Враги

Бобоедов. Но ведь он сознается... чего же?

Николай (внушительно). Мы с вами имеем подозрение, что этот мальчишка не настоящий преступник, а подставное лицо, понимаете?

(Из двери около Татьяны осторожно выходит пьяный Яков и молча смотрит. Порой голова его бессильно опускается, точно он задремал; вскинув голову, испуганно оглядывается.)

Бобоедов (не понимает). Ага-а... да, да, да! Скажите, а?..

Николай. Это заговор! Коллективное преступление...

Бобоедов. Каков мерзавец, а?

Николай. Пусть вахмистр уведет его пока. Самая строгая изоляция! Я сейчас уйду на минуту... Конь, вы пойдете со мной! Где генерал?

Конь. Червей роет...

(Уходят.)

Бобоедов. Квач, уведи-ка этого. И смотреть за ним! Чтобы ни-ни!

Квач. Слушаю! Ну, идем, малый!

Левшин (ласково). Прощай, Пашок, прощай, милый!..

Ягодин (угрюмо). Прощай, Павлуха!..

Рябцов. Прощайте... Ничего!.. (Рябцова уводят.)

Бобоедов (Левшину). Ты, старик, знаешь его?

Левшин. А как не знать? Работаем вместе.

Бобоедов. А тебя как зовут?

Левшин. Ефим Ефимов Левшин.

Бобоедов (Татьяне, негромко). Вы посмотрите, что будет! Скажи мне, Левшин, правду - ты человек старый, разумный, ты должен говорить начальству только правду...

Левшин. Зачем врать...

Бобоедов (с упоением). Да. Так вот, скажи ты мне по чистой совести что у тебя дома за образами спрятано, а? Правду говори!

Левшин (спокойно). Ничего там нет.

Бобоедов. Это правда?

Левшин. Да уж так...

Бобоедов. Эх, Левшин, стыдно тебе! Ты вот лысый, седой, а врешь, как мальчишка!.. Ведь начальство знает не только то, что ты делаешь, а что думаешь - знает. Плохо, Левшин! А это что такое в руках у меня?

Левшин. Не видать мне... слаб я глазами...

Бобоедов. Я скажу. Это запрещенные правительством книжки, призывающие народ к бунту против государя. Эти книжки взяты у тебя за образами... ну?

Левшин (спокойно). Так.

Бобоедов. Ты признаешь их своими?

Левшин. Может быть, и мои... Ведь они похожи одна на другую...

Бобоедов. Так как же ты, старый человек, лжешь?

Левшин. Да я вам, ваше благородие, сущую правду сказал. Вы спросили, что у меня за образами лежит, а уж, если вы спрашиваете об этом, значит, там ничего нет, значит - вытащили. Я и сказал - ничего там нет. Зачем же стыдить меня? Я этого не заслужил.

Бобоедов (смущен). Вот как? Прошу однако поменьше разговаривать... со мной шутки плохи! Кто дал тебе эти книжки?

Левшин. Ну, это зачем же вам знать? Этого я не скажу. Уж я и позабыл, откуда они... Вы уж не беспокойте себя.

Бобоедов. Ага... так? Хорошо... Алексей Греков! Который Греков?

Греков. Это я.

Бобоедов. Вы привлекались к дознанию в Смоленске по делу о революционной пропаганде среди ремесленников - да?

Греков. Привлекался.

Бобоедов. Такой молодой и - такой талантливый? Приятно познакомиться!.. Жандармы, выведите их на террасу... здесь стало душно. Вырыпаев Яков? Ага... Свистов Андрей?

(Жандармы выводят всех на террасу. Бобоедов со списком в руках идет туда же.)

Яков (тихо). Нравятся мне эти люди!

Татьяна. Да. Но почему они так просты... так просто говорят, просто смотрят - почему? В них нет страсти? Нет героизма?

Яков. Они спокойно верят в свою правду...

Татьяна. Должна быть у них страсть! И должны быть герои!.. Но здесь... ты чувствуешь - они презирают всех!

Яков. Хорош Ефимыч!.. Какие у него всё понимающие, грустно-ласковые глаза. Он как бы говорит: "Ну, зачем все это? Ушли бы вы в сторону... дали бы нам свободу... ушли бы!"

Захар (выглядывая из дверей). Удивительно тупы эти господа представители закона! Устроили судьбище... Николай Васильевич держится каким-то завоевателем...

Яков. Ты, Захар, только против того, что вся эта история разыгрывается у тебя на глазах?

Захар. Ну, конечно, меня могли бы избавить от этого удовольствия!.. Надя совсем взбесилась... Наговорила мне и Полине дерзостей, назвала Клеопатру щукой, а теперь валяется у меня на диване и ревет... Бог знает, что делается!..

Яков (задумчиво). А мне, Захар, становится все более противен смысл происходящего.

Захар. Да, я понимаю... Но что же делать? Если нападают - надо защищаться. Я положительно не могу найти себе места в доме... точно он перевернулся книзу крышей! Сыро сегодня, холодно... этот дождь!.. Рано идет осень!

(Идут Николай и Клеопатра, оба возбужденные.)

Николай. Я убежден теперь - его подкупили...

Клеопатра. Сами они не могли этого выдумать... Тут необходимо искать умного человека.

Николай. Вы думаете - Синцов?

Клеопатра. А кто же? Вот мосье Бобоедов...

Бобоедов (с террасы). Чем могу служить?

Николай. Я окончательно убедился, что мальчишку подкупили... (Говорит тихо.)

Бобоедов (негромко). О-о? Мм...

Клеопатра (Бобоедову). Вы понимаете?

Бобоедов. М-н-да-а... Какие мерзавцы!

(Оживленно разговаривая, Николай и ротмистр скрываются в дверях. Клеопатра, оглянувшись, видит Татьяну.)

Клеопатра. А... вы здесь?

Татьяна. Еще что-то случилось?

Клеопатра. Вам это безразлично, я думаю... Вы слышали о Синцове?

Татьяна. Знаю.

Клеопатра (с вызовом). Да, арестован! Я рада, что, наконец, выкосили на заводе всю эту сорную траву... а вы?

Татьяна. Я думаю, вам безразлично, что я чувствую...

Клеопатра (злорадно). Вы симпатизировали этому Синцову! (Смотрит на Татьяну, и лицо ее становится мягче.) Как вы странно смотрите... и лицо измученное... почему?

Татьяна. Вероятно, от погоды.

Клеопатра (подходит к ней). Вот что... может быть, это глупо... но я человек прямой!.. Пожила я... много! Много чувствовала... и очень обозлилась! Я знаю, что только женщина может быть другом женщины...

Татьяна. Вы что-то хотите спросить?

Клеопатра. Сказать, не спросить! Вы мне нравитесь... такая вы свободная, так ловко одеты всегда... и хорошо держитесь с мужчинами. Я вам завидую... и как вы говорите, и как ходите... А иногда я вас не люблю... даже ненавижу!

Татьяна. Это интересно. За что?

Клеопатра (странно). Кто вы такая?

Татьяна. То есть?

Клеопатра. Не понимаю я - кто вы? Я хочу видеть всех людей определенными, я люблю знать, чего человек хочет! По-моему, люди, которые нетвердо знают, чего они хотят,- такие люди опасны! Им нельзя верить!

Татьяна. Странно говорите вы! Зачем мне нужно знать ваши взгляды?