Ворошилов

Уже казалось, что Троцкий выиграл бой: Ленин вызвал Сталина из Царицына. А на разнос Ворошилова к волжскому городу, похожему на военный лагерь, двинулся "поезд предреввоен-совета", в салон-вагоне которого Троцкий писал приказы, фельетоны, воззвания, статьи.

Острый, желчный журналист, окруженный штабом комиссаров и бывших офицеров, чувствовал прекрасно эту восточную борьбу, в которую пошел против него посасывающий трубку, невзрачный "Коба". Вокруг Ворошилова против Троцкого Сталин собрал окруженье из партизан, рабочих, портных, солдат, мужиков, у которых Троцкий не в чести.

- Мне нужен надежный левый фланг Южного фронта! И я добьюсь его какой угодно ценой! - Как всегда свысока и надменно кипятился в салон-вагоне Троцкий перед главкомом Вацетисом и хитрейшим председателем ВЦИКа Свердловым. Но Свердлов и Вацетис прекрасно понимают, что дело не в одном "левом фланге Южного фронта".

В обтрепанной солдатской шинели, в кепке, в высоких сапогах Сталин на одной из станций вылез из встречного, шедшего из Царицына, поезда и пошел к вагону Троцкого легкой походкой лезгина. Этот человек вошел тихо и даже любезно.

Троцкий, приняв Сталина, заговорил о "левом фланге Южного фронта", Сталин скромен и не выражал никакого непокорства. Только раз перебил всемогущего предреввоенсовета.

- Но неужели ж, товарищ Троцкий, вы хотите их всех выгнать? Бросьте, они хорошие ребята.

- Эти хорошие ребята,- разгорячился Троцкий,- погубят революцию, которая не может ждать, пока они выйдут из ребяческого возраста! Я не знаю, кого я выгоню, но кого-то выгоню! Я требую одного, товарищ Сталин,включить Царицын в советскую Россию! Поняли? Мне нужен надежный фланг Южного фронта!

Щуря желтые глаза, посасывая трубку, Сталин вышел из купе всемогущего предреввоенсове-та. Было даже непонятно, зачем приходил этот хитрый крепкий человек, которого Троцкий выбросил из Царицына в Москву.

А через несколько часов Троцкий подъехал к осажденному "Красному Вердену".

Ворошилов не встретил предреввоенсовета на вокзале. Занят. Вместо него прибыл хитрый и отчаянный политкомиссар портной Щаденко. Наушники доносили: в особняке горчичного фабриканта не только куется ненависть лично против Троцкого, но вообще царит "русский дух" с выпивоном, с бабами и даже мало-мало тянет антисемитизмом в сторону "Лёвы". Конечно, они тоже марксисты, ленинцы, большевики, но так - "чуть-чуть".

Ворошилов принял Троцкого в комнате заседаний. Перед самым приездом вспылил, по-мужичьи ругался матерными словами, что посмел бывший меньшевик, заграничный эмигрант Троцкий, и Россию-то видавший без году неделю, приехать к нему, потомственному пролетарию Донбасса, грозить вымести большой метлой коренных пролетариев и заменить их царскими генералами.

Объясненье деловое. Троцкий с секретарем, Ворошилов с начальником штаба, Ворошилов в желтой кожаной куртке, перерезанной ремнями, с маузером на боку, бурку скинул, бросил на стул, он только что приехал с северного участка своего фронта.

Троцкий в защитной форме.

Когда сели, Троцкий заговорил, протирая платком стекла пенсне.

- Товарищ Ворошилов, прежде всего я считаю себя как предреввоенсовета обязанным поставить вам кардинальный вопрос!

- Пожалуйста,- Ворошилов в переносье свел брови, это признак, сейчас вспыхнет и - ураган!

- Считаете ли вы нужным во имя победы революции исполнять неукоснительно все приказы комфронта и главного командованья?

- Я считаю нужным исполнять те приказы, которые признаю правильными! и заиграл пальцами заложенных за ремни рук.

Этого не ожидал даже Троцкий. Это уж слишком. "Вот она откуда идет сталинская интрига. Но он ее вырвет сейчас с корнем!"

- Товарищ Ворошилов, как предреввоенсовета, ответственный за состоянье всех фронтов республики, заявляю вам, если вы не обяжетесь точно и безусловно выполнять все приказы и оперативные задания, я вас немедленно отправлю под конвоем в Москву для предания суду ревтрибунала!

