Страница 139 из 143
Основываясь на таких взглядах, Мольтман высказывался за необходимость возрождения всеохватывающей концепции надежды как центрального движущего фактора христианской жизни и мысли. Эсхатологию нужно вызволить из ее положения "безвредной маленькой главки в конце христианских догматик" (Карл Барт) и поставить на почетное место. Если Ансельм Кентерберийский объявлял: "Я верю, чтобы понимать", Мольтман утверждал: "Я надеюсь, чтобы понимать". Эта надежда является не личной, индивидуальной или экзистенциальной, а всеохватывающим видением обновления потерянного и падшего человечества через благодатные действия любящего и искупляющего Бога.
Диспенсационализм
Диспенсационализм — это направление в современном евангельском христианстве, которое делает особый акцент на эсхатологических аспектах христианской веры. Оно достигло значительного влияния в популярной американской христианской субкультуре. Термин "Диспенсационализм" (англ, dispensation — закон, завет) отражает веру в то, что история спасения разделена на ряд периодов. У истоков этого движения стоял Джон Нельсон Дарби (1800–1882), участвовавший в движении Плимутских Братьев, хотя позднейшее его развитие было связано с С. И. Скоуфилдом (1843–1921), чья "Толковая Библия Скоуфилда" (1909) получила широкое признание в Северной Америке.
Двумя центральными и характерными понятиями в диспенсационализме являются "взятие на небо" и "страдания". Первое касается ожиданий верующими того, когда они будут "восхищены… на облаках в сретение Господу" (1 Фес.4:15–17) при Его возвращении. Второе основывается на пророческом видении из книги Даниила (Дан.9:24–27) и понимается как семилетний период суда над миром. Среди диспенсационалистских авторов сохраняется разделение относительно того, произойдет ли взятие на небо до страданий (предтрибуляционисты), или верующие должны будут пережить боль страданий, уверенные в том, что впоследствии они соединяться с Христом (посттрибуляционисты).
Последние явления
В оставшейся части настоящей главы мы рассмотрим аспекты христианского учения о "последних явлениях", сосредоточив внимание на идеях о небе, чистилище и аде. Следует отметить, что во многих богословских кругах наблюдается некоторое нежелание рассматривать эти вопросы. Одна из причин этого была изложена в начале XVI в. Эразмом Роттердамским. Комментируя энтузиазм, с которым некоторые парижские богословы писали об аде, Эразм заметил, что они несомненно бывали там сами!
Ад
Интерес к аду достиг своего апогея в период средневековья, когда художники с некоторым, как может показаться, удовольствием изображали праведников, смотрящих, как грешников мучают огнем и другими орудиями пыток. Наиболее наглядно отобразил средневековые взгляды на ад Данте Алигьери в первых 3–х книгах своей "Божественной комедии". Данте рисует ад в виде девяти кругов, находящихся в центре земли, в которых обитает сатана. На вратах ада Данте замечает надпись: "Оставь надежду всяк сюда входящий!"
1–й круг наполнен теми, кто умер без крещения, и добродетельными язычниками. (Этот круг соответствует рассмотренной выше идее о "лимбо"). Данте заявляет, что в этот круг спускался Христос во время Своего "сошествия в ад" в период между распятием и воскресением. В этом круге нет никаких мучений. По мере своего углубления в ад, Данте обнаруживает тех, кто виновен во все более серьезных грехах. 2–й круг наполнен сластолюбцами, 3–й — чревоугодниками, 4–й — скупыми, 5–й — гневливыми. Эти круги составляют "верхний ад". В этой части ада Данте не упоминает ни о каком огне. Затем Данте обращается к греко — римской мифологии, предполагая, что река Стикс отделяет "верхний ад" от "нижнего ада". Здесь мы впервые встречаемся с огнем. 6–й круг наполнен еретиками, 7–й круг — совершившими насилие, 8–й — лжецами (включая нескольких пап), 9–й круг — изменниками.
Этот статический средневековый взгляд на ад пользовался в то время огромным влиянием, сохранив свою важность и в современности. Четкое его изложение можно найти в знаменитой проповеди Дж. Эдвардса "Грешники в руках разгневанного Бога", произнесенной 8.07.1741 г.: "Было бы ужасно даже на одно мгновение испытать этот гнев Всемогущего Бога; но вам придется испытывать его целую вечность. Не будет конца этим изощренным ужасным страданиям… Знайте, что вам придется долгие века, миллионы миллионов веков терпеть это всемогущее безжалостное возмездие".
Но сама идея об аде стала подвергаться все большей критике, среди которой можно отметить следующие позиции.
1. Его существование считается противоречием христианскому утверждению об окончательной победе Бога над злом. Этот взгляд ассоциируется в первую очередь с Оригеном, чья доктрина о всеобщем восстановлении, основывается на утверждении о полной и окончательной победе Бога над злом. В современности философ Лейбниц выделял это соображение как основную трудность, связанную с доктриной об аде: "Кажется странным, что даже в великой будущей вечности зло должно торжествовать над добром под верховной властью Того, Кто Сам является верховным добром. В конце концов, будет множество призванных, однако, мало избранных и спасенных".
2. Понятие о карающем правосудии многим авторам представляется нехристианским, особенно в свете новозаветных мест, говорящих о сострадании Божьем. Целый ряд авторов, особенно в XIX в., не могли примирить идею о любящем Боге с мыслью о непрерывном мстительном воздаянии грешникам. Основная трудность заключалась в том, что страдания осужденных казались бесцельными.
Хотя на эти возражения можно дать ответы, как в широких, так и в более академических христианских кругах наблюдается заметное снижение интереса к идее об аде. Евангельская проповедь теперь сосредотачивается на положительном утверждении любви Божьей, а не на отрицательных следствиях отказа в этой любви. Одной из реакций на эту тенденцию в христианских кругах стало возникновение доктрины об условном бессмертии.
С начала 1980–х гг. в христианстве началось широкое обсуждение целого ряда эсхатологических вопросов, в центре которых находился вопрос о бессмертии. В ответ на критику, раздававшуюся в адрес доктрины об аде, целый ряд христианских авторов разработали доктрину об "условном бессмертии". Пример этой доктрины можно найти в работе Филиппа Э. Хьюза "Истинный образ" (1989) Хьюз утверждает, что человечество было сотворено с потенциалом к бессмертию: "Бессмертие не относится к неотъемлемой части природы человека как телесно — духовного существа. Однако, поскольку человек сотворен по образу и подобию Божьему, он имеет потенциал к бессмертию. Этот потенциал, потерянный в результате греха, был восстановлен и реализован Иисусом Христом".
Ф. Э. Хьюз утверждает, что сущность спасения — реализация этого потенциала к бессмертию, зависящая от отклика на евангелие. Те, кто не откликается, не могут войти в бессмертие.
Таким образом, из этого следует, что после смерти не нужно никакого разделения между добрыми и злыми, верующими и неверующими. Августин утверждал, что "после воскресения, когда будет совершен последний суд, не будет двух царств, каждое из которых имеет свои конкретные границы, одно — царство Христа, другие — царство диавола". Хьюз утверждает, что будет всего одно царство. "Если Христос заполнит все… как можно себе представить, чтобы какая‑то часть или область творения не принадлежала к этой полноте и самим своим присутствием противоречила ей?"
Эта тенденция к "кондиционализму" или "условному бессмертию" встретила в христианстве серьезное сопротивление. Такие видные авторы как Джеймс И. Пакер подвергли его критике на основании его логической непоследовательности и отсутствия адекватных библейских оснований. Этому спору суждено продолжаться и, возможно, глубже укорениться в христианском сообществе.