Страница 10 из 27
Пятый месяц
Должен признаться, Она все-таки довольно милая женщина. Бедняжка так старается, так хочет сделать мою жизнь поинтересней. Правда, это Ей редко удается. У нас совершенно разное мироощущение.
Взять, к примеру, то, чем Она меня кормит. Не грудное молоко, конечно, а то, что с ложечки — порошковые каши и пюре из баночек.
Порошок для каш Она берет из коробок и растворяет в молоке. На баночках разные наклейки: «Яйцо с картофелем», «Печень с капустой», «Бекон с черносливом» и тому подобное.
Очень трогательно — Она убеждена, что у меня уже есть любимые блюда.
— А сейчас покушаем вкусненькую ветчину с горошком, да, зайчик? — и запихивает мне в рот ложку вязкой светло-коричневой массы.
— А вот апельсинчики со смородиной, кушай, зайчик, — и я уворачиваюсь от очередной ложки.
— О, скорее ам-ам, это наше любимое — барашек с овощами, — воркует Она, открывая новую баночку.
Ей никогда не понять, что все эти смеси АБСОЛЮТНО ОДИНАКОВЫ НА ВКУС. Неважно, что там написано. Будь то хоть «окорок с ананасом», или «оленина с картофельными чипсами», или «роллмопсы с сыром бри». Для меня это просто липкий размоченный картон.
То же самое можно сказать и о кашах. Не могу понять, почему принято есть содержимое, если можно начать прямо с картонной коробки?
— Меня кое-что беспокоит относительно малыша, — сказала Она Ему вечером. — Его умение общаться.
Ясненько. Ох, нам хорошо известно, откуда берутся эти мысли. Она опять читала книжку.
— Да что ты? — вяло отозвался Он. — По-моему, с этим все в порядке. ("Господи!
Можешь ты хоть на минуту перестать болтать об этом ребенке? У меня был тяжелый день. Все, что мне нужно, это хорошая порция виски и, может быть, потом — немного ни к чему не обязывающего секса. Зачем мне ваше «умение общаться»! — вот что Он хотел сказать на самом деле.)
Из Ее книжных речей я понял, что предмет беспокойств — мои отношения с людьми, с окружающим миром, и даже — Боже избави! — с другими детьми.
С самого начала эта книга приносила одни неприятности. На этот раз Она вдохновилась безумной идеей, что дети, которые с первых дней жизни общаются с себе подобными, в будущем быстрее найдут общий язык с людьми. Они якобы легче завязывают прочные дружеские отношения и строят самые крепкие семьи. А в конце концов обязательно становятся столпами современной индустрии, мировыми судьями, а также лауреатами Нобелевской премии. Господи Боже ты мой! К счастью, сегодня этот вопрос больше не обсуждался. Он очень вовремя включил телевизор.
Но я Ее знаю. Уж если что пришло Ей в голову, то это всерьез и надолго.
Пока все тихо.
Все еще ничего не случилось. Но не будем терять бдительность. Стоит только ненадолго расслабиться, как Она сделает самый коварный ход.
И я был прав. Утром Она посадила меня в машину и повезла в неизвестном направлении. Всю дорогу пыталась заговорить мне зубы и болтала всякую чушь типа:
«Сегодня у нас будет веселый-веселый день, да, зайчик?»
И… Что я вам говорил? Она привезла меня в странный дом, где перед моими изумленными глазами предстало с полдюжины орущих младенцев.
Я поспешил высказать свое отношение к происходящему: дико завопил и намочил штаны. Но увы. Она уже привыкла к этим штучкам и просто автоматически меня переодела.
Я орал, не замолкая ни на минуту, но Она все равно положила меня на ковер, и я оказался один среди этих ужасных младенцев.
До чего же неоригинальные существа! Казалось, они способны только кричать и пачкать штанишки.
Я сразу заметил настораживающую деталь: мамаш в комнате значительно меньше, чем младенцев. Очень подозрительно. Но прозвучавшее слово «универмаг» сразу открыло мне всю низость их дьявольской затеи.
Эти мамаши! Они просто хотят проводить время В СВОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ! По большому счету им глубоко плевать на наше «умение общаться». Только бы избавиться от своих отпрысков и вволю нашататься по злачным местам универмага «Сэйнсбери».
Ну-ну. Может, кто другой и пал жертвой этого вопиющего обмана, но, конечно, не я. Стоило Ей только повернуться к двери — и я зашелся в душераздирающем вопле.
Она все же нетвердыми шагами двинулась к выходу, но тут я применил новую хитрость, которую наедине с собой разрабатывал уже давно. Это новый, усовершенствованный вид плача. Кричать нужно не переставая, а главное — постараться не делать вдохов, и тогда лицо очень быстро приобретает мертвенно-лиловый оттенок.
Сработало. Она схватила меня, пыталась успокоить, но безуспешно. Быстро капитулировала и собралась домой.
Вокруг нас столпились мамаши. Все они высказывали предположения, что же со мной может быть, и наконец сошлись на том, что меня, скорее всего, пучит.
Это радует. Конечно, не ново, но газы и колики прекрасно оправдывали мое поведение в эти четыре месяца. Зачем же менять формулу успеха?
Одна мамаша, правда, предположила интригующую вещь. Поскольку во время криков я прижимал руки ко рту (чтобы лучше продемонстрировать степень своих страданий), она подумала, что у меня, может быть, режутся зубки. Кажется, уже пора, сказала она.
Это не приходило мне в голову. Прекрасная мысль. Возможностей куда больше, чем у приевшихся колик.
И неограниченных, добавим. Ведь если младенца мучают газы, достаточно проделать привычную процедуру: взять на руки, успокоить, похлопать по спинке и — ничего не попишешь, организм работает как часы — последует отрыжка. То есть прощай веселье и снова в кровать.
Не то, когда режутся зубки. Конец развлечениям может положить только появление зуба, а на это уйдет уйма времени.
Да, решено. Завязываю с коликами и газами. Переключаюсь на зубки.
Наверняка именно из-за них Она сегодня забрала меня домой. Десять минут крика с лиловым лицом, рука во рту — и Она признала свое полное поражение.
Я думал, после вчерашнего Она правильно оценит ситуацию и оставит дурацкую затею с умением общаться. Но не тут-то было. У Нее хватило наглости опять проделать эту гадость.