Страница 15 из 27
Новое достижение. Стоя на четвереньках, я научился отпускать одну руку и держаться на трех точках опоры. Родители в восторге. Я — нет, потому что пока не знаю, как этим воспользоваться.
Наконец придумал. Свободной рукой можно хватать недоступные раньше предметы.
После завтрака, оставшись один на кухне, я открыл шкафчик и побросал на пол все кастрюли. К сожалению, ничего не разбилось, но шум был что надо.
Прибежав на грохот, Она не знала — то ли восхищаться моей ловкостью, то ли злиться на беспорядок.
Опять успех.
Остался один в гостиной и бросал об пол безделушки с нижней полки буфета.
Разбить удалось не все, но для начала совсем неплохо.
Счет: три фарфоровые статуэтки, два кувшина, которые они привезли из свадебного путешествия по Майорке, резной хрустальный бокал, подаренный Ей на совершеннолетие.
(К несчастью, оказалось, что фарфоровые статуэтки им никогда не нравились. Их подарил на свадьбу Его крестный отец. Они даже обрадовались. Надеюсь, в следующий раз повезет больше.)
Кстати, Она уже меньше раздумывала, сердиться или восхищаться.
Совершенствуюсь.
Оставшись один в спальне (Она побежала к телефону), я открыл платяной шкаф и вывалил на пол груду Ее шмоток.
Счет: (разорвал) три платья, две юбки, одну шелковую блузку, (обслюнявил) два платья, один костюм, одну пару легтидсов, две пары джинсов Она не восхищалась. Она злилась и плакала.
Очередной триумф.
Оставшись один в Его кабинете, сбросил книжки с двух нижних полок. Это была коллекция первых изданий современной литературы, доставшаяся Ему в наследство от дедушки.
Оказалось, что со взрослых книжек гораздо легче сдирать обложку, и страницы рвутся быстрей, чем у моей, картонной.
Счет: два Джеймса Бовда, один Грэм Грин, один Кингсли Эймис
В оценке моего поведения у Него никаких сомнений не возникло.
Мой отец — очень ограниченная натура. Он думает только об одном. Сегодня предпринял очередную попытку. Из спальни до меня доносился шепот и шорох ткани.
— Ух, да они очень миленькие, — говорил Он.
Я сперва не совсем понял, о чем речь, но Ее следующая реплика развеяла всякие сомнения.
— Когда я перестану кормить, они станут меньше.
— А когда ты перестанешь кормить? По-моему, он уже полюбил нормальную еду, особенно если судить по мебели и обоям.
Она рассудительно ответила:
— Наверное, со следующего месяца. Да неужели? Посмотрим, посмотрим.
— Отнимать от груди надо постепенно, — говорила Она. — Понадобится месяца два, не меньше.
Забудь об этом. Года два, вот это вернее.
Я дал им минуту форы, после чего зашелся в крике из серии «о Господи, наверное, это менингит».