Закон вне закона

- Мабуть, кого другого пошлешь, - улыбнулся Пилипюк,- а то боязно.

- Иди, видеть тебя не могу. Борщом твоим обожрался.

Ладно, на сегодня хватит. А то все переделаю, а завтра со скуки помирать?

Я зашел к Волгину.

- Тебе внеочередное повышение в должности вышло, - обрадовал его. Назначен начальником Горотдела. Занимай мой кабинет. А я со своим штабом переезжаю в Замок. Собирайся на новоселье. Ты приглашен. А Лялька где гуляет?

- Она уже там. Взяла пятерых лучших бойцов обустраиваться. И Майор там. Как бы она и его шваброй не вооружила.

- Поехали. Майора выручать.

Замок сиял огнями. Будто там бал начался.

У ворот скандалила с бойцами Лялька. Они забрасывали в грузовик тюки с постельным и столовым бельем и в чем-то перед ней оправдывались.

- Новости! - орала Лялька на всю округу. - Не знают, где прачечная! Спецназ называется!

Охрана у ворот лыбилась во все свои пасти.

Я подхватил Ляльку под мышку и потащил ее в Замок. Попой вперед. Она извивалась, как червяк на крючке. Даже кусаться пробовала.

- А что они, Алексей Дмитриевич! - визжала она где-то сзади. - Для себя не хотят! Я такой стол организовала, а они свой сухпай лопают... Ладно, сама пойду.

Мы вошли в здание. Везде кипела работа. Бойцы таскали койки, драили полы, двигали мебель.

- Это ваш кабинет, - подвела меня к двери, распахнула. - Нравится?

Как сказать... Лялька не ошиблась. Хаживал я в этот кабинет в свое время, донимал его тогдашнего владельца. порезвились тут бандюки, однако, порастащили все роскоши, поломали и побили, что растащить не сумели. Ну да ведь мне роскоши ни к чему. Некогда ими пользоваться. Главная роскошь в том, что кабинет был готов к работе. Даже стопка бумаги лежала на письменном столе. Это слева. А справа - автомат. А на угловом столике бутылки с водой, пепельница с сигаретами. И никакого бандитского духа - все вычищено, проветрено. только и следов, что дырки от пуль вокруг портрета старинной дамы. И в самом портрете - тоже. Упражнялись боевики-разбойники.

- Вот здесь приемная. Здесь я буду сидеть.

И тут все готово для работы. И тут приятная атмосфера - аура такая, молодой красивой девушки. И деловой, главное.

Деловая и красивая потащила меня дальше.

- Здесь вы жить будете.

Тоже очень мило. Уютно, по-домашнему. Даже захотелось бросить все и упасть лицом в подушку.

- Здесь ребята расположились. А моя комната вон там, в далеком конце. Это чтобы вы служебным положением в мой адрес не вздумали пользоваться. Вон санузлы, запоминайте. А Майор сейчас в подвалах работает. Там спортивные секции откроются: стрельбы стоя, лежа и... это... вися. А также рукопашного боя, каратэ всякой. Это наша столовая будет.

Не будет, а уже есть. Стол накрыт, закуски расставлены, бутылки запотевшие манят.

Что значит человек на своем месте!

- Идите в душ, переодевайтесь - и к столу.

Тут, кстати, и Пилипюк вернулся. Доложил о проделанной работе и слинял на кухню.

Началась, словом, нормальная жизнь.

Когда я переодевался, опять ворвалась Лялька. Уже при параде.

- Эту рубашку надо выбросить, Алексей Дмитриевич. Она вас старит. Я завтра вам что-нибудь куплю. А как я? - стала в позу.

- Короче не нашла? - кивнул я на ее юбчонку.

- Я подросла вчера. Вот она и села.

Объяснила, стало быть. Два раза.

- Мы с вами в банкетный зал под руку войдем, ладно? торжественно.

И чинно. И под аплодисменты.

Лялька приняла их как должное, без ложной скромности. С заслуженной гордостью. Шла к двум свободным местам, оставленным во главе стола, держа меня под руку и милостиво улыбаясь, кивала присутствующим. Налево и направо.

Мы расселись. Лялька толкнула меня в бок, шепнула:

- Вам первое слово. Встаньте.

И тут подсказывает.

Я послушно поднялся с рюмкой в руке.

