Саркофаг

СЕРГЕЕВ. Но мы же сейчас, Лидия Степановна, не на собрании.

ПТИЦЫНА. Я тебя и там достану. И на пенсию не спровадишь, я тебе прямо говорю... Не получится!

СЕРГЕЕВ. Да и в помыслах даже не было...

ПТИЦЫНА. Вы, начальство, народ хитрый. Ласково говорите, а дела-то любите между собой тихонько обделывать... Шур-шур-шур, а потом, мол, коллективное мнение. Кто у меня в прошлом году две ставки оттяпал?! Успокаивали, мол, все хорошо, ваше мнение учтем, а сами двух старших на первый этаж... Знаю, чью дочку ты пристраивал. Поздно, к сожалению, узнала...

СЕРГЕЕВ. Ну, грешен. Каюсь.

ПТИЦЫНА. Этим и берешь меня - люблю, когда каются. Хитер ты, Лев Иванович. Но спасает тебя другое - руки золотые. Цены бы тебе не было, если бы в начальники не рвался. Тут, на третьем этаже, твое место. И академиком уже был бы, да голову забиваешь не наукой, а взаимоотношениями с разными чинами. А их ох как много! Да и сменяются быстро.

СЕРГЕЕВ. Что-то вас на философию потянуло, Лидия Степановна!

ПТИЦЫНА. Притомилась, а потому ворчливой становлюсь.

АННА ПЕТРОВНА. Так я останусь... Я не очень устала.

ПТИЦЫНА. Справлюсь. Отдыхайте. Да и девочки мне помогут. Кстати, их три было... Где же еще одна?

ЛЮБОВЬ. Надежды нет. Уехала.

СЕРГЕЕВ. Как уехала?

ЛЮБОВЬ. Ночью собралась. Сказала: "Не могу!" - И на вокзал.

ПТИЦЫНА. Облучения что ли испугалась?

ЛЮБОВЬ. Да, говорит, мне еще рожать, а тут...

ПТИЦЫНА. А ты чего же? Рожать не будешь, что ли?

ЛЮБОВЬ. Буду.

ПТИЦЫНА. Почему же осталась?

ЛЮБОВЬ. Надо кому-то.

СЕРГЕЕВ. С этой Надеждой я разберусь. У меня все ее документы. Напишу ее начальству.

ПТИЦЫНА. "На-пи-шу". Не хватило у девочки мужества. Хорошо, что уехала. Раз уж испугалась... Жизнь не порти ей... Страх, он как ржавчина, разъедает быстро. (Вере и Любе) так что, дочки, если боитесь, поезжайте. Справимся и без вас. (Сергееву) и держать, а тем более грозить им не надо. Радиация-то - штука действительно страшная. Кого хочешь напугает. Меня, да и тебя тоже пугала, но мы об этом забыли, а потому и работаем здесь... Пойму вас, дочки, если сбежите.

БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). Надежда сбежала... Исчезла... Испарилась... Оставила нас... Как же нам без Надежды?!

ПТИЦЫНА. Ку-ку, малыш. Как спалось?

БЕССМЕРТНЫЙ. Обошлось без сновидений. Нынешней ночью - они на наяву.

ПТИЦЫНА. Я на тебя рассчитываю. В плане морально-политической обстановки в коллективе. Ты наше главное лекарство.

БЕССМЕРТНЫЙ. Можете положиться. Первый матч по шашкам провел.

ПТИЦЫНА. Есть еще домино, шахматы, кроссворды... Ну и еще что там?

БЕССМЕРТНЫЙ. Соловьи-разбойники!

ПТИЦЫНА. Все! Стоп! Закройте, пожалуйста, дверь. Вы, малыш, начинаете превращать в спектакль...

БЕССМЕРТНЫЙ. Вам, Лидия Степановна, я привык подчиняться безоговорочно... (Скрывается за дверью).

ПТИЦЫНА. Он действительно сегодня наше главное лекарство...

ВЕРА. Я побуду здесь. В городе у меня никого нет, там делать нечего. Посплю пару часиков в комнате отдыха и помогу вам.

ПТИЦЫНА. Спасибо, дочка.

СЕРГЕЕВ. И еще одно дело на сегодня. В двенадцать приедет прокурор... (Видит недоуменный взгляд Птицыной). Дело такое - впервые авария реактора. Прокурор торопится. Во-первых, прямые наблюдения нужны. Ну и, во-вторых, боится опоздать... Отказать я ему не могу.

ПТИЦЫНА. Но я разрешу говорить только с теми...

СЕРГЕЕВ. Конечно, конечно... Он все понимает... Прощаюсь... (Направляется к двери). Зайду в двенадцать... К этому времени получу данные из банка по пересадке мозга. По каждому пациенту. Надо еще связаться с донорами.

ПТИЦЫНА. Буду ждать. Надо уже поторапливаться. Седьмой и четвертый меня очень беспокоят.

СЕРГЕЕВ. По их донорам доложу в двенадцать. Тогда на завтра назначу операции. Вы мне будете ассистировать или я вам?

ПТИЦЫНА. Начнете вы. Люблю красивую работу и в операционной всегда любуюсь вами. Ну, а следующую серию я сама...

