Нельзя, Можно, Нельзя

- Попробуй пить свекольный сок с медом - мы так спасали в Казани блокадных детей из Ленинграда.

Романтизм до первого ревматизма. Я смотрела на обесцвеченный ветром тополь - все листья на нем вывернулись на тыльную сторону - вот и моя жизнь так же обесцветилась.

В воскресный вечер пошла на танцы. Меня пригласил один юноша. Он был странный. Нет, скажем так: странноватый. Как бы в трансе. Но я не могла в танце распустить свое тело, как цветок. Руки от тяпки словно навсегда скрюченные...

Выходит, я рвалась к свободе, а получила пришибленность. Только и согревали меня мысли о поэме, посланной в "Юность", сладкие мечты. Если напечатают, напишу еще одну. А если не напечатают?

Прощай, сказала я своей тяпке. Нужно вернуться домой! Закончу школу и поступлю в политехнический. Меня же кровно интересовало электричество. Почему электроны бегут по проводнику и не кончаются? К тому же я не раз побеждала на районных олимпиадах по математике, даже ездила на областную - в Пермь, однако там не победила. Но поступить-то смогу, может быть? Буду жить в городе. Город казался таким одухотворенным. Я предполагала, будто его жители утро начинают чтением стихов Блока, а вечером идут в театр на "Три сестры"...

Мою поэму в "Юности", конечно, не опубликовали. Я получила через полгода письмо из редакции: советовали читать Евтушенко и Вознесенского. Да... Савельева мне не пример, думала я, ее взяли с улицы на роль Наташи Ростовой, потому что она в самом деле - талант, а я - нет. И Золушка тут ни при чем, зря я возмечтала в принцессы литературные попасть! Золушке помогла волшебница (а я Музу назначила на роль такой волшебницы), но она лишь одела замарашку в прекрасный наряд, но та ПО-НАСТОЯЩЕМУ стала хорошей женой принцу. А я не являюсь настоящей поэтессой...

Зато в Крыму я усвоила вот что: свобода зависит от меня! Она не валяется где-то готовая - для меня. Ее нельзя найти или получить в подарок. Свободе нужно учиться. В политехнический, в политехнический! Но там надо чертить! Нет, это не мое... Может, на исторический? Меня кровно волновало, как это - на месте, где жили люди, ведут археологи раскопки, почему оно заросло землей, если люди все еще тут живут. Как под ними оказался слой прошлых веков? Но раскопки - это лопата, земля, а я уже с тяпкой поработала и поняла, что сил у меня маловато... Все-таки на филологический! А пока смиренно копаю картошку. Смирение тем и отличается от терпения, что терпишь вынужденно, а смиряешься осознанно. Твой личный выбор.

Нас в одиннадцатом классе разделили на два потока: девочек учили на краснодеревщиков, мальчиков - на электриков. Это называлось у нас: гроботесы и столбогрызы. Такое было причудливое тогда образование в школе. Я же никогда не могла сделать простую табуретку: одна нога всегда длиннее. Если подпилю, то она оказывается всех короче. И так выравниваю - выравниваю, пока табуретка не становится карликовой. Но утешало одно - на филфаке не делают никаких табуреток.

Снова солнца луч на свете!

Дома меня уже понимают - впервые мне разрешено читать по вечерам, в детской - при настольной лампе. От нее в дырки проходит свет и ложится на потолке в виде крыльев огромного ангела. Под этими крыльями лица спящих братьев кажутся таинственными, от них идет энергия, которая подзаряжает меня.

Бабушку Анну парализовало, и моя мамочка отогревает ее своим телом! Любит свекровь. Буквально каждую ночь ложится с нею в одну постель. И отогрела! Бабушка еще год ходила, многое делала по хозяйству. Посуду мне мыть вообще не давала в это время: "Иди, учи уроки - ты еще намоешься этой посуды, ох, намоешься".

Наступает шестьдесят пятый год. Все - атеисты. И вот я - комсомолка - даю обет (тайно от всех): если поступлю в университет, то поставлю в церкви СВЕЧУ!

