Последнее совпадение

Голдсборо Роберт

Последнее совпадение

Роберт Голдсборо

ПОСЛЕДНЕЕ СОВПАДЕНИЕ

роман

Глава 1

Ну и пусть "Таймс" назвала его лучшим бродвейским мюзиклом года - мне не впервой оказываться по разную сторону баррикад с этим многоуважаемым изданием. Я, кстати, и в театр-то пошел лишь потому, что Лили Роуэн позарез не терпелось поглазеть на это шоу; причем, как выяснилось, ей оно тоже особого удовольствия не доставило.

Правда, судя по поведению Лили, ей в тот вечер не угодил бы и сам Карузо на гребне своей славы. Непривычно тихая, за все время роскошного ужина в "Рустермане" она не пpоизнесла и паpы слов, сидела, словно воды набpала; а ведь мы лакомились форелью по-монтански, блюдом, которое ввел в меню сам Ниро Вулф, когда стал присматривать за рестораном после смерти своего старого и преданного друга Марко Вукчича. Да и позже, в театре, в самые, на мой взгляд, удачные и забавные моменты шоу Лили расщедривалась лишь на жиденькие хлопки или хилые смешки. Мои ребра за все представление так и не удостоились ни единого тычка - а именно таким образом Лили обычно выражает свой восторг в театральных ложах.

- Рискую прослыть занудой, но сегодня ты как никогда далека от той жизнерадостной и искрометно остpоумной спутницы, которая снискала мое уважение, почитание и, ух, даже обожание, - заявил я ей по дороге в такси, когда мы катили к её апартаментам, pасполагающимся на Восточной Шестьдесят третьей улице близ Центрального парка. В ответ меня нагpадили лишь вымученной улыбкой.

- Да, Арчи, я знаю... Просто я немного не в своей тарелке. Думала шоу приведет меня в чувство, но не тут-то было... Ты уж извини, дружок.

- Так и быть, передо мной можешь не извиняться, - великодушно сказал я. - Я тебя прекрасно понимаю - сколько раз и я бывал сам не свой, когда мы с Великим сыщиком влипали в очередную передрягу. Может, хочешь рассказать что-нибудь? Душу отвести.

Лили скорчила гримаску и пожала плечами.

- Нет, я как-то... А впрочем - почему бы и нет? Заскочи ко мне, пропустим по маленькой.

Я расплатился с таксистом и проследовал за Лили в вестибюль её дома; огромный зал был столь щедро разукрашен белоснежным мрамором, словно хозяин здания состоял в ближайшем родстве с владельцем мраморных копей. Консьерж, который, по моим подсчетам, служил в доме без малого лет сто, привычно приветствовал нас:

- Добрый вечер, мисс Роуэн! Добрый вечер, мистер Гудвин!

После чего проворно просеменил к лифту и нажал на кнопку вызова. Я мысленно вознес хвалу чаевым, которые Лили столь щедро раздает перед каждым Рождеством.

Побывав в апартаментах Лили уже не одну сотню раз, я до сих пор ловлю себя на том, что по приходе неизменно таращусь, как последний деревенщина, на произведения искусства и роскошное убранство. Мы с Лили "давнишние приятели", как окрестили бы нас в колонке сплетен досужие репортеры, пpичем не особенно погрешив против истины. Собственно говоря, мы с ней и впрямь давнишние приятели, хотя это никогда не мешало каждому из нас наслаждаться общением с иными представителями противоположного пола. Впрочем, если вы рассчитываете разузнать у меня подробности, то, извините - обратились не по адресу. Да и из Лили вам об этом ни слова ни вытянуть.

Кое-что про Лили я вам тем не менее готов поведать. Ее покойный папаша перебрался в Америку из Ирландии задолго до того, как я променял Огайо на Манхэттен в поисках славы и богатства; и он быстро достиг успеха как в Таммани-холле - старинном оплоте демократов, - так и в строительном бизнесе. Сопоставив отрывочные сведения, почерпнутые от Лили и Лона Коэна из "Газетт", я уяснил, что Роуэн сколотил состояние, прокладывая в Нью-Йорке канализацию. Изрядный куш от папашиного состояния достался Лили, которая быстро доказала, что способна использовать его с толком. Примером тому служат хотя бы её горное убежище в Катоне, где Лили обычно проводит уик-энды, ранчо в Монтане и несколько довольно внушительных полотен французских импрессионистов в её нью-йоркских апартаментах. Вы лучше меня поймете, если я признаюсь, что до знакомства с Лили такие имена, как Моне, Ренуар и Сезанн звучали для меня так же конкpетно, как, скажем, Розенкранц и Гильденстерн.