ЛЮБОВЬ. (Испуганно) следующую?

ПТИЦЫНА. Теперь, дочка, мы каждый день будем оперировать. Без выходных. Теперь уж у нас служба.

Сергеев уходит. Из бокса появляется тетя Клава.

ТЕТЯ КЛАВА. Мне до хаты надо... Дашка не доена.

ЛЮБОВЬ. Не волнуйтесь. Там присмотрят.

ТЕТЯ КЛАВА. Птица не кормлена.

ЛЮБОВЬ. Вы разве одна живете?

ТЕТЯ КЛАВА. С Дашкой, а она не доена. Мне пользы тут...

ЛЮБОВЬ. Все будет хорошо, идемте отдохните.

ТЕТЯ КЛАВА. Дашку доить надо... вымя вспухнет. Погибнет Дашка.

ЛЮБОВЬ. (Увлекая ее к боксу) Я позвоню. Попрошу, чтобы подоили. Обязательно позвоню.

ТЕТЯ КЛАВА. И птицу пусть покормят. Зерно в чулане... Дашка заболеет. Одна она у меня. Старая и хворая, но кормит. Без малого ведро в день. Попроси, милая... А кормить и поить - не знаю, можно ли? Слышала... И полынь черная будет... И реки горькие потекут... Ох, что-то невмоготу мне.

ЛЮБОВЬ. Прошу, полежите. (Тетя Клава уходит.) Лидия Степановна, надо позвонить.

ПТИЦЫНА. Не нужно звонить... Не нужно...

ЛЮБОВЬ. Черная полынь... Реки горькие... Бредит?

ПТИЦЫНА. Апокалипсис. Тут и бога, и дьявола вспомнишь.

ЛЮБОВЬ. Как же она сюда попала?

ПТИЦЫНА. Выброс из реактора был. Полоса километров шесть. А она в огороде копалась. С рассвета. И ее Дашка неподалеку паслась. Вот обеих и накрыло... И кур тоже... Но они, кстати, очень устойчивы. Непонятно почему, но дозы, опасные для них, раз в пятьдесят выше. Все живое человек, деревья, трава - погибает, а курам хоть бы что. Только очень агрессивными становятся. На кроликов даже нападают. Пробивают им голову, будто грифы...

ЛЮБОВЬ. Страшно.

ПТИЦЫНА. Действительно-страшно.

ЛЮБОВЬ. Я все-таки позвоню насчет Дашки.

ПТИЦЫНА. Не нужно, дочка. Ей об этом не говори... Дашку и прочую живность в этой зоне уничтожили. Так надо.

Из бокса выходит Генерал.

ГЕНЕРАЛ. Очень плохая у вас вода. Смочил голову, причесываюсь, а на расческе волосы... Ядовитая вода, проследите.

ПТИЦЫНА. (Устало). Слушаюсь...

Из дежурной комнаты появляется Анна Петровна.

АННА ПЕТРОВНА. (Птицыной). Я у себя. Немного отдохну и приеду. Если что, звоните...

Направляется к выходу. Из своего бокса появляется Пожарный,

подходит к Анне Петровне, что-то говорит ей тихо.

АННА ПЕТРОВНА. Постараюсь. Обязательно выполню вашу просьбу. До свидания. (Уходит).

ГЕНЕРАЛ. (ПОЖАРНОМУ) вы молодец! Выберемся отсюда, представлю к правительственной награде. Всех, кто был на машинном зале. И вас обязательно.

ПОЖАРНЫЙ. Служу Советскому Союзу!.. Спасибо...

ГЕНЕРАЛ. Не надо так официально. Мы, к сожалению, сейчас не на службе. Будьте попроще.

ПОЖАРНЫЙ. Слушаюсь, товарищ генерал.

Появляется Шофер.

ШОФЕР. (Потягиваясь). Кажется, впервые в жизни так выспался...

Свет в боксе N 2 начинает гаснуть. И сразу

же красный сигнал на пульте и зуммер.

ПТИЦЫНА. (Любе). Пошли... Перебои сердечные...

Обе заходят во второй бокс. Выходит из своего бокса Дозиметрист.

ГЕНЕРАЛ. Беспокойная у них служба.

ШОФЕР. А у вас разве нет? То плитку кто-то не выключил, то самовозгорание, то леса начинают гореть...

ГЕНЕРАЛ. Леса-это беда! Знаешь, сколько миллионов убытков ежедневно? Огромная цифра получается... Так что ты прав: опасней и мужественней нашей профессии нет. Всегда, как на войне.

Свет в боксе N 2 начинает гаснуть. Появляется Физик.

ФИЗИК. Простите, пожалуйста, а товарищ за объяснительными записками не приходил?

ПОЖАРНЫЙ. Пока нет.

ФИЗИК. Если я отлучусь... Забудусь... То, пожалуйста, напомните ему о моих расчетах. Они на столике в боксе.

ПОЖАРНЫЙ. Сами передадите...

Из своего бокса появляется Бессмертный. Он в выходном костюме

с бабочкой, в шляпе. В руке какая-то палочка, напоминающая

трость. Ни на кого не обращая внимания, начинает прогуливаться