Страница 46 из 72
«U-591» также была потоплена к югу от экватора. Её командир лейтенант Цисмер признался, что также был удивлён вежливому обращению со стороны американцев. Вот его слова:
Нашу лодку сильно повредили, и она быстро затонула. Надувной лодки у нас не было. Только несколько спасательных жилетов оказались в пригодном состоянии, на всех двадцать семь человек, плававших в тёплом тропическом море, их не хватило. Но всё равно мы были рады, что выбрались живыми.
Лишь море колыхалось на том месте, где несколько минут назад плавал рундучок с дорогими нам вещами – фотографиями наших жён и любимых девушек, мы этот рундучок называли нашим домом.
Все подняли головы к небу. Менее чем в двухстах метрах над нами появился самолёт, который потопил нашу лодку. Когда он проходил точно над нами, из его серебристого брюха вывалился ярко-жёлтый пакет и плюхнулся в воду поблизости от борющихся за свою жизнь людей. Боже, лодка!
Правда, это была совсем маленькая лодка, скорее символ надежды, но люди воспрянули духом при виде её. Эта лодчонка площадью в два квадратных метра была рассчитана на двух, максимум трёх человек. Мы поместили в неё пятерых – трёх раненых и двух не умеющих плавать, которых до этого поддерживали на воде их товарищи. Остальные по очереди держались за лодку, чтобы перевести дух.
Самолёт улетел.
Не знаю, думали ли другие, кто, в отличие от меня никогда не бывали в южном полушарии, об акулах. Акулы водились в изобилии в этих водах, и я вздрогнул, вспомнив об этом. Я однажды видел, как человека, сидевшего на краю плота, одна из этих тварей схватила за ногу и стянула в воду.
И вдруг крик вырвался из пятнадцати-двадцати глоток. Первая акула, легко узнаваемая по своему острому плавнику, шла явно на нас. Перевернулась лодка и, пока царила паника, плавала вверх дном, а все держались за неё, за что только можно было ухватиться. Я быстро пересчитал головы. Слава Богу, все двадцать семь. Мы быстро перевернули лодку и снова водрузили на неё тех пятерых, а остальные двадцать два сбились вокруг, прижались друг к другу, как цыплята вокруг клуши, когда им угрожает опасность.
Наши сердца прыгали так, что, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди. Это было жуткое ожидание.
Кого она схватит? Кого она схватит? Кого?..
Внезапно мы увидели корпус морского чудовища, особенно огромный вблизи. Я нырнул и какой-то момент смотрел в холодные глаза этой твари. Потом я закрыл глаза и со всей силой своих лёгких, усиленной отчаянием, выдохнул в воду крик.
Акула отвернула.
Я до сегодняшнего дня не знаю, действительно ли я закричал во всё горло или пробулькал что-то. Но что бы это ни было, это заставило акулу, тигра моря, бежать.
Скоро она вернулась. Хорошо хоть, что одна. Всякий раз она позволяла отгонять себя криком и шумом, и мы снова почувствовали себя хозяевами положения.
Но акуле это не надоедало. Она кругами ходила возле нас, и круги становились всё меньше и меньше.
Внезапно кто-то, один или двое, воскликнули от страха, заметив кровь на спинном плавнике акулы.
После того как она подошла поближе, я увидел, что «кровь» – это спичечная этикетка на коробке, воткнувшейся в плавник.
Незадолго до этого появился второй самолёт и сбросил пакет, похожий на тот, что сбросил первый самолёт, но пакет отнесло ветром. Несмотря на мои возражения, двое поплыли в его сторону, чтобы поймать, но вернулись с пустыми руками. Что до меня, то я был рад, что они вообще вернулись. Во втором пакете были, очевидно, спички и сигнальные огни. На упаковку, очевидно, накинулась наша зловещая соседка, отсюда и впившаяся в плавник коробка.
Появление второго самолёта свидетельствовало о том, что они нас продолжают искать, и это дало нам тихую надежду. Но солнце опасно клонилось к горизонту. Пока ни у кого из нас не сводило ноги от долгого плавания. Но меняться у лодки стали почаще. А в головах сидела мысль о том, кто же из нас первый сдастся.
