Ягода

Власть Ягоды, руководителя тайной полиции, - огромна. На инструменте ГПУ Ягода может сыграть очень многое. Но диктатор спокоен. Ягода делит со Сталиным власть. Хотя, бередя именно эту струну, чекистские конкуренты Ягоды пробовали повалить брутального и жадного фармацевта.

Схватить Ягоду за руку попробовал, было, заслуженный кровавейший чекист, второй заместитель председателя ГПУ Мессинг, начальник московской ЧК в ее самые жуткие времена, тот Мессинг, которого избил Ворошилов за то, что он завербовал любовницу красного маршала в секретные сотрудники, и тот Мессинг, в кого стрелял в ленинградском ГПУ комсомолец Труба.

Говорят, в 1931 году в политбюро Мессинг заявил, что "приходит в ужас, когда видит конкретные размеры власти, сосредоточенные в руках одного человека. Такой власти не имеет никто в мире!" Но Мессинг, вероятнo, недооценивал сговора меж диктатором и министром полиции. Власть Ягоды осталась непоколебленной.

Управляя гигантским аппаратом тайной полиции, в котором прежняя полицейская практика слилась с азефовщиной былого подполья, Ягода стал теперь значительнейшей фигурой во внутренней и внешней политике СССР.

В зеленоватом доме на Лубянке, за дверью со стеклянной дощечкой "Особый Отдел", - в кабинете, обставленном теперь уже не "дамской розовой мебелью", а отделанном по последнему слову конструктивного стиля, с клубными креслами и набором телефонных трубок, "без сна и отдыха" работает начальник тайной коммунистической полиции.

Полицейская формула гласит: "Сведения это - все!" И со всего мира в кабинет Ягоды вливается гигантский поток сведений от грандиозной армии агентов ГПУ. Хитрый фармацевт сделал карьеру. Он - "духовник всей страны".

В кабинете все сортируется, фильтруется лично им, руководителем шпионажа и расправы у диктатора Сталина. Его система провокации дошла до чудовищности. Система шпионажа - фантастична. Мы охотно верим рассказам беглых чекистов, что Ягода в интимном кругу любит похвастаться точным планом частной квартиры начальника "Интеллидженс сервис" и может рассказать интимнейшие подробности личной жизни многих государственных деятелей Европы. В сети заграничных агентов ГПУ, руководимого Ягодой, существует, конечно, множество самых невероятных, может быть, даже фантастичнейших агентов.

Говорят, былая патологическая злобность и завистливость фармацевта не изжита. Руководитель тайной коммунистической полиции особой ненавистью ненавидит русскую эмиграцию, то-есть тех офицеров, интеллигентов, монархистов, кадетов, эс-эров, меньшевиков, которых он не дорасстрелял в прифронтовой полосе. А насколько работа агентов Ягоды по борьбе с эмиграцией бесовски-тонка говорит хотя бы организованный им знаменитый "трест", которым лично руководил Ягода и тайными агентами которого он заманил в Россию В. В. Шульгина, да и не его одного.

Говорят, что под видом члена "треста" Ягода лично видел Шульгина в России, будто бы сам корректировал рукопись его книги об этом путешествии и выпустил Шульгина только для того, чтоб сыграть новую, еще более бесовскую игру: заманить пытавшегося начать террористическую борьбу начальника РОВС генерала Кутепова.

Правда, от непредвиденностей и "апельсинных корок" никто не застрахован, даже Ягода. В его игре подвернулась такая корка и "трест" оказался разоблаченным. Но до Кутепова Ягода все ж дотянулся руками своих агентов, и Кутепов исчез среди бела дня. Расстоянием Ягода не стесняется.

Конечно, в темноте провокаторской работы у Ягоды бывают и крупные поражения. С Ягодой играют партнеры не глупее его. Крупнейшей неприятностью Ягоды оказалась разоблаченная в 1932 году деятельность человека, называвшегося Алексеем Конором, когда Ягода установил, что член ВЦИК, сановник коммунист, кремлевский вельможа, заместитель народного комиссара земледелия, товарищ Конор - вовсе и не Конор, и не "товарищ", и не коммунист, а тайный агент иностранного государства.

Рассказывают, что именно Ягода "невзначай" позвонил только что вернувшемуся из Кремля домой Конору.

- Ты что, Конор, делаешь?

