Страница 28 из 42
Сергея Петровича Олег не видел. В лаборатории, куда направился юноша, его встретил только что вернувшийся с рыбалки Анатолий Степанович Кривошеин. Растерянный, сбитый с толку, чувствуя за собой вину, он обрадовался, увидев Олега. Кривошеин как раз думал о том, что надо бы побольше людей отрядить на сбор опавших листьев. Листья кружились и разлетались всюду. Школьники могли бы разбиться на отдельные группы по участкам и внимательно осмотреть всё вокруг в радиусе четырёх-пяти километров.
– Ну что? – накинулись на Олега товарищи. – Узнал?
Олег остановился, нервно провёл рукой по волосам.
– Узнал, – сказал он.
– Как это произошло? – раздались голоса.
– Я не спрашивал. Не это важно. Важно, как их искать.
– Кого – их? Разве Тима не один?
– Нет, их двое. С ним ещё одна девочка…
– Какая? – удивилась Ксения.
– Не всё ли равно, какая! – нетерпеливо возразил кто-то.
– Ксении, видно, не всё равно, – хихикнул Миша.
На него все зашикали, а Ксения густо покраснела.
– Мишка, ты дурак! – возмутилась Наташа. – Тут такое случилось, а ты с глупостями!
Смущённый Миша шмыгнул в толпу.
– Вот что, ребята, – сказал Олег: – нам нужно разделиться на группы и собирать листья клёна. Все, какие только попадутся. Возможно, что в одном из них окажутся… они. Думаю, ни один из нас не останется дома.
Толпа загалдела разом. Как можно об этом спрашивать! Да все они будут искать хоть целую неделю, до тех пор, пока не останется ни одного оторванного листочка на десять километров в округе.
– Мы тоже пойдём! – закричали школьники младших классов. – Неужели же мы останемся! Собирать листья все могут!
– Конечно, все, – сказал Олег. – Если мы дружно примемся за дело, мы их найдём!
Но в голосе его не было уверенности. Да и вообще вся история казалась ему – и не одному ему – настолько невероятной, что просто невозможно было отнестись к ней с полной серьёзностью. Казалось, что кто-то пустил по Джохору весёлую шутку и теперь смотрит, какое она произвела впечатление.
– Давайте разобьёмся на группы, – предложила Лиля, а потом, подумав, прибавила неуверенно: – А может, нужно всем нам сначала зайти к Долинским, к матери Тимы? А?
– Зачем? – загалдели все снова. – Олег уже был. Чем мы ей поможем?
– Нет, надо! – раздались голоса.
– Нет, не надо! – кричали другие.
– Надо, надо! Мы скажем ей…
– Что скажете? Сочувствие выразите? Только хуже будет!
– Нет, не хуже! Она должна знать, что мы готовы сделать всё, чтобы…
– Вот и будем делать, а незачем ходить да болтать!
Поднялся шум. Олег вскочил на скамейку, протянул руку, стараясь обратить на себя внимание:
– Ребята, ребята, подождите, не шумите! Я хочу сказать…
– Ну и говори, кто тебе мешает! – кричали одни.
– Да вы же не даёте ему рот раскрыть! – старались перекричать их другие.
На скамейку, рядом с Олегом, вспрыгнула Наташа.
– Ребята, – закричала она, – как не стыдно! Что вы шум подняли? – Она была вся красная от волнения, в голосе звенели слёзы.
Ребята притихли.
– Вы галдите без толку, а листья-то лежат. Надо подбирать их скорей, мало ли что может случиться каждую минуту. Тиму могут просто растоптать!.. Ой, ужас какой!
– Верно, верно! – раздались испуганные голоса. – Пошли скорей!
– Сейчас мы разобьёмся на группы, – предложил Олег, – и распределим, кто на какой участок пойдёт. Нужно «прочесать» пять километров в окружности.
Ребята столпились вокруг Олега. Он назначил бригадиров. И скоро все школьники разбрелись в разные стороны, внимательно глядя себе под ноги.
– Вот, оказывается, что делал Ван, – вспомнила Наташа недавнюю встречу в поле.
– Да… – задумчиво произнесла Ксения. – А мы тогда песни пели.
– Но ведь мы же ничего не знали! – как бы оправдываясь, сказала Лиля.
Машины в тот день двигались по Джохору еле-еле. Шофёры не очень-то верили странной истории с Тимой, но из уважения к Долинскому, которого все любили, пообещали подбирать по пути кленовые листья. Они пристально всматривались в лежащую перед ними дорогу.
