Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 4



Мы с Мишкой застыли не сводя глаз со "статуэтки", а дед потупил глазки:

- Ну чего смотрите? Домовых не видали? - зло спросил он.

- Ты... Вы домовой? - пробормотал мой брат. - Мой собственный домовой? А почему я про тебя не знал ничего?

- А ты интересовался? - ухмыльнулся старикан. - И потом, пока во мне нужды нет, я не показываюсь принципиально.

- А сейчас что, нужда появилась? - заинтересовался я.

- А то, я слыхал беда у вас, друг в колодезь провалился, а вытащить не могете. Так?

- Так. - нахмурился Мишка.

- Ну, а раз так, то айда за мной. Знаю я где веревка лежит добрая, старичок спрыгнул со стола и поковылял к двери.

Когда мы втроем подошли к колодцу, от туда доносилось пьяное пение:

Хорошо в деревне летом, Пристает говно к штиблетам.

Выйдешь в поле, сядешь с... гм, хм...

Далеко тебя видать.

Васька похихикал, смолк, а потом опять запел, но теперь уже тонким пронзительным голосом:

Полюбила парня я, Оказался без ...

На ... мне без ...

Когда с ... до ...

- Василь, кончай свои песнопения, - оборвал я пьяного пошляка, кидая в колодец конец веревки. - Держи канат, тягать тебя будем.

- Дер-ик-ржу, - сообщил Васька своим обычным хриплым голосом.

- Тянем, - сообщил я и потянул на себя веревку. Мишка и мелкий дедок принялись мне помогать.

- Ты как там? - спросил Мишка, когда мы вытянули полтора метра веревки.

- Хорошо-о-о-о! - донеслось из колодца, потом раздался всплеск и сердитое ворчание, из которого я расслышал только "твою мать".

- А ну-ка тяните, - приказал я. Старик и Мишка быстро выдернули из колодца оборванную веревку.

- "Добрая веревка", - передразнил Мишка старика. - "знаю, где лежит", тьфу! Да она ж гнилая.

- И на старухе бывает прореха, - поведал домовой. - Ты бы, Мишань, не серчал, а накатил бы граммов эдак сто.

Может и еще про каку веревку вспомню.

- Ну да, - огрызнулся брат. - Накати ему! Нешто я добро на такого пня замшелого переводить буду? Фигушки, не дождетеся от меня.

Старик запыхтел и обиженно отвернулся, Мишка открыл рот, собираясь послать его куда подальше, а я так и не решил чью сторону принять. Назревала ссора, но тут случилось непредвиденное. На сей раз с открытыми ртами оказались не только мы с братом, но и старикан. Прямо перед нами на двор садилось металлическое летающее блюдо. А может блюдце или тарелка, не знаю как теперь это обозвать. Не долетев до земли двух метров, блестящий диск застыл. В цельной структуре диска появилась трещинка, вниз спустилась лесенка эскалатора, и на утоптанный пыльный двор ступила зеленая нога. Чучело (а как иначе обозвать эту дрянь?) спустилось на землю и застрекотало так, будто говорила машина:



- Жители Земли, я Гомункул Эхтипентропский рад приветствовать вас. Прознав про вашу беду, наш Межгалактический Союз по устранению экстремальных ситуаций послал меня к вам на выручку. Чем я могу быть полезен братьям по разуму?

- Ты его видишь? - спросил меня брат.

- Да вроде, - выдавил я ошалело.

- И я вижу, - в голосе Мишки появилась дрожь. - Все, братишка, допились до чертей.

- Надеюсь, вы извините, что встреваю в вашу беседу, но я его тоже вижу, - прошамкал метровый старик.

- И что? - огрызнулся Мишка.

- А то, что я не пил не капли, - начал закипать домовой.

- Ладно, мужики, - остановил я разгорающуюся склоку. - Тут разобраться надо.

Я прошел через двор, приглядываясь к зеленому существу. Оно было не выше домового, с большой головой, локаторами вместо ушей и канцелярской кнопкой вместо носа. Щуплое тело пришельца обтягивал блестящий скафандр. Я остановился в метре от трапа и церемонно поклонился (а как иначе? Я ж никогда с пришельцами не общался, кто знает, как себя с ними вести).

- Приветствую тебя Гомункул Этилпропилтропский! - провозгласил я.

- Эхтипентропский, - миролюбиво поправил пришелец.

- Приветствую, - повторил я пропуская его имя. - Ты прав, сын далекой планеты, нам нужна помощь. Мой друг Василий Разумный пал ночью вон в ту скважину, что дает нам воду. Мы не в силах вытащить его, помоги нам, внеземной друг.

- Хорошо, - заулыбался зеленый человечек. - Можно взглянуть?

Я кивнул, и Гомункул прошел к колодцу.

- Да их там двое! - удивленно распахнул глаза инопланетянин.

- Как двое?

- То есть как?

- Сейчас посмотрим, - сообщил инопланетянин и достал из кармана маленький приборчик. Щелкнула кнопка, из приборчика выскочила тоненькая нить и исчезла в колодце. - Держитесь! - крикнул Гомункул.

- Держимся! - донеслось из колодца.

Инопланетянин нажал другую кнопку, нить потянулась обратно в прибор. Через несколько секунд над краем колодца, под наши дружные аплодисменты появился Васька и... абсолютно голая баба с зелеными патлами и рыбьим хвостом. Это было уже чересчур для одного дня, а кроме того Васька с бабой продрогли, и мы вернулись в дом, и сели за стол, и начался наконец долгожданный отпуск.

Такого бурного веселья я не помню, классно отдохнул. Приезжайте к нам в Бухловку, здорово там, лучше нигде нет.

Бу-бух, бу-бух, бу-бух, бу-бух. Господи, и почему эти поезда такие шумные? Колеса бухают, разрывая на части и без того больную голову. Хорошо еще проводница сжалилась, принесла бутылку пива. Я отдохнувший возвращаюсь в Москву.

Пока дребезжащий поезд раздражает мои барабанные перепонки и покачиваясь напоминает, что в конце вагона имеется туалет, я мог бы рассказать вам еще много историй. О том, как мы с домовым ходили на рыбалку, или о том, как поспорили Мишка с Гомункулом, кто лучше напугает мишкину собаку. Стоит ли упоминать о том, что огромный дворовый пес с тех пор лает с заиканием? Если бы я писал эротический роман, я бы обязательно вспомнил русалку. А еще я бы рассказал, как мы провожали Гомункула, и как выменяли у него "прибор для доставания дураков из колодца" на двухлитровую бутыль самогона.

Я бы мог, но делать этого не стану.

После второй недели отпуска память стала подводить меня и теперь я не уверен, что из описанного мной происходило на самом деле, а что родилось в больной голове. Домовой был точно, на счет зеленых я уже сомневаюсь. А может и деда не было? Ладно, какая разница, главное отдохнул по-человечески. И брата повидал. То, что от брата еду - это точно. Нет, не было и не будет другого такого места на моей любимой планете, как дом моего брата. Только оттуда я возвращаюсь таким отдохнувшим и с такой дикой головной болью.