Страница 3 из 6
Надрывались рабочие у станков, делались калеками. А капиталист их за людей не считал. "Изувечился? Сам виноват - иди прочь с завода!" И ставил к станку другого.
Капиталисту и станка было не жалко: "Пусть себе гремит, пока не развалится. Так-то выгоднее, чем покупать новый!"
Я беру Сашу за плечи и поворачиваю к станкам.
- А погляди, - говорю, - на наши. Удобные, красивые. И у рабочего под руками, конечно, кнопки. Но эти кнопки не заменяют человека, а помогают ему в труде.
Так мы беседовали с Сашей, пока не прибежал из разведки Алеша.
Радостный и взволнованный, он объявил:
- Узнал про Русакова! Он не здесь, а вон там работает, где домашние растения.
А вы не бодаетесь?
Подходим.
У окна красивые пальмы раскинули свои ветви.
Однако где же станок?
Мальчики растерянно смотрят на меня. Они ожидали, что увидят среди пальм самый главный, удивительный станок. Ведь работает здесь член правительства, Герой Социалистического Труда!.. А тут и вовсе никаких станков!
Стоит стол. Самый обыкновенный, даже некрашеный.
Да и на столе ничего интересного: молоток, напильник, железки...
Высокий человек, стоявший перед столом, обернулся... Он! Теперь я узнал Русакова.
Николай Николаевич кивнул приветливо ребятам, а на меня посмотрел выжидающе: мол, что за люди, зачем пришли?
Алеша и Саша на приветствие тоже кивнули - мальчики они воспитанные, но тут же, огорченные, отвернулись к окну.
Я шепнул: "Не страдайте, ребята, наберитесь терпения", - а сам к Русакову.
Напомнил про войну, сказал, что знал его еще прославленным радистом, и мы крепко, по-солдатски, пожали друг другу руки.
- А это кто? - Он показал на мальчиков. - Буками на меня глядят... А они не бодаются?
Страдальцы мои прыснули со смеху.
- Хотим, - говорю, - Николай Николаевич, познакомиться с вашим мастерством.
- А, экскурсия! - Он взглянул на часы. - Занят, конечно... Но юным экскурсантам отказать не могу.
Русаков отложил инструмент, которым работал, и стал вытирать руки ветошью. Это толстая, но очень мягкая тряпка.
Дал по лоскутку ветоши ребятам. Те тоже вытерли руки и спрятали свои ветошки на память.
Николай Николаевич, видя это, улыбнулся.
- Ну как, - спрашивает, - теперь готовы разговаривать?
- Готовы!
- В таком случае скажите, что вы знаете о Волховстрое. Слыхали про такой?
Алеша быстро взглянул на меня. Я кивнул.
- Знаем, - ответил он твердо. - Дедушка рассказывал. Это недалеко от Ленинграда. На реке Волхов. Большая-большая электростанция. Самая первая советская.
Саша добавил:
- Там водопад устроили, чтобы крутились турбины. Это такие большие колеса.
- Все это правильно, - согласился Русаков. - Но главного не сказали. Чьими же заботами был создан Волховстрой?
- Ленин... Это Ленина забота! - воскликнул Алеша, опережая приятеля.
- Правильно, - опять сказал Русаков. - Но для Волховстроя кроме турбин требовались электрические машины. Иначе не получишь тока. Их изготовил наш завод "Электросила".
Русаков продолжал:
- Никогда еще в России не делали таких больших и сложных машин. А Владимир Ильич: "Не робейте, товарищи. Зимний штурмовали? Капиталистов изгнали?.. Уверен, что сумеете и невиданные машины построить!" И построили. Без капиталистов. Своим умом. На удивление всему миру. - Николай Николаевич улыбнулся мальчикам. - Вот на каком вы заводе... Знаменитый завод. Теперь из разных стран приезжают, чтобы купить электрические генераторы с маркой "СССР. "Электропила"". - И добавил: - А станки какие у нас, а оборудование... Это же чудо техники!
Мальчики переглянулись. В недоумении пожали плечами и опять уставились на некрашеный стол.
- А почему вас обижают? - сказал Саша. - Даже станка вам не дали. Там везде кнопки, а у вас?
