Страница 24 из 25
США ведут к власти этнический национализм, опираются на шовинистическую этнократию в Восточной Европе, борясь против старой Европы, поскольку последняя бывает иногда слишком самостоятельной. США ведут к власти «братьев-мусульман», и здесь, в Средней Азии, к власти придут исламисты и националисты. А все, кто сейчас с американцами обнимается, будут выброшены как отработанный материал.
С Вашей точки зрения, совпадает ли хоть в чем-то перспективный взгляд российских и центрально-азиатских элит на будущее? Или они уже смотрят совсем не в одном направлении?
У нас очень много общего. Во-первых, у нас общий дом и нам здесь жить вечно. Тот, кто этого не понимает, просто самоубийца. Я рад, что в России таких самоубийц становится меньше. Во-вторых, нас объединяют общие угрозы. Очень весело и одновременно горько слышать, как из Средней Азии напоминают России об афганской угрозе. Будто Средняя Азия — это не транзит на пути нового Чингисхана с наркотиками или исламистской литературой и бомбой в руках.
Нас объединяют двести — триста лет общей истории, которая кому-то нравится, кому-то нет. Но это состоявшийся исторический факт. Как и тот факт, что националисты в каждой стране этого региона вынуждены реализовывать свой национализм в пространстве русского языка и категорий русского политического языка. Они не могут, перейдя даже на латиницу, пообещать своему народу, что такими же миллионными тиражами переиздадут сочинения своих национальных классиков, которые в свое время выходили на кириллице. Никто из них уже не родит в таком объеме национальных классиков.
А ещё нас объединяет то обстоятельство, что мы все в равной степени корм для новых арабских революций. И не надо строить никаких иллюзий, и это я ещё говорю мягко. Тот, кто, как бывший комсомолец-власовец, побежит первым брататься к американскому оккупанту, будет повешен первым самими же оккупантами. Это меня очень утешает. Осталось только это понять. Потому что комсомольцев-предателей будет очень много. Точно так же, как среди националистов слишком много бывших коммунистов. Им все равно как называться, главное — учить нас жизни. Это горько.
Вот это все нас объединяет. Я думаю, это достаточно много для брака по расчёту.
Новая внешняя политика Путина
Не дожидаясь процедурного рождения новой концепции внешней политики России, президент Владимир Путин изложил новую программу внешней политики России в форме одного из первых своих указов, которые были им подписаны сегодня, в день инаугурации. Это значит, что указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» был подготовлен ответственно, заранее и не спеша. Не претендуя на полный обзор нового внешнеполитического курса России под руководством Путина (специалисты по полным обзорам работают в МИДе), подчеркну ряд новых акцентов и обстоятельств путинской внешнеполитической доктрины, не забывая о том, какие именно «старые» принципы вновь вынесены наверх, в приоритеты.
Итак:
1. Путин намерен «расширять вклад Российской Федерации в миротворческие операции ООН», что является внятной заявкой на расширение географии посредничества России и связанного с ним её военного присутствия.
2. Путин возвращает в приоритет приоритетов — политику России в отношении стран «ближнего зарубежья» — «отношения с государствами-участниками СНГ», не обременённые отношениями с внерегиональными центрами силы, то есть не обременённые неоднократно уже провалившимися сделками с США и их сателлитами — о судьбе окружающих Россию сопредельных государств, то есть её собственной судьбе.
3. Путин видит смысл «разнопланового сотрудничества государств — участников СНГ» — в любых сферах, кроме политической, выдвигая в качестве главной задачи России в СНГ реализацию Договора о зоне свободной торговли от 18 октября 2011 г. Это значит, что СНГ больше не имеет политических перспектив, оставаясь, в лучшем случае, клубом по экономическим интересам.
4. Путин максимально высоко поднимает место Союзного государства Белоруссии и России в своей внешнеполитической программе — выше всех двусторонних отношений — и не ограничивает его задач ни единым словом детализации: возможно всё, что будет решено.
5. Путин подтверждает стратегический курс России на «евразийскую интеграцию в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства Российской Федерации, Республики Белоруссия и Республики Казахстан и создание к і января 2015 г. Евразийского экономического союза» (ЕАС) и сопровождает этот формат требованием «укрепления» ОДКБ и усиления «внешнеполитической координации» её членов, что звучит как требование военно-политического союза для ЕАС.
6. Путин внятно соединяет в основе принципов приднестровского урегулирования «особый статус Приднестровья» и «территориальную целостность» Молдавии с её, Молдавии, «суверенитетом» и «нейтральным статусом». Это значит, что с утратой суверенитета и нейтралитета Молдавией Россия автоматически снимает с себя бремя поддержки её территориальной целостности. Это кратко звучит так: объединение Молдавии с Румынией и вступление её в НАТО предопределяет независимость Приднестровья как форму его «особого статуса».
7. Путин ничего нового не обещает по Нагорному Карабаху, что заставляет всех, кто интересуется мнением России, принять статус-кво как долгосрочную реальность. Путин не упоминает специально ни Армению, ни Азербайджан (равно как и Прибалтику). Для многих это должно стать поводом к тому, чтобы снова просчитать свои нынешние перспективы.
8. Путин особо упоминает ответственность России за «становление Республики Абхазия и Республики Южная Осетия как современных демократических государств», что должно прояснить всем: никакой ревизии их независимости от Грузии — не будет, никакого прекраснодушия в оценках их реалий — нет.
9. Путин продолжает ставить целевые рамки отношениям России с Европейским союзом, которые самим ЕС были многократно отвергнуты: отмена виз при краткосрочных взаимных поездках, равноправие в новом базовом соглашении и энергетическом партнёрстве в целях создания единого энергетического комплекса Европы. Это значит, что неравного торга с ЕС ради мифических выгод больше не будет. Представляется, что ЕС не готов к пониманию этих простых обстоятельств.
10. Путин подчиняет политику России в Азиатско-Тихоокеанском регионе «ускоренному социально-экономическому развитию регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока» России. Для этого на деле осталось лишь внятней гарантировать суверенитет России над этой частью своей территории от угрозы ресурсно-арендного аншлюса соседями, с идеями которого уже выступали представители либерально-экономического блока правительства Путина.
11. Путин, как это уже было сказано в отношении его предвыборной программы, окончательно похоронил так и не ставшую реальностью фальшивую «перезагрузку» дел с США, напомнив им о невмешательстве во внутренние дела, уважении интересов, недопущении «односторонних экстерриториальных санкций США против российских юридических и физических лиц», о неприемлемости нынешнего формата ПРО США.
12. Путин помнит о Латинской Америке и Карибском бассейне и их растущих рынках, мягко призывая их не только к рыночной солидарности (и не удовлетворяясь лишь солидарностью с Бразилией в рамках БРИКС).
13. Путин — очевидно, в равной степени в отношении ядерных программ Ирана и ядерного оружия Израиля — выступает за «создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки», что, конечно, не выглядит реалистичным, но резко снижает градус давления Запада на Иран.
14. Путин помнит о задаче защиты континентального шельфа и морских пространств России, особенно в Арктике. Будем надеяться, что фронтальное практическое отступление России в «борьбе за Арктику» в области гуманитарно-безопасностной инфраструктуры хотя бы остановится.