Исчезнувшая луна

— Не поймать тебе нас, жрец! — вопил он. — Я, Брока из племени Сари, уйду от тебя и достигну Лунного Огня. Ты будешь лежать на брюхе, жрец, и лизать мои сандалии, прежде чем сдохнешь! — Сверкая глазами, он повернулся к Алор: — Ты знаешь легенды, женщина! Человек, искупавшийся в сердце Лунного Огня, приобретает силу бога. Он может построить собственный мир, он может стать королем, лордом, господином. Он может подарить своей божественной супруге дворец из бриллиантов с золотой крышей. Это правда, Алор? Ты слышала, как об этом говорили жрецы в храме?

— Да, правда, — ответила Алор.

— Новый мир, Алор, мир, принадлежащий только нам!

Брока с неистовой силой заработал веслом, и тайна Лунного Огня снова захватила Хита. Раз уж жрецы знали туда дорогу, то почему сами не стали богами? Почему никто из людей не возвращается оттуда, чтобы каждый смог убедиться в приобретенном ими божественном даре? Вернулись только те, которые, как и Хит, прошли не весь путь.

А божественный дар был. Хит знал это, потому что сам носил в душе его отголосок.

День тянулся бесконечно. Изумрудный парус заметно приблизился.

К вечеру воздух наполнился треском перепончатых крыльев, драконы возвращались домой, и суета в водорослях пошла на убыль. Рептилии неподвижно застыли с несъеденными яйцами драконов в пастях.

Ни одна голова не высунулась на поверхность в поисках пищи. Шумная стая драконов спешила к своим гнездам. Внизу царила тишина.

Хит уперся было в весло, но замер, насторожившись.

— Тихо, — произнес он. — Смотрите туда.

Они повернули головы. Впереди, пока еще далеко от них, по невидимой из-за водорослей воде потянулась полоса ряби — словно бы дно Верхних морей пришло в движение.

— Что это? — прошептала Алор и, увидев лицо Хита, замолчала.

Рябь приближалась к «Этне» — как бы лениво, нехотя, но при этом довольно быстро. Хит достал из кормового ящика гарпун. Пляска водорослей на воде постепенно стихала и вскоре исчезла вовсе. Хит изо всех сил швырнул гарпун.

Вода заволновалась снова. Полоса ряби обогнула корабль и заторопилась туда, где упал гарпун, за корму «Этны».

— Они атакуют только то, что движется, — сказал Хит, — Они оставили нас, потому что мы стоим.

Травяной покров горбом выгнулся над водой и лопнул; лохмотья водорослей повисли на огромной чешуйчатой спине. Создание, по-видимому, не имело формы, голову его нельзя было различить. Это была просто громадная голодная черная масса, распространявшаяся вверх и в стороны. Живность, не успевшая скрыться, была тут же проглочена.

— Что это? — снова прошептала Алор.

— Один из Стражей, — ответил Хит. — Стражей Верхних морей. Корабль, если он плывет, они раздавят в щепки, а команду сожрут.

Он оглянулся на «Лахаль». Она не двигалась. Хитрый Вакор тоже почуял опасность.

— Мы должны ждать, пока Страж не уйдет.

Брока глядел на Хита. Лихорадка полностью овладела им, и теперь глаза варвара светились безумием. Он бормотал что-то бессвязное; можно было разобрать только «Алор» и «Лунный Огонь».

Внезапно он отчетливо сказал:

— Без Алор Лунный Огонь — ничто. — Он повторил слово «ничто» несколько раз, стуча кулаками по коленям, затем стал озираться по сторонам, словно искал кого-то. — Она ушла. Алор ушла. Она ушла к землянину.

Алор заговорила с ним, коснулась его тела, но он отталкивал ее. В его обезумевшей от лихорадки голове жила только одна мысль.

Он встал и направился к Дэвиду Хиту.

Тот поднялся.

— Брока, — сказал он, — Алор рядом с тобой. Она не ушла.

Брока не услышал и не остановился.

— Брока! — закричала Алор.

— Нет, — сказал он. — Ты любишь его. Ты больше не моя. Ты смотришь на меня как на пустое место. В твоих губах нет тепла.

Он тянулся к Дэвиду Хиту, будто хотел лишь одного: рвать, топтать и уничтожать.

На тесной палубе места для маневра не оставалось, но драться Хит не хотел. Он попытался увернуться от больного, но тот прижал его к поручням. Волей-неволей Хиту пришлось защищаться, но от этого было мало проку. В бреду Брока не чувствовал боли.

