Чудаки

В у к о л. Гм... это ты о чём говоришь?

С а м о к в а с о в. А о том, что вот мне сорок два года, и я не понимаю человека, который моложе меня, не понимаю его мысли и жизнь... Слов даже не понимаю! И это - в сорок лет! Хороша страна, где все чужды друг другу... Представь себе европейца...

В у к о л (позёвывая). Чепуха! Европейцев ты не знаешь... ты их в кутузку сажал? Нет. И не надо говорить об европейцах, думая о женщинах...

П о т е х и н (подходит). Нет ли спичек, отец?

В у к о л (даёт). Возврати. А то ты возьмёшь коробку и - пропал! А я с больной ногой хожу, ищу - где спички?

П о т е х и н. Если у тебя ревматизм - иди и ляг в постель. Это лучше, чем сидеть ночью на воздухе. (Уходит, забыв отдать спички.)

В у к о л (толкнув Самоквасова). Видишь? Женись скорее. В семьдесят лет у тебя будет сын доктор, культурный человек... Очень удобно! Отберёт у тебя спички, а ты... да-а... (Помолчав.) Заметь, какой странный язык у нас: мы говорим - сидеть на воздухе. Какие лёгкие люди, подумаешь! Или - пройти курс университета. (Кивая головой в сторону, куда ушёл сын.) Вот - он прошёл, насквозь прошёл... и это не особенно задело его...

С а м о к в а с о в (неохотно). Какой ты...

В у к о л. Болтун?

С а м о к в а с о в. Нет... как это? Мизантроп...

В у к о л (с некоторой гордостью). Я, брат, не мизантроп, а скептик... Мало у нас скептиков. Это признак, что мы недостаточно умны...

С а м о к в а с о в (усмехаясь). Ты вот говоришь, а я не понимаю зачем?

(Елена и Зина выходят, Самоквасов встал, давая им дорогу.)

Е л е н а. Господа, пожалуйста, помогите Константину перенести сундуки...

С а м о к в а с о в. Иду! Ты бы сидел, скептик.

В у к о л (идя за ним). Сыро... Потомок прав.

Е л е н а (лаская Зину). Ляг иди, может, уснёшь.

З и н а. Нет, не хочу... я боюсь, что усну.

Е л е н а. Боишься?

З и н а. Мне - стыдно. Я не чувствую горя, утраты... я так странно, стыдно спокойна! Развязалась петля... я могу не лгать, не насиловать себя... мне не надо казаться нежной и любящей... Это хорошо и - нехорошо...

Е л е н а (улыбаясь). Вот - слышал бы тебя Константин...

З и н а. Нет, не говори ему! Я не хочу, чтобы он считал меня бесчувственной... я так уважаю его!

П о т е х и н (подходя). Вам необходимо свидетельство о смерти, я сейчас напишу. (Проходит в дом.)

З и н а. Как он это сказал!.. Когда он подходит близко ко мне, я ощущаю прикосновение какой-то тяжести... Лена, я не кажусь тебе бессердечной?

Е л е н а. Перестань об этом. Тебе двадцать лет.

М а с т а к о в (в дверях). Елена, иди сюда! (Когда она подошла, он возмущённо шепчет.) Слушай, какого чёрта Николай рычит на меня? Стоит под носом и сверкает белками... что ему нужно?

Е л е н а (уходя). Я сейчас, Зина.

М а с т а к о в (идя за нею). Возмутительно!

(Зина утомлённо потянулась, наклонила к лицу ветку дерева, обоняет её запах. Вздрогнула, взглянув на занавешенное окно, пугливо отряхает руки.)

С а м о к в а с о в (с шалью в руке). Возьмите-ка, сыро!

З и н а. Спасибо! Какой вы заботливый.

С а м о к в а с о в (расцветая). Ну... это не я... это ваша мама велела мне. Хорошая у вас мама!

З и н а (кивая головой). Да.

