Страница 6 из 6
Глава 2
Четыре нейронных пути для здоровых отношений
Культура, которая внушает вам мысль дистанцироваться от людей и быть независимым, помимо всего прочего навязывает вам древний сценарий, в основе которого лежит мозг не в его нынешнем виде, а в том, в котором он когда-то был.
Много лет назад моим тогда еще совсем маленьким детям подарили набор для выращивания лягушки из головастика. Сгорая от любопытства, мы обустроили на кухне жилище для лягушки и поместили в него головастика, которого назвали Дядюшка Милти. Домик Дядюшки Милти находился рядом с зоной приготовления пищи. Каждое утро перед завтраком мы заглядывали в маленький контейнер с водой, чтобы посмотреть, не выросли ли у Дядюшки Милти лапки. Шли недели. Голова и туловище Милти становились все больше и больше, но… лапок не было. В нашей семье все понимают, насколько важны отношения для хорошего здоровья и развития, поэтому для нас было вполне естественным размышлять так: может, Дядюшка Милти не превращается в лягушку, потому что ему одиноко в своем домике? Подобно тому как человеческие дети страдают без заботы и ласки, может, и Милти не смог отрастить лапки по той причине, что рядом с ним нет другого земноводного, к которому он мог бы прижаться? Возможно, без отношений он так и останется незрелым, неудовлетворенным головастиком? Нет. Наша семья пыталась анализировать Милти так, будто у него человеческий мозг. Но у него не было такого мозга. У него был рептильный мозг.
На протяжении пятисот миллионов лет мозг рептилий и земноводных, по сути, не развивался. Рептильный мозг не нуждается в отношениях. Для физического развития ему не нужны связи с другими существами. Рептильный мозг целиком и полностью сосредоточен на выживании, дыхании, питании, воспроизводстве, борьбе и бегстве от всего того, что хочет его съесть. У Дядюшки Милти так и не выросли лапки (бедняга не смог бы сбежать от чего бы то ни было), но он, скорее всего, стал жертвой генетической мутации, а не одиночества, поскольку рептильный мозг не может испытывать это чувство. Ему нет дела до окружающих. Это просто образец разделения и полной независимости.
У человека до сих пор сохранился участок примитивного рептильного мозга[1]; это та его часть, которую мы называем стволом головного мозга. Однако мозговой ствол – лишь один элемент человеческого мозга, эволюционировавший в гораздо более крупную, сложную и развитую структуру, чем рептильный мозг. Существует огромное количество различий между человеческим и рептильным мозгом, но меня больше всего интересует тот факт, что за тысячелетия мозг человека утратил независимость, свойственную рептильному мозгу. Например, у рептилий нет нейронных структур, которые заставляли бы их испытывать боль в случае исключения из социальной группы… а у нас с вами есть. У рептилий нет нерва, использующего сигнал от доброжелательного выражения лица, для того чтобы снизить уровень стресса… а у нас с вами есть. Рептилиям не нужно знать, что другие рептилии действительно понимают их… а нам это необходимо. У рептилий не происходит выброса стимулирующих нейрохимических веществ в компании себе подобных… а у нас… – наверное, вы уже поняли, что я имею в виду.
Дядюшка Милти не нуждался в друзьях, чтобы превратиться в полностью сформировавшуюся лягушку, в отличие от нас, для которых наличие здоровых связей жизненно необходимо. Древний рептильный сценарий выживания в одиночку опасен для жизни млекопитающих. Это реальная угроза и для всех нас. К счастью, существует возможность написать новый сценарий, гармонирующий с реальной структурой человеческого мозга. У человека выработалась глубокая потребность в общении с себе подобными. Кроме того, мы постоянно узнаем что-то новое о нейробиологии отношений. В этой главе я расскажу о нескольких аспектах данного процесса.
Ни один отдел головного мозга человека не несет полной ответственности за регулирование отношений; эта функция интегрирована во многие участки нервной системы. Хотя при описании нейробиологии всегда существует опасность чрезмерного упрощения, я считаю целесообразным рассматривать потребность человеческого мозга в отношениях с точки зрения четырех основных нейронных путей C.A.R.E., о которых шла речь в предыдущей главе. Когда вы поддерживаете контакты с другими людьми, ваш мозг посылает сигналы, которые помогают вам находиться в таких состояниях:
Спокойствие («C» – calm): разумный блуждающий нерв.
Принятие («A» – accepted): дорсальная зона передней поясной коры (dACC).
Резонанс («R» – resonant): система зеркальных нейронов.
Энергия («E» – energetic): дофаминовая система вознаграждения.
Жизнеспособность и прочность этих нейронных путей зависят от тех отношений, которые были у нас в детстве, а затем их структура меняется на протяжении всей нашей жизни, опять же в контексте отношений. Да, все верно: отношения определяют структуру мозга. От их качества зависит наша способность испытывать мотивацию, сохранять хладнокровие в критических ситуациях и правильно воспринимать социальные сигналы окружающих. Это потрясающая новость, поскольку она означает, что даже если наши нейронные пути C.A.R.E. функционируют недостаточно эффективно, мы можем научиться использовать силу отношений для того, чтобы излечить и изменить их. Кроме того, мы можем по-другому подходить к воспитанию следующего поколения, с тем чтобы у наших детей и внуков были полнофункциональные системы для установления связей с людьми.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.