- Обедаю.

- Вот что, тут маленькое дело. Не отпускай машину, заезжай на полчаса в ГПУ.

И когда после обеда ничего не подозревавший тайный агент иностранного государства, он же "товарищ министра", вельможа СССР, запросто вхожий к Сталину, Конор приехал в лубянский кабинет Ягоды, последний, предложив ему сесть, назвал Конора внезапно его настоящей фамилией.

У подъезда ГПУ шофер ждал Конора час, два, три. "Товарищ министра" не выходил. А шофер стоял, ждал до тех пор, пока не вышел гепеуст и не крикнул: "Ты кого ждешь?" - "Товарища Конора". - "Ну, ладно, езжай домой, не дождешься!"

В "Известиях" Ягода сообщил о расстреле Конора, как "вредителя". Но агент иностранного государства, работавший в коммунистической партии с 1920 года и поднявшийся к министерскому посту, Конор, изведал, вероятно, незаурядные пытки у допрашивавшего его Ягоды.

Власть человека с мертвенно-бледным лицом и тупыми глазами - страшна, огромна и бесконтрольна. Тут есть чему ужаснуться. При желании от Ягоды не ускользнул бы даже диктатор, как не ускользал Наполеон от сыска Фуше. Казалось бы, в наше время быстрой смены многих государственных декораций, на повороте русской революции могла бы мелькнуть и эта кровавая фигура фармацевта? Но, нет, Сталин за шиворот держит своего дрожащего перед диктатором министра. К тому ж Сталин хорошо знает, что у этой ничтожной личности нет никаких данных сыграть самостоятельную политическую роль, а по своей биографии Ягода настолько кровав, что вызывает отталкивание и отвращение даже в коммунистах.

Именно поэтому Ягоду с чекистского поста никуда и не сдвинешь. От мрачного тупого фармацевта шарахаются в стороны все, даже мастера кровавого цеха лебезят и подхалимствуют перед Ягодой только потому, что знают: "иметь против себя Ягоду - это минимум тюрьма, а может быть, и смерть", как сообщает в своей книге беглый чекист Агабеков.

На хорошем камне выпробовал Сталин Ягоду. Ягода целиком сталинский лакей. Лицо, имевшее случай наблюдать в Кремле эти "каррикатуры" рассказывает, что достаточно Сталину навести свой тускло свинцовый взгляд на Ягоду, чтобы тот заметался под взглядом диктатора.

Но Ягода не только хороший палач, он искусный царедворец. Он знает по себе, что честолюбие безгранично, тщеславие неудовлетворяемо. И если Сталин молчаливо разрешает прославлять себя "гением", "мыслителем", "философом", "самым выдающимся человеком Европы", то Ягода предложил прибавить к этому славословию еще "гениального строителя".

"История страшная сказка, рассказанная дураком". Тираны от древних до современных больны одинаково-скучной болезнью - манией величия и, в частности, - сооружений. В 1929 году по Рождестве Христове полновластный руководитель ГПУ Ягода вошел к Сталину с замечательной мыслью: - "начать гигантское строительство искусственных водных путей". Фармацевт подал и проект, писанный заключенными в его подвалах инженерами: - "прорыть канал протяжением в 227 километров, прорезать Карелию от Онежского озера до Белого моря, связав Балтику с водами севера, дабы этот канал явился первым эвеном сталинской программы реконструкции водных путей Союза".

Ягода очень скромен, почти что застенчив. Он берет только "шефство" над прорытием сталинского канала, а пророет задешево, без машин, без неких нужных "в Европах" приспособлений. Пророет "по-египетски": - мускулами согнанных из концентрационных лагерей голодных, оборванных заключенных, превращенных им в настоящих рабов.

Идея дешевой реконструкции путей Сталиным одoбрена. Работы начаты. Надсмотрщиками Ягода выслал шесть стяжавших заслуженную славу чекистов Френкеля, Фирина, Бермана, Кагана, Рапопорта, Жука, которых, по рассказу надсмотрщика-чекиста Фирина, напутствовал в служебном кабинете так:

"Если в лагерях натолкнетесь на упрямое нежелание целых групп заключенных пойти по пути нашей работы, то виноваты в этом будете вы, чекисты. Не доверять никому! Канал строится по инициативе товарища Сталина! Об этом должен помнить каждый чекист!"