С а м о к в а с о в (волнуясь). Вообще, женщины - самое лучшее... Особенно теперь, когда наш брат... несколько раскис. Знаете, мне можно поверить, - я женщин видел! Я очень плохо, очень грубо жил... немногое могу вспомнить без стыда за себя... и, если было что хорошее, чистое в моей жизни, - это были вы... женщины... Готов молиться: да сохранит их господь бог, ибо нет у него среди русского племени ничего лучше женщин!

П о т е х и н (выходя). Ого! Вот как?

С а м о к в а с о в (оборачиваясь к нему). Ах... это вы! Конечно - не согласны? Желаете спорить?

П о т е х и н. Не время и не место.

С а м о к в а с о в (горячо). Ироническим возгласам - место, а правдивому свидетельству - не место? Почему-с?

П о т е х и н (проходя мимо него). Вы, точно влюблённый, вспыхиваете... что с вами, а?

С а м о к в а с о в. Ничего особенного, благодарю вас! Вы как себя чувствуете? Вот, Зиночка, посмотрите: вчера он призывал народ - вперёд, на бой с судьбой, а сегодня, извольте видеть, - разочарованному чужды все обольщенья прежних дней! 3 и н а. Не надо сердиться!

С а м о к в а с о в. Но ведь это же... это обман... это - игра людьми...

П о т е х и н (раскуривая сигару). Чего вы так волнуетесь? Попросите, и - вам снова дадут место в полиции... (Отходит.)

Зина (болезненно). Ой, доктор... что это вы!

С а м о к в а с о в (задыхаясь). Вот... культурный человек... а? Благородно, а?

З и н а. Он... может быть, он нездоров?

С а м о к в а с о в. Да-с... паралич души у него... Нет, извините... мы все - злые, грубые... и ничего не любим... ни друг друга, ни себя самих, ни родину... У нас в жилах течёт дурная, холопья кровь... мы ещё не пережили крепостного права... мы - изнутри рабы...

В у к о л (выходит - Зине). Вас мать зовёт. Ты что, Мирон?

С а м о к в а с о в (показывая кулак). Сын твой...

В у к о л. Ага!

С а м о к в а с о в. Когда-нибудь я его...

В у к о л (глядя в темноту). Никто не любит моего потомка.

С а м о к в а с о в. А он? Он кого любит? Умеет он любить?

В у к о л. Не знаю. Не спрашивал.

С а м о к в а с о в. Спроси... да!

(Потехин подходит. Самоквасов, фыркнув, ушёл в комнаты.)

В у к о л. Ты что обижаешь людей?

П о т е х и н. Давай походим, отец.

В у к о л. Нога не позволяет ходить.

П о т е х и н. Ах, да... Вот что - я уезжаю... С поездом в пять пятнадцать. (Вынимает бумажник.) Вот деньги.. Потом ещё пришлю... если будут.

В у к о л. Значит, надолго... А служба?

П о т е х и н. Брошу.

В у к о л. Ты, может, на Кавказ собрался?

П о т е х и н. Почему на Кавказ?

В у к о л. Бывало, люди в твоём положении на Кавказ ездили.

П о т е х и н. Не понимаю.

В у к о л. Влюбился?

П о т е х и н (хмуро поглядел в лицо отца и усмехнулся). Н-ну?

В у к о л. Безнадёжно?

П о т е х и н. Далее!

В у к о л (принимая деньги). Ты лучше в Сибирь поезжай.

П о т е х и н. Зачем?

В у к о л. Наживёшь денег. Когда люди противны - необходимо иметь много денег.

П о т е х и н. Скажи тут всем этим, что я получил телеграмму... спешно вызвали в город к больному.

В у к о л. А зачем лгать?

П о т е х и н. Верно. К чёрту! Прощай.

В у к о л. Давай обнимемся...

П о т е х и н (обнимая). Прощай! Трудно жить, старик.