Всем своим телом он притиснул Хита к поручням — так, что чуть не переломил ему спину, — и руки варвара потянулись к горлу обидчика. Хит бил и отпихивал Броку, с отчаянием понимая, как глупо умереть в бессмысленной ссоре из-за женщины.

Вдруг он почувствовал, что Брока выпустил его и сползает на палубу. Затуманенные глаза Дэвида увидели Алор, стоящую рядом с ними и держащую в руках шкворень. Он вздрогнул — то ли от неожиданности, то ли от злости — злости на себя самого, которому даже в драке потребовалась помощь женщины. Брока неподвижно лежал на палубе и тяжело дышал.

— Спасибо, — коротко сказал Хит. — Это плохо, что ты его ударила. Он не соображал, что делал.

— Разве? — невозмутимо спросила Алор.

Хит не ответил. Он хотел отойти, но она схватила его за плечо.

— Вполне возможно, что я умру в Лунном Огне, — сказала она. — У меня нет такой веры в себя, как у Броки. Поэтому я скажу тебе сейчас: я люблю тебя, Дэвид Хит. Мне все равно, что ты подумаешь и нужно ли тебе это, но я люблю тебя.

Она пристально вглядывалась в его лицо, будто хотела запомнить каждую черточку.

Затем она поцеловала его. Губы ее были нежными и очень сладкими.

Она отступила и спокойно сказала:

— Мне кажется, что Страж ушел. «Лахаль» снова на ходу.

Хит молча последовал за ней на корму. Ее поцелуй горел в нем, как сладкий огонь.

Хит дрожал и был совершенно растерян.

Пока Брока без чувств валялся на палубе, они напряженно трудились, не решаясь даже на малую передышку.

Хит уже мог различить людей на борту «Лахали» — маленькие, сгорбленные фигурки гребцов, которые непрерывно менялись, давая уставшим набраться сил. Он видел черную одежду Детей Луны, стоявших на передней палубе.

«Этна» плыла все медленнее, и расстояние между кораблями все время уменьшалось. Настала ночь, и из кромешного мрака до беглецов доносились пронзительные проклятия Вакора.

Брока очнулся около полуночи. Лихорадка оставила его, но он был угрюм и молчалив. Грубо оттолкнув Алор, варвар взялся за весло. «Этна» прибавила скорость.

— Далеко еще? — спросил он.

— Теперь уже близко, — задыхаясь от усталости, ответил Хит.

Пришел рассвет, а они все еще боролись с водорослями. «Лахаль» была так близко, что Хит уже видел драгоценную повязку на лбу Вакора. Тот стоял один на верхнем креплении ножа-секатора, смотрел на беглецов и смеялся.

— Работайте! — кричал он. — Трудитесь и потейте! Эй, Алор, женщина садов! Здесь лучше, чем в храме? Брока, вор и нарушитель закона, заставляет тебя трудиться. А ты, землянин, вторично бросаешь вызов богам! — Он наклонился над водой, будто хотел дотянуться до «Этны» и схватить ее голыми руками. — Потейте, собаки, надрывайте животы! Все равно не уйдете!

Они надрывались и потели, а весла «Лахали» взяла в руки свежая смена, и судно бежало все быстрее и быстрее. Торча на своем насесте, Вакор хохотал над тщетными стараниями «Этны».

Хит с хмурым лицом и с огнем в глазах всматривался вдаль. Он видел, как на севере собирается в тучи туман, как меняется цвет водорослей, и подгонял своих спутников. В душе его разгоралась ярость.

Она пылала все ярче и была сильнее, чем ярость Броки. Это была та железная ярость, которой даже сами боги не могли преградить дорогу к Лунному Огню.

Теперь их отделяло от «Лахали» расстояние, равное полету стрелы. Но вот водоросли поредели, и мало-помалу «Этна» начала набирать скорость. И вдруг беглецы обнаружили, что вышли в чистые воды.

Они что есть силы заработали веслом, и Хит направил «Этну» туда, где, как он помнил, проходило северное течение, достигающее Океана-из-не-воды. После страшной, напряженной борьбы с водорослями им казалось, что судно не плывет, а летит. Но когда они достигли зоны тумана, «Лахаль» тоже освободилась из травяного плена и, подгоняемая усилиями теперь уже всех гребцов, помчалась как стрела.