Николай Чудотворец

- Сгорит она у тебя, Петр Иванович.

- Как это сгорит, Николай Иванович, бог с вами.

- Сгорит, Петр Иванович.

Красные щеки Петра Ивановича начинают бледнеть. От хорошего настроения не остается следа. В это время выходит на крылечко его жена.

- Слышь, Прасковья Андреевна, - говорит растерянно Петр Иванович, - баня у нас сгорит в четверг.

- Чой-то надумал?.. - Прасковья Андреевна подходит к плетню, здоровается с Николаем Ивановичем. - Как баня сгорит?..

- Не я надумал, - оправдывается Осипов. - Николай Иванович говорит.

- Неужто сгорит?.. - растерянно спрашивает хозяйка у Николая Ивановича.

- Сгорит, - подтверждает Николай Иванович и, оставив чету в тревоге, идет дальше по улице.

В четверг баня сгорела.

По деревне поползли слухи и толки. Люди стали опасливо поглядывать вслед учителю, перешептываться. А Николай Иванович входил во вкус: Караваевым предсказал смерть старухи, два года лежавшей в параличе, молодоженам Теленкиным - скорый развод.

В деревне только и говорили о напастях, смертях, пожарах. Все это увязывалось с именем Николая Ивановича. И с его очками. Не было очков - был старик как старик. Появились очки - появились несчастья.

Колдун не колдун, говорили между собой колхозники, - Николай Чудотворец.

Слухи множились, обрастали фантастическими подробностями.

- Кащей! - ругалась синеокая Марина Потапова. - Подходит и говорит: "У тебя деньги вытянут..." И вытянули! Семьдесят два рубля! Может, он сам в этой шайке!..

Слухи дошли до Ольги.

- Папа, - сказала она как-то отцу за ужином, - о тебе плохо говорят в деревне,

- Пусть говорят! - ответил дочери Николай Иванович с таким видом, будто он владел высшей истиной.

- Как это - пусть?.. - удивилась Ольга,

- А так! - с еще большей беспечностью сказал Николай Иванович. - Пусть говорят - и все!

Ольга растерялась: отец, такой покладистый, мягкий, неузнаваемо изменился. Даже реденький чубчик на его голове встал торчком.

- Странно ты рассуждаешь, папа, - сказала она.

- Ничуть не странно! - парировал Николай Иванович.

- Раньше этого не было... - попыталась Ольга продолжить беседу с отцом.

- Чего не было? - спросил Николай Иванович.

- Ну, этих... разговоров. - Ольга не могла сказать отцу, что о нем говорят в деревне.

- Я же тебе сказал, - отчеканил старик, - пусть говорят!

Ольга не поняла, что с отцом, решила переменить разговор:

- Ты мне обещал горицвет, папа. В последнее время ты совсем не бываешь в лесу.

Николай Иванович ответил:

- Мне теперь не до горицвета.

Этим он поставил дочь в еще большее недоумение. Что наехало на старика? Ольга решила отложить разговор, пока у отца улучшится настроение.

Дошли разговоры и до завклубом Жени Мешалкиной.

- Так и предсказывает?.. - удивилась она. Обрадовалась: Это же здорово!

Юный ум комсомолки сразу определил перспективы невиданного феномена.

- Что, если его затащить в клуб? - рассуждала она. - Устроить вечер гипноза? Или угадывания мыслей? Здорово получится!

Тотчас она приступила к практическим действиям. Остановила на улице Николая Ивановича.

- Я слышала о ваших удивительных способностях, - заявила она в лоб, без обходных маневров.

- Каких способностях?.. - спросил, растерявшись, Николай Иванович. Он не ожидал нападения.

- О предсказаниях, - начала перечислять Женя. - О чтении мыслей. Как у вас появились эти способности? Еще говорят об очках...

Николай Иванович тронул очки в нагрудном кармане - как быстро доходят до всего люди.

- Знаете что? - продолжала атаку Женя. - Давайте поставим вечер! Это будет чрезвычайно здорово! Наденем на вас чалму будете индийским факиром. Явку я обеспечу - клуб будет полон.

- Женя... - Николай Иванович не знал, что ей ответить. Надо отказаться от выступления.

- И не думайте! - не сдавала позиций Женя. - Это будет и-зу-ми-тельно! Поразим всех! Потом съездим в Еловку, в Жарове.

- Позвольте, Женя...

Но Женя не унималась.

- Если у вас появились такие способности, не хороните их, Николай Иванович. Это замечательно, гениально!

Николай Иванович тоскливо озирался по сторонам.

- В воскресенье поставим вечер, - Женя не давала старику пощады. - Среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, пересчитала она по пальцам. - Пять дней в нашем распоряжении!

III

Может быть, она была права, Женя Мешалкина? И Ольга тоже права? Может быть, надо было так и сделать: пойти к людям и объяснить все, как есть. Рассказать о встрече с путешественниками во времени, об их подарке. И тогда все бы обошлось, было бы найдено объяснение и решение, как быть и что делать дальше. Николаю Ивановичу не следовало держать очки у себя хотя бы он посоветовался с Ольгой. Не бросаться опрометчиво в пучину благотворительности, которую односельчане не умели понять и принять. Было трагическое, и комичное, и нелепое в том, как Николай Иванович навязывал благотворительность людям. И хотя он действовал от души и считал, что действует правильно, но пребывал он в мире иллюзий.

Вот и Женя. Тут бы Николаю Ивановичу задуматься, может быть, дать согласие (без чалмы, чалма - это лишнее). Но Николай Иванович отверг ее предложение, отказался от вечера к великому огорчению инициативной завклубом.

Настоящая буря в деревне разразилась, когда Николай Иванович предрек подростку Коле Синицыну, что он попадет под сенокосилку. На сенокосе ребята работают очень охотно. Гонять лошадей, сидеть на стуле косилки - для ребят первое дело.

Встретив Колю на улице, Николай Иванович надел очки и сказал ему:

- Не езди на сенокос, сиди дома.

- Пошто эдак, Николай Иванович? - спросил мальчик.

- Попадешь под косилку.

- Фу-ты!.. - фыркнул Коля и поехал на луг.

Косилка наскочила одним колесом на камень, и Коля вылетел из седла. Ему переехало ногу - не сломало, но помяло, содрало кожу. Мальца увезли в больницу.

Тут же собрались косари, женщины с граблями в руках и начали судить Николая Ивановича:

- Когда это кончится?

- Приструнить его по закону!

- Ходит и каркает, старый ворон...

- На скольких беду накликал! На Сумароковых, Осиновых, теперь - на Кольку!

- Бабочки! - горячилась Марина Потапова, - ее не назвали в числе пострадавших. - Он жизни не даст со своими очками. У меня деньги вытащили - семьдесят два рубля! Надо же что-то делать!