- Друзья! Мы с вами взялись за трудное дело. Первые шаги сделаны. Отступать теперь нельзя. Да и не так мы воспитаны. Не скрою, были сомнения: справимся ли? Но два обстоятельства укрепили меня. Первое - я видел вашу работу. Второе - наше дело правое, а значит, как говорят уроки истории, победа будет за нами!

Застолье пошло своим чередом. Тосты, шутки, смех. воспоминания.

Потом Майор сказал о погибших боевых друзьях: "За тех, кого нет сейчас за этим столом, но кто всегда с нами".

И в самый разгар малость перебравший Прохор ляпнул во весь голос:

- Посошок!

- Ты что! - возмутилась Лялька. - Посошок, стремянная- и по домам, что ли?

- Ты плохо знаешь застольный фольклор, - укорил Прохор.

- Я такие неприличные слова не запоминаю...

- Не слушайте ее, - перебил Прохор. - Слушайте меня, не пожалеете.

Он прав оказался. После "посошка" - "котомочка", затем- "на пороге", после нее - "надворная", "стремянная", "дорожная", "курганная", "закурганная" и - "последняя в шапках". Умели предки доброе дело растянуть - урок истории, стало быть.

Словом, сидели хорошо. Расходиться не хотелось. соратники по борьбе, как правило, и за столом едины. Однако к полуночи запас "посошков" Прошкиного разлива истощился до дна. Выручила Лялька.

- Ладно уж, - сказала она, вставая. - Раскалываюсь: у меня сегодня день рождения. - Посмотрела на часы, уточнила: - Только что начался.

Загремели отодвигаемые стулья, обрадовано зазвенели бокалы и рюмки все тянулись чокнуться с хитрой Лялькой, поздравить теплыми словами.

Пилипюк что-то шепнул двум своим парням, и они сначала вышли, а потом вошли друг за другом, браво чеканя шаг своими тяжелыми "берцами". Первый держал перед собой великолепный камуфляж "белая ночь", придавленный сверху большим красивым револьвером, конфискованным у Пельменя.

Лялька взвизгнула и прослезилась. Будто ей бриллиантовое колье преподнесли.

- Бери, дивчина, - гудел Пилипюк. - Ствол чистый, никакая ментура тебя не заметет.

Лялька прокрутила барабан, сунула револьвер за пояс юбки и прикинула камуфляж, посмотрела на нас вопросительно.

- О! То ж гарно! - выдохнул Пилипюк. - Треба це дило обмочить.

- Замочить... - поправил пьяненький Прохор, знаток жаргона.

- Обмыть, - пристыдила их Лялька.

Все было славно. Как отдых после боя. Когда враг разбит, а своих потерь нет. Только вот сдается мне, что приврала Лялька. Или ошиблась. Где-то на полгодика.

Тоже, стало быть, урок истории.

После всех этих уроков я добрался до своих апартаментов утомленным. С решением хорошо поспать - завтрашний день будет еще труднее.

Не забыть бы чего... Ну да Лялька не даст, напомнит, у нее компьютер в голове. Или в сердце - даже на пол у тахты заботливо бутылку воды поставила - и когда успела? Мне бы так работать...

Я с наслаждением улегся, поставил на живот пепельницу, закурил.

Тут, конечно, Лялька постучала.

- Можно, Алексей Дмитриевич? Посидеть с вами?

- Посиди. - Куда от тебя денешься.

Посидела вначале молча, вздохнула.

- Завтра опять стол накрою.

- Второй день рождения? Или уже Новый год?

- Вот еще! Скажете тоже! Для второй смены, кто сегодня в дежурстве был. А как же! И вы с ними посидите. У нас коллектив должен быть. - И очень последовательно перескочила: - А Пилипюк такие глазки мне строил.

- Ты особо-то не расцветай. У него жинка и двое хлопцев.

- А я и не расцветаю. Он не ровня мне - старшина всего.- И опять с недоступной мне логикой: - Вы не думайте, все у вас получится. Ребята вас очень уважают, говорят, все вы правильно делаете. Уж они-то знают... Куда угодно за вами пойдут.

Не знаю, чего у Ляльки больше - ума или сердца? Враз мою слабинку почувствовала и поддержать пришла. Тефаль, одно слово.

А Майоровых ребят мне хвалить не надо. Других не держим-с! Все мы тут отпетые бойцы, одной крови. Знаем цену дружбе и вражде, любви и ненависти, жизни и смерти.

- Спокойной ночи, Алексей Дмитриевич. Если что - я рядом. В самом дальнем конце от вас...