Солнце село. Ночь с тропической быстротой накрывала нас. Но в последнем луче света этого рокового дня мы увидели ещё один самолёт над горизонтом. Потом ещё один. Они явно делали все, чтобы найти нас.
По тому, как они вели себя в воздухе, я понял, что второй самолёт ведёт к нам корабль. Очень скоро над нами кружилось не меньше восьми самолётов, и, наконец, мы увидели мачты над горизонтом – тоненькую полоску на фоне темнеющего неба.
Через час мы, все двадцать семь, стояли голыми на палубе американского тральщика. Бледные, напряжённые лица, спутавшиеся бороды, неподвижные взгляды – мы являли собой, должно быть, жалкое зрелище. Скоро нам дали полотенца, рубахи, брюки, парусиновую обувь. По кругу пошла бутылка джина, это хорошо взбодрило нас.
– Командир с вами? – спросил американский офицер.
– Я командир, – ответил я.
Меня отвели к командиру тральщика, молодому человеку примерно моего возраста. Он спросил моё имя, количество спасшихся и число пропавших и пообещал продолжить поиск. Затем командир встал, пожал мне руку и выразил сочувствие по поводу гибели моего корабля.
Я поблагодарил его за спасение.
– Чем можем, – сказал он, делая как бы извиняющийся жест.
То, как погибла подводная лодка «U-459» (командир Вильямовиц Меллендорф[33]) – лодка снабжения водоизмещением 1600 тонн[34], – кажется почти невероятным.
Во время боевого патрулирования командир самолёта «Веллингтон-Q» 172-й эскадрильи Дженнингс заметил германскую подводную лодку. Он развернулся в сторону лодки, но был встречен плотным огнём и сбит. Дженнингс направил свой падающий самолёт на лодку и с грохотом «приземлился» на её палубу. То ли он сделал это намеренно, то ли это была чистая случайность – останется неизвестным, ибо британский пилот погиб при ударе. Самолёт разрушил пушки на палубе и стал причиной сильного пожара. Части разрушенного самолёта свалились в воду по обоим бортам, остальное сбросила с палубы команда подводной лодки, но на палубе остались две глубинные бомбы. Их команда тоже аккуратно скатила в воду. Одна из бомб взорвалась ещё до того, как лодка вышла из зоны поражения, так как не обладала достаточной скоростью. Взрывом серьёзно повредило корму, лодка потеряла способность погружаться и стала неуправляемой.
Вильямовиц прежде выловил из воды стрелка самолёта, выжившего при ударе самолёта о лодку, потом получил сообщение от своего механика о том, что лодка потеряла мореходность.
Видя, что приближается ещё один самолёт, Вильямовиц взорвал свою лодку и затопил её. Члены команды были затем подобраны британцами и взяты в плен. Но Вильямовица среди них не было. Он не был ни ранен, ни даже поцарапан.
Он остался на своей лодке.
Нечто похожее случилось 11 августа с самолётом «Либерейтор – D» 200-й эскадрильи, после того как его пилот заметил и атаковал подводную лодку «U-468» (лейтенант Шамонг). И в этом случае хорошо проявили себя зенитчики. Действуя хладнокровно и расчётливо, они сбили самолёт, и тот стал падать, объятый пламенем.
Пилотом «либерейтора» был новозеландец Тригг. Не обращая внимания на пламя, охватившее самолёт, Тригг направил его на подводную лодку. Зенитчики, решив, что дело сделано, прекратили огонь. А Тригг сумел вывести самолёт в удобное положение для атаки и, прежде чем самолёт рухнул в море, сбросил свои глубинные бомбы. Они упали рядом с бортом лодки и здорово раскроили её прочный корпус. При ударе о воду самолёт взорвался и вся его команда мгновенно погибла. Но и «U-468» не уцелела и пошла на дно. По трагической иронии судьбы члены команды подводной лодки спаслись благодаря резиновой лодке с разбившегося самолёта.
«Афродита» оказалась светом надежды для немцев в борьбе их подводных лодок против радаров противника…
Ночь. Германская подводная лодка на полном ходу идёт в надводном положении на свою позицию. На горизонте появляется силуэт. Патрульный корабль.
33
Вильямовиц-Меллендорф был одним из редких офицеров, командовавших подлодками ещё в Первую мировую.
34
По другим данным, подводные лодки этой серии – XIV – имели водоизмещение 1700 тонн.