Цитадель

Глава 1

Очень скоро по Армании. Итании и Лютении, особенно в районах, прилегающих к Пограничью, поползли слухи о страшной Черной Цитадели и о демонах. Говорили, что днем они живут в Цитадели, а ночью охотятся. Говорили, что демоны невероятно сильны и неуязвимы. И что питаются они исключительно человечиной.

Из леса показалось и потекло к замку пыльное облако. На стенах всполошились дозорные, закричали и, прикрывая глаза от полуденного солнца, пристально всмотрелись. Различив клыкастую кабанью морду на стягах и щитах, рослую фигуру на вороном жеребце во главе отряда, стражи приветственно замахали руками. Сомнений больше не было — после двухнедельного отсутствия возвращался хозяин замка, барон Росбах фон Везель.

Загремели пудовые засовы, поползла вверх железная решетка, со скрежетом опустился подъемный мост.

Отряд барона Росбаха отделяло от ворот не более полумили, когда появилась она. Невысокая хрупкая девушка, одетая в крестьянское платье. Никто не заметил, откуда она взялась, и никого это не встревожило. Владения барона были обширны, включая в себя десятка три деревень и конечно же славный город Везель, лежавший к северу от замка. В самом деле, мало ли откуда могла забрести эта девчушка?

Напевая песенку, она шла по льняному полю, и голубые венчики колыхались у ее ног, точно морские волны. Девушка плела венок из цветов и, казалось, совсем не замечала приближающийся отряд. Когда грохот копыт достиг ее ушей, она испуганно прянула прочь от дороги, приоткрыв рот от страха и удивления.

Поравнявшись с ней, барон вздернул поводья, и его жеребец поднялся на дыбы. За его спиной послышались сдавленные ругательства, ржание лошадей и железный лязг — пятьдесят воинов барона спешно натягивали удила.

Барон не смог бы объяснить, чем девушка заинтересовала его. Огромные черные глаза, округлившиеся от ужаса и оттого казавшиеся еще больше? Шелковистые и черные как смоль волосы, волной ниспадавшие на плечи? Да, вполне миловидная мордашка, но разве это причина? До замка рукой подать, а там его наверняка поджидали две-три юные красотки из окрестных деревушек — управляющий должен был подсуетиться к его приезду. Правда, последние несколько дней пути барон вообще был вынужден обходиться без женщин, а тут вдруг…

Так или иначе, но черноволосая красотка заинтересовала барона. Росбах рукавом вытер серое от пыли лицо, оставив грязные разводы и обнажив старое увечье — обрубок носа с зияющими ноздрями. Многие находили большое сходство между лицом барона и оскаленной кабаньей мордой на его гербе, но, конечно, мнение свое держали при себе. Иногда, правда, сильно перебрав вина, барон любил посмеяться, рассказывая, что герб на самом деле означает не свирепость и отвагу, а изображает его лицо, но кроме самого Росбаха над этим никто не смеялся.

Воины за ним замерли в напряженном ожидании. Они еще не знали, что задумал Росбах. С одинаковым выражением лица он мог похвалить и наградить, а мог отправить на плаху или зарубить самолично.

— Ты откуда, девка? — хриплым голосом спросил барон.

Закашлявшись, он, не оглядываясь, протянул руку, и оруженосец поспешно передал ему флягу с водой. Барон сделал большой глоток и швырнул флягу обратно.

— Ну?

Девушка, с перепуга забывшая даже поклониться сеньору, дрожащей рукой махнула куда-то за спину, но барон ее понял.

— А-а, из Овражья. Со мной поедешь?

Он попытался улыбнуться помягче, но его суровое обветренное лицо давно уже забыло, что такое улыбка. Тем более что на самом деле барона мало волновали чувства и желания девушки. Он спрашивал по привычке.

Девушка кивнула, но барон уже искал глазами оруженосца.

— Приведите ее в порядок, а на ночь — ко мне, — бросил барон и, не удостоив девушку больше ни единым взглядом, пустил коня в галоп.

Поздно вечером, закончив разбираться с делами, накопившимися за две недели, барон приказал позвать «ту девушку» — имени ее он не знал, да и не хотел знать.

Девушка, вымытая, одетая в полупрозрачную тунику и благоухающая духами, робко переступила порог спальни. Впившись в нее взглядом, барон ощутил, как забурлила в жилах кровь. Еще минуту назад, устав от нудных докладов управляющего, Росбах отчаянно зевал, клевал носом и уже не был уверен, что ему нужно что-то еще помимо сна.

Но стоило вдохнуть возбуждающий запах духов, стоило пробежать глазами по этому молодому, мягкому и податливому телу… Барон и думать забыл про сон.

Росбах ущипнул ее за грудь, хлопнул по упругим ягодицам и подтолкнул в сторону постели. Стоявшие на входе воины довольно осклабились, и барон зыркнул на них исподлобья.

— Чего пялитесь-то, обормоты? Бабу не видели? — Барон усмехнулся, заметив, что глаза кнехтов не отрываются от девушки. — Ладно, уймитесь, утром будет ваша.

Воины судорожно кивнули, хотя вряд ли слышали барона.

— Эй, так и будете стоять? Дверь-то закройте, олухи!

Кнехты вновь кивнули и с видимой неохотой захлопнули двери. Барон нахмурился. Дорога выдалась тяжелая, конечно, но чтоб вот так повестись на бабу? Вроде бы и не сильно пьяные…

Он обернулся и напрочь забыл о странностях поведения кнехтов. Девушка была не в постели, но и на это барон уже не обратил никакого внимания. Она стояла у окна, облокотившись на подоконник, и короткая туника уже ничего не могла скрыть.

Барон облизнулся и двинулся к ней, на ходу распуская пояс. Он больше ни о чем не думал. Он видел только одно. Ее круглые и такие аппетитные ягодицы. Утробно рыча, барон навалился на нее сзади и взревел от нетерпения.

В голове еще роились обрывки мыслей, подозрений и сомнений, но он уже не принадлежал себе. От разумного существа по имени барон Росбах, от хозяина замка и города Везель остался лишь комок плоти, трепещущей от необузданной страсти.

Поэтому, когда эту плоть пронзила острейшая боль, барон даже не сразу ощутил это как боль. А когда ощутил, исполненный страсти рык превратился в истошный вопль, эхом прокатившийся по коридорам замка.

Тут только, сквозь пелену нестерпимой боли, заполнившей, казалось, каждую его клеточку, он разглядел ту, что стояла теперь уже лицом к нему. Разорвав тунику, тело девушки бугрилось толстыми жгутами мышц, длинные и стройные ноги напоминали звериные лапы, а ее жилистые руки заканчивались длинными и острыми когтями. Заглянуть в лицо Росбах не успел, его скрутил новый приступ боли, и барон, двумя руками зажимая кровоточащую рану, с воем рухнул на колени.