Страница 33 из 76
Добравшись до зала, Конан обнаружил, что добрая половина отряда Райны уже там. Оставив их сооружать баррикады из камней, он вскарабкался по ступенькам полуразвалившейся лестницы.
Звуки труб и барабаны, слышавшиеся поначалу вдали, сейчас притихли. Темнота скрывала тех, кто двигался к замку. Низкие облака большую часть времени закрывали луну. Конан не удивился бы, услышав сейчас колдовской гром.
Вместо этого он увидел, как внизу, на склоне холма, ведущем ко дворцу, зажегся рубиновый огонек. Яркая точка росла, увеличивалась в размерах и превратилась в огненный шар, ставший из рубинового темно-бордовым.
При этом свете Конан разглядел то, что поначалу показалось огромной армией. Со второго взгляда он понял, что она не была огромной, да и вообще едва ли могла быть названа армией.
Граф Сизамбри восседал на своем жеребце во главе группы из двух десятков всадников. За ними стоял отряд побольше, в основном - стрелки, слабо защищенные доспехами и не имевшие серьезного вооружения, не считая своих луков. Еще одна группа - дюжины три человек - окружила здания казарм, где оставалась часть дворцовой стражи. Судя по тому, что нападавшие старались соблюдать дистанцию до казарм, стражники не проспали начало атаки и не собирались сдаваться.
Этого было достаточно для Конана. Сизамбри, наверно, использует какое-то колдовство, но пока что единственное, чего он добился, - это показал Конану малочисленность своего отряда. Конечно, его отряд не был мальчиками для битья, но сказать, что им заранее обеспечена победа в этом сражении, было бы преувеличением.
Сейчас, если бы только стражники в казармах догадались ударить в тыл людям Сизамбри, как только те двинутся вперед...
Огненный шар стал цвета высохшей крови. Он стал таким большим, что Конан едва видел графа из-за него. Маленький человек развел широко руками, и от шара отделилось что-то дымящееся и упало на землю у его ног.
Порыв ветра донес до Киммерийца запах нагретого металла и горелой травы. Сильное шипение послышалось из клубов дыма и пара, когда это нечто коснулось лужи дождевой воды.
Затем шар снова сжался до размеров огненной точки. Поднимавшийся дым тянулся к ней, входил в нее, напоминая стебель диковинного растения с красным цветком на конце.
Вдруг земля вздрогнула. Дым и кроваво-красный свет начали двигаться в сторону дворца, словно влекомые какой-то силой, недоступной человеческим чувствам.
Впрочем, не так уж недоступной, как рассудил Конан в следующий миг. То, что вело за собой огненный цветок, оставляло за собой полосу перепаханной земли шириной с человеческую руку. От нее шел дым, камни и глина разлетались в разные стороны, и при этом дрожание земли становилось все сильнее и сильнее.
Конан оставил идею отправить своих людей в обход отряда Сизамбри. Сейчас главной задачей всех офицеров короля было уберечь своих солдат от гибельного действия этой колдовской штуки, подползавшей все ближе ко дворцу. Если придется оставить дворец, чтобы не похоронить всех людей под его развалинами, значит, так это и будет сделано.
Одно из зданий казарм рухнуло. Звук падающих стен потонул в гуле вспоротой и шевелящейся земли. Пыль и дым взметнулись столбом, и солдаты рванулись во все стороны, как муравьи из разворошенного муравейника. Но все же они отходили с оружием в руках, поддерживая или вынося на себе раненых товарищей.
Конан спустился по лестнице. К лучшему или к худшему, но солдатам, застигнутым в казармах, сегодня придется самим искать выход из положения. Его бой будет проходить здесь, настолько долго и ожесточенно, насколько человек может противостоять колдовству.
Когда Киммериец был всего в нескольких ступенях от пола, земля сильно вздрогнула. Ступеньки хрустнули, затрещали камни стен и крыша. Когда ступеньки под ногами обрушились, Конан прыгнул, затем - еще один прыжок, чтобы увернуться от камней, летевших со стен, падение на руки, кувырок, и наконец он оказался лежащим у ног Райны.
Она деланно улыбнулась, скорее чтобы приободрить себя и своих людей. Улыбнувшись в ответ, Конан вскочил на ноги.
Почти все, кто находился в зале, когда Конан полез наверх, остались здесь же. Лишь немногие исчезли в неизвестном направлении. Зато подошли другие люди из отряда Райны. К сожалению, несколько человек остались навеки погребены под обломками стены и лестницы.
Конан попытался приподнять один из камней, из-под которого доносились стоны; он навалился изо всех сил, но лишь тяжелое собственное дыхание было результатом его трудов.
Вдруг под сводами дворца ясно и звонко, словно принесенная волшебным ветром, зазвучала мелодия далекой флейты.
Флейта и действительно была далеко, но графу Сизамбри казалось, что эти звуки раздаются прямо у него над ухом.
Он знал, что это обман, наваждение. Сколько раз колдуны из Поуджой повторяли ему это. Он даже устал от этих повторяющихся наставлений:
- Только страх, пересиливающий твою волю, сможет быть сильнее нашего колдовства. Бери то, что мы даем тебе, и обладай этим без страха. Колдовство само сделает все, чего ты ждешь от него. Но мы ничего не можем обещать человеку, объятому страхом.
Обычному человеку хватило бы и одного оскорбительного намека на предполагаемую трусость графа, чтобы рассчитаться за него кровью. Но колдуны - совсем другое дело. Сизамбри понимал, что они не просто так вновь и вновь повторяют слово , что если ему не хватит мужества, то все его планы рухнут в одну минуту.
Итак, граф попытался вытолкнуть звуки флейты из своего сознания, если уж он не мог заткнуть уши и не слышать этой мелодии. Он не мог позволить ей окружить его, спеленать как младенца, эхом раздаваться в мозгу.
Графу удалось одержать эту первую победу. Звуки флейты теперь казались ему лишь жалобными причитаниями над покойником или умирающим. Они больше не подчиняли себе мысли графа.
Более того, сила флейты, которая должна была противостоять магии колдунов из Поуджой, обернулась против дворца. Дымящаяся траншея почти добралась до внешних стен дворца, когда сама земля взметнулась ей навстречу, словно пытаясь преградить путь еще одной стеной. С этой новой стены посыпались камни. Они летели сквозь дым, шедший от траншеи, причем многие почти долетали до людей графа. Лошади попятились, их испуганное ржание утонуло в грохоте разверзшейся земли. Даже самые храбрые и много повидавшие на своем веку воины побледнели и стали испуганно переглядываться.