Наваждение

– Я в этом не уверен, – сказал Ойн.

– Может быть, как раз и надо спрятаться, – подхватила Ойна. – Взять отпуск в Конституционном Конгрессе и тайком уехать из Шеррина вообще…

– И порадовать наших друзей-экспроприационистов, – заметил Нирьен, – сэкономить им расходы на еще одну пулю… Мое исчезновение устранит самое большое препятствие на пути в'Алёра и его шакалов, предоставит им полную возможность сорвать выработку новой конституции. Они прольют море крови и установят свою власть, столь же абсолютную, как во времена любого монарха, получившего корону по наследству.

– И все это случится, если вас не будет, и поэтому вы должны принести себя в жертву? – осведомился Ойн.

– Стало быть, все депутаты Конгресса – идиоты и слепо последуют за в'Алёром? – спросила Ойна. – Идиоты все, кроме Шорви Нирьена?

– Большинство из них не идиоты, но сильно запуганы, – нисколько не рассердившись, ответил Нирьен. – Власть и влияние Уисса в'Алёра растут день ото дня. Фанатизм его последователей находит выход в насилии. Это понятно любому, кто слышал его речи, ибо побуждения этого человека исполнены злобы, а его способность управлять аудиторией близка к чародейному дару. Среди членов Конгресса есть люди, у которых экстремизм в'Алёра вызывает отвращение, но раскол часто бывает опасен. Необходим объединяющий голос, который справился бы с оппозицией…

– И это голос Шорви Нирьена, – тихо вставил Бек. – Единственный голос, к которому прислушиваются. Много раз я бывал на собраниях Конгресса и слышал, как Шорви побеждает в споре Уисса в'Алёра и его ставленников. Он, быть может, единственный депутат, у которого хватит на это способностей и мужества. Говоря о собственном значении, Шорви не хвастается, а констатирует очевидное. Экспры с ним на этот счет согласны, о чем свидетельствуют их частые покушения на его жизнь.

Присутствующие смотрели на Бека с разной долей тревоги, но без скептицизма. Они – и это было их ошибкой – привыкли считать Шорви Нирьена чем-то исключительным, – существом, живущим в высших сферах, интеллектуально и морально превосходящим других, и в то же время человеком не от мира сего, непрактичным и не приспособленным для взаимодействия с действительностью. Эту иллюзию создавала целостность политических убеждений и личности Нирьена, так что даже ближайшие его друзья не замечали под всем этим прагматизма, умения дать четкую и проницательную оценку людям и обстоятельствам. Брат и сестра Бюлод в умилении полагали, что Шорви чересчур утончен и витает в облаках, чтобы знать, когда, надо прятаться в доме от дождя, но относительно Бека таких иллюзий они не питали; его хладнокровие и рассудительность признавали все. Бек, без сомнения, знал что к чему, и когда он говорил, его внимательно слушали.

– Ну что ж, будем считать, что он незаменим, – неохотно согласился Ойн. – И что же? Он должен подставлять себя под пули экспров? Ему негде укрыться? Где те надежные дома, в которых его ждали?

– Его там по-прежнему ждут, – заверил Бек.

– А пути бегства? Проходы по крышам, лестницы, водопроводные трубы, спуски и подземные ходы?

– Все в порядке. Я время от времени их проверяю. Если понадобится, Шорви сможет исчезнуть за несколько минут, – сказал Бек. – Надежные дома есть по всему городу.

– Но все они не так надежны и замечательны, как наш, – сказала Ойна.

– Хорошо. Вероятно, вы знаете, что делать. – Ойн нахмурился. – Но пока что-то ведь надо предпринять. Нельзя же находиться в бездействии, подобно восковым фигурам, когда на Шорви нападают? Рано или поздно одна из пуль достигнет цели.

– А никто не собирается опередить их и убрать Уисса в'Алёра? – заговорил наконец Вест Риклерк. – Кто-нибудь наверняка сможет добраться до него, и все наши проблемы будут решены.

Это предположение было вполне трезвым и осуществимым, но Шорви Нирьен остался к нему невосприимчив.

– Хотите сделать из него мученика? – осведомился он. – Убить и обеспечить ему бессмертие? Я не склонен оказывать Уиссу такую услугу. Пока оставим его в покое. Рано или поздно он сам сломает себе шею.

– Но сколько времени это займет? – спросил Ойн Бюлод. – И как быть, покуда этого не произошло?

– А пока есть лестницы, подземные ходы Бека и пуленепробиваемый жилет в придачу.

Дни складывались в недели, недели – в месяцы. На улицах Шеррина было грязно, душно и зловонно; горожане обливались потом и впадали в раздражение. Пока Уисс в'Алёр выжидал удобного момента для великого свершения, вновь наступило лето. Может быть, не было необходимости ждать так долго, но он хотел, чтобы все прошло безукоризненно и без нелепых случайностей. Мысль о возможности ошибки была для него нестерпима, и поэтому он планировал и рассчитывал, проверял и перепроверял, откладывал и откладывал, пока каждая мелочь на была отточена и отполирована до блеска. Но когда день настал, все находилось в идеальном порядке. Коронная речь с тщательно рассчитанными угрозами, обвинениями и разоблачениями отрепетирована десятки раз и выучена наизусть до мельчайшей интонации. Она должна была вызвать гнев, ненависть, страх, алчность, патриотизм – Уисс всегда инстинктивно угадывал, как играть на этих страстях. Их мощные потоки, направленные в нужное русло, поднимут его на ту вершину, для которой он и создан, надо только завоевать слушателей, а это он умеет. Его прирожденный талант оратора при поддержке чародейного искусства отца почти наверняка должен был принести победу. Но «почти» его не устраивало.

Неопределенности Уисс не выносил и поэтому тщательно подготовил почву. Его агенты уже несколько недель работали с депутатами – заручаясь поддержкой, завязывая скоропалительные объединения, разжигая рознь между соперничающими группами, подрывая авторитет и моральный вес возможных оппонентов; они подкупали, льстили, уговаривали, предостерегали или угрожали – в зависимости от обстоятельств. Уисс управлял их действиями с осторожным рвением и врожденным искусством; и вот теперь, благодаря этой тайной лихорадочной деятельности, его оппозиция, он чувствовал, относительно надежна. Члены партии экспроприационистов, разумеется, все как один были преданы ему. Можно положиться и на членов возглавляемого Уиссом Комитета Народного Благоденствия, а также Комитета по регламенту, председатель которого, педераст Шенев, боялся шантажа, что было Уиссу на руку. Да и члены Лиги Красного Ромба, представлявшие самые крайние элементы шерринской толпы, тоже рьяно поддерживали Уисса. Среди пестрой компании не вполне определившихся депутатов нашлись слабые души, на которые удалось воздействовать лестью и запугиванием, – с ними дело пошло быстро. В эти дни сумятицы и беспорядка только нирьенисты и их союзники единым фронтом сопротивлялись распускавшейся, как бутон, власти Уисса в'Алёра, и их сопротивление необходимо было подавить в колыбели, если не в зародыше. Особых трудностей это не представляло, так как нирьенисты, с их нарциссическим благородством, не потрудились изучить искусство интриг. Уисс же был мастером по этой части, но у него хватало ума не полагаться на одни лишь слова. Если интриги провалятся, у него в резерве остается Народный Авангард.