- Что! - вскрикнул Ворошилов и, встав, отбросил упавший стул.- Я, товарищ Троцкий, не умею дипломатничать! Я по-своему, напрямки! Оставаясь командующим царицынской армии, буду исполнять все приказы, которые по обстановке будут правильными! Я думаю, что мне тут виднее, чем вам там с горки иль главкому Вацетису! Вы прислали генерала, белогвардейца, а где этот Носович теперь, я вас спрашиваю? Он сбежал к белым через фронт, после того, как по вашему приказу мы его не расстреляли, а освободили с баржи! А что касается трибунала - сделайте милость! Не мне, рабочему-ленинцу, да ленинцу-то постарше вас! бояться трибунала! Сам работал в чеке, пусть судят!

Ворошилов взбешен.

Но взбешен и Троцкий.

- Я сказал свое, как знаете. Время партизанщины отжило, если мы будем дальше становиться на эту рельсу, то с нее сойдет поезд революции. А что касается побега Носовича, то уверены ль вы, что он не оттого бежал к белым, что вы вместо работы посадили его в чеку? У Сытина он не бегал. Вы знаете, сколько у нас в армии военспецов? 30 000! Что ж, вы хотите всех их заменить партизанами?

- Я знаю, сколько со мной батрацких рук в Донбассе продиралось сквозь осиное гнездо кулацко-казацких армий! Я знаю, сколько величайшего геройства проявили эти простые и необученные военным премудростям бойцы и командиры! И знаю еще то, что под командой ваших царских генералов и полковников они в бой не пойдут!

- А это мы посмотрим...

Эти люди разны во всем. В культуре, в уме, в мышленьи, в темпераменте, в наружности. Типичный еврей с острым, чуть жестоким лицом и восточной шевелюрой черных, вьющихся волос над большим и широким лбом и типичный русский широконосый, скуластый рабочий с разведенным по-русски подбородком и упрямыми, как гвозди, глазами. Разговор был резкий. Но Троцкий не отправил Ворошилова под конвоем в Москву. И Ворошилов Троцкому не подчинился.

Ночью, ложась на диван в третьем этаже горчичного дома, Троцкий говорил секретарю: "Вижу, вижу, что Сталин тут тщательно подобрал всех людей с отдавленными мозолями".- Троцкий усмехался, обдумывая, кого снять, кого переместить, кого кем заменить в Царицыне.

Но в Москве Сталин уже вывернулся из-под Троцкого. Наутро, проведшему бессонную ночь, предреввоенсовету подали верховную телеграмму Ленина: "Сегодня приехал Сталин, привез известия о трех крупных победах наших войск под Царицыным ("Победы,- усмехнулся Троцкий,- какая ложь! Это ж чистый блеф!") - Сталин убедил Ворошилова и Минина, которых считает очень ценными и незаменимыми работниками, не уходить и оказать полное подчинение приказам центра. Единственная причина их недовольства, по его словам, крайнее опоздание и неприсылка снарядов и патронов, отчего также гибнет двухсоттысячная и прекрасно настроенная кавказская армия..." - Троцкий уже понял, что Сталин обошел "хозяина".

"Сообщая вам, Лев Давыдович, обо всех этих заявлениях Сталина,- читал дальше,- я прошу вас обдумать их и ответить, во-первых, согласны ли вы объясниться лично с Сталиным, для чего он согласен приехать, а во-вторых, считаете ли вы возможным на известных конкретных условиях устранить прежние трения и наладить совместную работу, чего так желает Сталин. Что же касается меня, то я полагаю, что необходимо приложить все усилия для налажения совместной работы со Сталиным. Ленин".

Троцкий ухмыльнулся. Знал, что Сталин лучше понимает "разинские струны" Ильича и лучше умеет обойти верховного. Ведь недаром же Ильич сам посылал Троцкому записочки на заседаниях: "А не прогнать ли нам всех военспецов поголовно?"

И уж не встречаясь с вспылившим командармом, Троцкий телеграфировал в Кремль: "Согласен встретиться со Сталиным. Оставлять дольше Ворошилова после того, как все попытки компромисса им сведены на нет, невозможно. Нужно выслать в Царицын новый реввоенсовет с новым командиром, отпустив Ворошилова на Украину. Троцкий".

Ворошилов наутро писарским почерком самоучки, зло сведя над переносьем брови и сыпя отборную ругань, писал прощальный приказ по армии с призывом "также упрямо и беспощадно бить врага до полного его уничтоженья".