Русаков, смеясь, перебил:
- И у меня кнопки! - Он был в комбинезоне и показал на свои большие карманы. - Смотри: вот тут вместо пуговицы кнопка и тут кнопка. - Посмеялся и сказал: - Но шутки в сторону. - Он стал серьезным. - Запомните, ребята: без этого простого стола - он называется верстак, - без молотка, зубила, напильников и без этих вот рук слесаря-инструментальщика не сделать ни одной на свете машины. Ни электрической, ни паровой, ни автомобиля, ни велосипеда, ни мясорубки, ни детского волчка...
Саша вынул авторучку. Кажется, хотел что-то возразить.
А Русаков:
- Школьная авторучка! И она рождается на таком же простом столе-верстаке. Как и перышко к ней. - Тут Русаков кивнул мне: - Давайте-ка, дедушка, внучат поближе к верстаку.
Я поставил обоих на подвернувшийся под руку ящик, а Русаков разрешил им облокотиться о верстак.
- Видно теперь, ребята? Ну, смотрите внимательно. Вот это мое главное устройство. - И он провел руками по двум железным горбикам.
- Это тиски, - сказал Алеша. - В школе тоже есть. Только нас к ним еще не подпускают. Они для старшеклассников.
Русаков продолжал:
- Смотрите дальше. Выбираю нужную мне стальную плашку и зажимаю в тиски... Вот так - накрепко, чтобы не шелохнулась плашка. Теперь можно работать. - И он провел по плашке напильником. - Начинаю, ребята, готовить штамп.
Русаков поднял глаза на меня:
- Как бы это объяснить ребятишкам: "штамп"?
Я пришел Николаю Николаевичу на выручку.
Напомнил ребятам, как они малышами возились в ящике-песочнице. Под руками формочки - деревянные, пластмассовые. Набьешь формочку сырым песком, опрокинешь на скамейку - получается кулич.
Опять набиваешь формочку. Опрокинешь - второй кулич.
И пошел ставить кулич за куличом!.. Сколько их? И не пересчитать.
Но все куличи одинаковые, если из одной формочки...
- Уже понятно! - прервали меня мальчики. - Штамп - это как формочка. И к Николаю Николаевичу: - А чем вы свою формочку набиваете? Не песком же?
- Какие догадливые! - шуткой на шутку ответил Русаков. - Нет, не песком. На штамп кладут кусок раскаленного, насквозь красного и оттого мягкого металла. Но рукой его не вдавишь в углубление. Нужен пресс. Раз-два, надавил - и получается деталь, как ваш кулич из формочки. А там только кнопку нажимай. Тук-тук-тук-тук... - выдает пресс деталь за деталью.
Ребята узнали от Русакова, что инструментальщик готовит много различных штампов. Ведь детали требуются и большие и маленькие, и такого фасона и этакого.
Из этих-то деталей и собирают на заводе гигантские электрические машины.
У верстака
Мальчики раскраснелись. Глаза блестят. И я понимаю их радость: беседует с ними знаменитый инструментальщик, и не о пустяках болтает, как иные взрослые с детьми. Николай Николаевич знакомит их со своим мастерством.
Сейчас все внимание ребят на тисках, в которых закреплена плашка.
Плашка еще не штамп, пока лишь гладкий кусок стали.
Но Русаков у верстака. Он водит напильником по металлу, с силой нажимает на него: шарп... шарп!.. В то же время зорко поглядывает на чертеж, чтобы не ошибиться, не сделать неверного движения.
Темные его волосы, расчесанные на косой пробор, растрепались, попадали на лоб. На верхней губе проступили капельки пота...
А мальчики, как завороженные, смотрят на его руки. Происходит удивительное. Руки начинают серебриться... Все больше, больше - кажется, вот-вот станут совсем серебряными.
Но Русаков останавливается, чтобы передохнуть. Напильник отложен - руки вытирает ветошкой. И они уже не серебряные... Это всего лишь пыль была на руках, металлическая пыль, которую сдирал с плашки напильник.
Кинул Русаков ветошку, достал носовой платок и принялся вытирать разгоряченное лицо и шею.
Утомился. Мальчикам стало его жалко.
- Николай Николаевич! - сказал Алеша. - Зачем же это... Сталь пилить руками! Вон как вам трудно!
- Трудновато, - согласился Русаков.
- А вы станок себе попросите! - посоветовал Саша. - Вам какой хотите дадут. Самый лучший!