И еще: несмотря на то, что, как вы уже догадались, Лили отнюдь не нищая, находясь в её обществе, по счетам всегда плачу я. Это я просто так, для полноты картины.

Я уселся со стаканчиком виски с содовой на одном из трех застланных белым диванов в гостиной, а Лили (с таким же стаканчиком) устроилась напротив, поджав под себя аппетитные ножки. Вдруг её темно-синие глазищи уставились на меня.

- Эскамильо, - сказала она, воспользовавшись прозвищем, которым ещё в допотопные вpемена наградила меня возле одного пастбища, когда залюбовалась, сколь лихо я управился с огромным быком*, - мне и в самом деле очень нужно посоветоваться - и в первую очередь с тобой, - но я дала зарок молчания.

- Решать, конечно, тебе, - сказал я, - но помни, что здесь, - я выразительно постучал себя по макушке, - хранится __________

*Рекс Стаут "Где Цезаpь кpовью истекал..." (Здесь и дальше пpим. пеpев.).

великое множество тайн, которые умрут вместе со мной.

- Я знаю, но колеблюсь лишь потому, что речь идет о

Норин.

- Ты имеешь в виду свою племянницу?

Лили кивнула, легонько закусив нижнюю губку. Норин Джеймс пpиходилась дочерью Миган Джеймс, сводной сестры Лили. Я видел Норин всего несколько раз, но этого хватило, чтобы составить о девушке, пару лет назад закончившей колледж, вполне благоприятное впечатление.

- Наркотики? - закинул удочку я.

- Н-нет. Во всяком случае, об этом мне пока ничего не известно. Пожалуйста, не понукай меня, - попросила Лили и приумолкла, воздавая должное содержимому стакана. Затем, внимательно изучив полотно Ренуара на противоположной стене, заговорила:

- Ты ведь знаешь - у нас с Норин довольно близкие отношения. Она не только в миллион раз лучше своей матери, но и... словом ты знаешь, как я к ней отношусь.

Я и впрямь это отлично знал. Родственных чувств сестры друг к дружке не питали, и не трудно было понять - почему. Если Лили отличается общительностью, веселым нравом, душевной щедростью, независимостью суждений и - по своему собственному признанию - сибаритскими наклонностями, то Миган, в противоположность ей - особа обидчивая, вздорная, взбалмошная и завистливая. Имев несчастье вдоволь с ней наобщаться, я пришел к выводу, что быть с ней - пpимеpно такая же радость, как застрять в пробке с нью-йоркским таксистом, которому всю жизнь не давали выговориться, но теперь он решил наверстать упущенное.

- Мы с Норин видимся довольно часто, - продолжила Лили. - Просто так, поболтать о том, о сем. Она всегда относилась ко мне с большим доверием, чем к матери, а это, сам понимаешь, не слишком способствовало улучшению моих отношений с Миган... Не скажу, впpочем, чтобы меня это особенно огорчало. Обычно мы встречаемся с Норин примерно раз в месяц.

- Да, ты говорила. В отеле "Плаза", да?

По губам Лили скользнула мимолетная улыбка.

- Норин влюблена в местную кухню. Однако в последние два раза, что мы там обедали, она была пpосто сама на себя не похожа. Ты же сам знаешь, какая она всегда живая, разговорчивая и непосредственная. Так вот, увидев её месяц назад, в последнюю субботу июня, я просто глазам своим не поверила. Она выглядела... изможденной - другого слова я и подобрать не могу. Как будто совеpшенно сна лишилась. И казалась какой-то отрешенной. Обычно она с удовольствием выслушивает, как тетка Лили сплетничает про "наш обезьянник", как ты его называешь. Мы пьем шабли, закусываем салатом и весело хихикаем. В тот же раз её словно подменили. Девочка почти все время молчала, а в ответ на мой вопрос, не случилось ли чего, пробормотала что-то насчет занятости на службе.

- Она, по-моему, устроилась в издательство? - вставил я.