Чудаки

М а с т а к о в. Ах, зачем ты говоришь этим тоном? Что я тебе сделал? Ведь ты - не девушка... и я не могу жениться на тебе немедленно... это смешно! Ей-богу - это смешно!

О л ь г а (тише). Не смейте издеваться надо мной! Я требую объяснений! Я не знаю... это, наконец, жестоко... это - грязно! Послушайте, проповедник добра и красоты, или как вас там зовут...

(Из дома выходит Елена.)

М а с т а к о в (раздражаясь). Я же объясняю вам русским языком...

О л ь г а (видит Елену). А, милостивый государь, теперь я вам сделаю небольшой скандал... вам всё-таки будет неловко...

М а с т а к о в. Что же это будет! Чего вы хотите?

О л ь г а (бросив цветы). Елена Николаевна... позвольте вам напомнить ваши слова... мы обе женщины...

Е л е н а (кутаясь в платок, тихо говорит, подходя ближе). Пожалуйста, уйдёмте отсюда.

О л ь г а. Но вы - умнее меня... вы устроили как-то так, что... я, кажется, с ума схожу!

Е л е н а. Константин, ты плохо выбрал место...

М а с т а к о в (почти грубо). Я ничего не выбирал! И ничего не понимаю! Что требуют от меня? Чтобы я немедленно венчался? "Исайя ликуй"? Ещё раз - "ликуй Исайя"?

О л ь г а. Что за пошлая шутка! Послушайте, он сейчас объяснялся в любви Зине...

М а с т а к о в (удивлён). Я?

О л ь г а. Он носит её образ в сердце своём... говорил он ей...

М а с т а к о в. Послушайте! Что за глупость?

О л ь г а (мечется, взбешена). Это не глупость, это носит другое имя! Авантюризм, распущенность... Мне - стыдно, сознаюсь - я никогда не бывала в таком смешном, дурацком, унизительном положении... о да, сознаюсь!

М а с т а к о в (смотрит на них обеих по очереди). Довольно! Говорите что вам угодно, делайте что хотите, а я - я уеду! Я не позволю тащить меня на верёвке даже и в рай... Ничего дурного я не сделал, и никто не страдает, это я страдаю!

О л ь г а (Елене). Какова наглость?

Е л е н а (спокойно). Не надо сильных слов... они ничего не объясняют.

М а с т а к о в. Вам угодно, против всякой очевидности, считать меня виновным в проступке, который... в котором и вы принимали участие, как я помню... Позвольте! Я осуждён? Очень рад! Я уезжаю, Елена... я иду уложить чемоданы... вы уж доконайте меня в моём отсутствии!

О л ь г а. Что за дикая выходка! Неужели это нормальный человек? Или очень ловкий? Не понимаю!

М а с т а к о в (горячится). Перестаньте болтать! Я уезжаю! Я не могу так жить - у всех на меня какие-то вассальные права... и - при чём тут Зина? Ты же сама, Елена, просила меня развлечь эту вдовую девицу! (Спокойнее и проще.) Если я действительно виноват - я извиняюсь... совершенно искренно, да! Но я скажу, что правда, великая правда сказана о женщинах словами... я забыл эти слова... вы заставите всё забыть! (Он быстро уходит из палисадника. Ольга растерянно смотрит вслед ему. Елена сумрачно задумалась.)

О л ь г а (тихо). Он действительно уедет?

Е л е н а. Не думаю.

(Пауза.)

О л ь г а (подавленно). Вот мы снова друг против друга... Вы действительно поставили меня в смешное положение... ведь это вы, да?

Е л е н а (тихо). Нет, не я...

О л ь г а. Гм... Мне надо уходить... (Елена молчит.) Послушайте, вы так много говорили о женской солидарности и высоких идеях... но - как же вы можете прощать ему это... эти выходки... распущенность эту?

Е л е н а. Прошлый раз я, должно быть, говорила недостаточно ясно и виню себя за это теперь...

О л ь г а (издеваясь). Слышали бы вы, как он говорил Зине о своей любви!

Е л е н а. Завтра он может повторить это другой девушке или вам...

О л ь г а (зло). О, нет! Я-то уж не позволю издеваться под собой!

Е л е н а. Я сказала вам - он как во сне живёт и верит в свои сны...

О л ь г а. Лечите его! Посадите в больницу! Привяжите на цепь!

Е л е н а. Не надо быть грубой! Вы любите его рассказы?

О л ь г а. Теперь они будут напоминать мне... только моё унижение! Вы счастливы слышать это? (Елена молча взглянула на неё.) Странный вы человек... трудно вам поверить! (Задумчиво.) Я считала его таким чистым, честным...

Е л е н а. Он таков и есть...

О л ь г а (усмехаясь). Таков? Но - как же это? Неужели вы не чувствуете оскорбления... впрочем, это не моё дело!

Е л е н а. Не будем говорить обо мне... Если он или я сделали вам больно - я готова просить у вас извинения за него и за себя...

О л ь г а (поражена, не верит). Вы, женщина, просите у меня прощения, у меня... которая... я вам не могу верить, не могу! Это - христианское смирение, что ли? Великодушие? Что это?

Е л е н а. Я - женщина, но - рассудочный человек...

О л ь г а. Не верю... вы говорите необычно... Он вас свёл с ума, этот... паяц! Иногда мне кажется, что вы - человек искренний... и, честное слово, в эти минуты - мне больно за вас!.. (Задумываясь.) Должно быть, потому больно, что мы, женщины, действительно близки друг другу... Но я тоже сойду с ума, если буду продолжать такой фантастический разговор! Прощайте. (Идёт, но тотчас возвращается и говорит серьёзно, просто.) Послушайте, мне захотелось сказать вам... кажется - это необходимо сказать, но - почему?.. Я не понимаю! Лёгкое сумасшествие... во всяком случае - я далека от раскаяния... Видите ли, я кокетничала с ним... я очень хотела того, что называется победой над мужчиной... Не знаю, зачем нужно было мне это... может быть, хотелось встать рядом с вами и выше вас... уж очень раздражало меня это ваше великолепие, ваше спокойствие... то, что вы сами называете рассудочностью... вероятно, это какой-то новый род бабьей хитрости... приём, незнакомый мне! (Говорит как бы сама с собой.) Он долго не замечал моих атак... вы знаете, конечно, к чему это приводит нас, женщин? Он всё рассказывал мне какие-то сказки... об индусах, берёзах, о Калевале, русских мужиках... удивительно он говорит иногда! Точно не человек... Ну, я кажется, увлеклась им серьёзно... и, желая поскорее выиграть партию, вот - проиграла! (Она растерялась, ей мучительно неловко, и она хочет скрыть это бойким тоном, небрежными словами.) Я поняла это... очень скоро... и особенно ясно - после разговора с вами... Вы гораздо убедительнее говорите тоном и глазами... а ваши слова... они мне не всегда понятны... эти ваши странные слова... (Усмехнулась.) Вы моложе меня, но у вас уже отцветает душа... знаете это? Я не хочу сделать вам больно... но честное слово! - вы иногда вызываете досадное чувство! Разве можно так относиться к мужчине? Это даже смешно, наконец... Нет, каков этот фантазёр! Точно угорь... он ловок, знаете! Да, да... он неглуп... И, кажется, недурной актёр. В нём есть какая-то незнакомая мне гибкая, но крепкая пружина... он довольно хитрый. Иногда он бывает невыносимо комичен... мне думается - это его способ самозащиты... да? (Очнулась.) Что? Я слишком разболталась!