Храбрость командира - личный пример обязательно нужен.

Два типа командиров.

Зоркий - лучше подготавливает, обдумывает, но иногда медлит, нерешителен.

Казюлин, Петухов - решительны, но часто недодумывают, отчего несут потери. Появилась вера в свои силы.

Глубина фронта немецкой дивизии 8 километров. Если прорвал фронт на 8 километров, парализовал фронт на 30 километров. Если прорвал на 30 километров, то парализовал на сто. Если прорвал на сто километров, то парализуешь управление фронта.

Мы сделали одну оплошность на Дону. Мне сказали: "Народ устал", - я потерял 2 часа на отдых, и авиация сумела нас бить, подошли резервы. Если бы мы не отдыхали, то прошли бы.

Есть такие, сообщают: "Встречаю огонь, я остановился, веду разведку". Чепуха! Что ж ты еще можешь встретить - ясно, огонь, яблочки он, что ли, будет бросать. Рви глубже, если подавишь огонь и глубже прорвешь, тем слабей, растерянней будет противник.

(Если наступаешь - не бойся танков, иначе не пройдешь. ПТРовец помни, что для танка более опасно твое ружье, чем твоему ружью танк.)

Танк бьет, чтобы поднять и увидеть людей, которых он еще не видит, а ты видишь танк, он от тебя не замаскируется. И в бою, и в целой операции есть момент, когда нужно подумать: бросаться ли вперед, кидать все резервы или, наоборот, остановиться. У нас иногда любят командовать так: "Вперед, вперед!"

Должна быть оперативная пауза, примерно через 5 дней израсходуются все боеприпасы, отстанут тылы, бойцы устают до того, что не в состоянии выполнить задачи, падают на снег и спят. Я видел артиллериста, который спал в двух шагах от стреляющей пушки. Я наступил на спящего бойца - он не проснулся. Отдых - сутки, ну 8 часов.

Пусть наступает разведрота.

У меня одна рота спала так, что немцы кололи штыками, а люди спят и не хотят просыпаться. Командир роты не спал и отбивал немцев от спящей роты.

Поэтому ясно - нельзя перенапрягать бойцов, получится чепуха.

Нужно совершенно ясно, конкретно, трезво представлять себе, что ты сделал с противником - разбил, вытеснил ли только. Не болтай, что разбил противника, если не отходит, он еще может дать тебе по морде.

Я вижу - противник силен, тылы отстали, а мне говорят: "Вперед, вперед!" Это гибель, так было с Поповым.

Поражение противника характеризуется пленными, Убитыми, техникой потерянной.

Кроме того, надо знать резервы противника, ты разбил, но ведь у него еще есть резервы.

(Тут интересно, что принцип - для полка и для фронта - один.)

Разведка.

Мы не знаем противника, иногда разведка дезориентирует. Где противник, что он делает, где его резервы, куда они идут - без этого воюешь вслепую.

Главный конфликт с вышестоящим начальником: начальник всегда считает противника слабее, чем он есть на самом деле, а я-то ведь знаю, что у противника есть. Вот стоит передо мной 15 пулеметов, а мне кричат: "Иди вперед", - а я знаю, что против меня стоит 15 пулеметов, их ведь надо подавить.

Но ведь бывает и так, что кричат: "Против меня 30 танков", а там одна танкетка. Отсюда недоверие.

Старший начальник просто должен быстро разбираться, проверить и принять решение.

Обоpона

Оборона - это когда или мало сил, или надо перегруппироваться, или измотать, а затем перейти в атаку.

Есть такие молодые командиры, которые только шли вперед (с 19 ноября), и, когда перешли к обороне, они не смогли понять, что почем и зачем надо закопаться, как организовать огонь и проч. Есть у нас и другой тип командира, который всегда оборонялся, и он боится наступления.

Наступать все же трудней.

Если командир хорош, то он во всех видах боев хорош.

В оборонительных боях плохо то, что люди перестают верить в свою силу, и у них появляется подавленность.