Заметив лист, останавливались, соскакивали, подбирали его и тогда ехали дальше.
Весь посёлок был взволнован. Только и было разговоров, что об исчезнувших ребятах. Охали, ахали и старательно подбирали листья.
Какая-то старушка шла по улице. Увидела под ногами лист. Нагибаться ей было трудно. Она поджидала прохожих. Её обогнала стайка малышей.
– Дети, – сказала старушка и палкой показала на лист, – поднимите.
Дети охотно подбежали.
– Это, бабушка, тополь. Такой не нужен. Мы собираем только кленовые.
– А-а… Ну бог с ним. Я плохо вижу – не разобрала. – И пошла дальше, тяжело опираясь на палку.
Сергей Петрович возился на институтском дворе. Здесь собирали и устанавливали новые радиопеленгаторы. Именно за этими аппаратами инженеры ездили в Москву. Заказаны они были на тот случай, если кто-либо из исследователей, превращённых в микролилипута, во время работы случайно упадёт с листа. С помощью пеленгатора его легко было бы найти.
Правда, Сергей Петрович и его товарищи считали, что падение с листа почти исключено. Перед тем как отправляться в почву и внутрь дерева, учёные всегда брали сводку погоды. Если предсказания говорили, что возможен дождь, а это бывало очень редко, или сильный ветер, что случалось гораздо чаще, – то исследования откладывались до наступления благоприятной погоды.
Сейчас на эти радиопеленгаторы возлагались все надежды.
Вместе с Сергеем Петровичем работал во дворе института и Владимир Яковлевич Вада. А Кривошеин был в лаборатории – на тот случай, если вдруг Тима и Катя вернутся самостоятельно, хотя это было маловероятно.
Сергей Петрович проверял аппарат, когда к нему подошёл невысокий, грузный Кулешов, бухгалтер института:
– Здорово, Долинский.
Он крепко пожал протянутую ему руку.
– Вот что, Сергей, – помолчав, начал он: – хочу сказать, что все мы готовы тебе помочь. Ты только говори, что нужно. Всё сделаем.
– Спасибо, – сказал Сергей Петрович. – У меня сегодня весь Джохор перебывал. И ребята из школы приходили. Не знаю, как и благодарить…
– Да какая тут благодарность! Само собой разумеется… – Помолчал. Потом спросил: – А жена как?
Сергей Петрович только рукой махнул:
– Плохо… Беда двойная: Тима не один, с ним девочка… гостила у нас!
– Слыхал, слыхал… Может, обойдётся? – неуверенно сказал Кулешов.
– Надеюсь… Не хочу и думать о чём-либо другом…
– Я тут тоже горсточку листьев собрал, – немного смущённо сказал Кулешов.
Ему это занятие казалось каким-то несерьёзным.
Хотя он и не раз бывал в лаборатории и видел процесс превращения на чёрной плите, но всё же не укладывалось в голове, что в тоненьком листочке может быть человек, и даже не один! Впрочем, если был один то почему бы и не быть там хоть сотне?
Сергей Петрович молча положил листья в стоявшую неподалёку корзинку. Пришёл молодой лаборант, чтобы отнести их в лабораторию для исследования.
Сергей Петрович вопросительно взглянул на него. Тот только отрицательно покачал головой. Ничего утешительного.
Появились Ван и Виктор тоже с листьями. Вид у них был замученный. Они ни на минуту не присели с тех пор, как вернулись из своего злосчастного путешествия.
Задавать вопросы они боялись. Да к чему спрашивать! И без того по лицу Сергея Петровича видно, что нет хороших новостей.
Виктор мучился ужасно. Он порывался было признаться в своей вине Сергею Петровичу, но язык у него не поворачивался.
Ван понимал, что происходит в душе товарища, и как-то сказал ему:
– Не говори сейчас, Виктор, никому. Делу не поможешь, и не до тебя сейчас…
Виктор ничего не ответил. Он вообще почти перестал разговаривать. На сердце у него лежал камень. Он так давил, что, казалось, трудно было дышать. «Зачем, зачем я это сделал?..» – твердил про себя Виктор.
До поздней ночи собирали мальчики листья, в темноте ходили с фонариками, пока не почувствовали, что ноги их больше не носят. Ведь предыдущую ночь они не спали!