Почувствовала, что своих силенок не хватит - прибегла к просьбе о помощи СВЫШЕ. И бешено занимаюсь: встаю в пять утра, конспектирую. Что? Все, что под руку попадет. Почему-то - "Письма без адреса" Плеханова... Вечером, после уроков, бегу еще в вечернюю школу. Там появился новый учитель литературы из Москвы:

- Анегин не кАварен, он честно говорит Татьяне, что будет плохим мужем...

Я хватала, глотала любые книги о писателях. Но Сарс, как Марс: нельзя достать ничего из новинок. Вдруг - о, счастье! - завуч наша Евгения Семеновна Сержантова сама предлагает заходить вечерами - на консультации. Она выписывала много журналов, хотела дать представление о новом. И все - совершенно бескорыстно! Низким грудным голосом диктовала:

- Аллен Роб-Грийе - антигуманист...

Мы засиживались допоздна. Я недосыпала. Но главное: поступить, прорваться к свободе!

Однако при всем страстном желании попасть на филфак я все-таки оказалась... ну совсем дитя! Устный экзамен принимал Соломон Юрьевич Адливанкин. Во-первых, он поразил меня тем, что спросил у нас разрешения снять пиджак. Я, конечно, читала, что бывают такие мужчины, но думала, что после революции... мне уже никогда не встретятся. К тому же Соломон Юрьевич внешне неизъяснимой красоты! Он спросил, по каким признакам я определила, что глаголы ШЕЛ и НЕС - прошедшего времени. Отвечают на вопрос ЧТО ДЕЛАЛ, да, а еще почему? Верно, суффикс Л в ШЕЛ, а в НЕС нет этого суффикса...

На этом месте я встала и пошла из аудитории!

- Вы куда?

- Так я ведь не знаю...

- А вы и не должны этого знать. НЕСЛ - удобно произносить? Вот Л и отпала. Я просто хотел сказать, что все эти интересные вещи вы узнаете из моего курса по истории языка. Ставлю "пятерку".

Радость моя омрачена тем, что подруги не поступили. И я рыдала в два ручья у дяди Тимофея, друга моих родителей:

- Аристотель говорил, что дружба - это одна душа в двух телах, а я теряю сразу четыре пятых души: Веру, Соню, Любу и Вику.

- Да в Перми ты найдешь друзей еще лучше! - усмехнулся дядя Тимофей. - И ты это знаешь, поэтому не в три ручья слезы льешь, а в два...

Я смотрела на него с сожалением: значит, не представляет даже, что такое наша КАПЕЛЛА!

В Перми пошла в церковь - до самых бровей в платок закутана. Вдруг там кто-то снимает всех фотоаппаратом, вмонтированным в пуговицу? И тогда прощай свобода - могут исключить... Зачем, скажут, устремилась ты в самое нутро идеализма... Дверь в храме показалась тяжелой, как во сне. Лики святых строгие. "Не побрезгуйте!" - старушка свечу подала мне с поклоном. Как можно побрезговать, ведь благодаря помощи СВЫШЕ я поступила в университет!

Девчонки из Сарса писали: "Мы весь сентябрь стояли кверху воронкой" (то есть копали картошку). Выходит, я предала их, уехав в город? Но мы ведь тоже месяц были в колхозе - первокурсники.

Маленькая деталь: я надеялась, что через год они поступят, и наша КАПЕЛЛА воссоединится. Не воссоединилась. Вера вышла замуж за Вадика. Подруги поступили на заочное.

Важная деталь: они тоже выиграли! Где родился, там и пригодился. На родине легче сделать карьеру, и все ее сделали (в поселке человек с детства на виду, его деловые качества хорошо известны). Я потом видела, какие погреба у них в гаражах - полные варений-солений и меда! В то время как у меня в холодильнике обычно кастрюля с кашей плюс ключи от квартиры (засунутые туда по рассеянности - видимо, подсознательно хочется, чтоб в холодильнике было всего побольше). Пермь хорошо помнит, какие пустые магазины были в годы застоя!

Но и я выиграла, получив в городе больше свободного времени для чтения-размышления. А мои школьные друзья всегда имели уверенность в завтрашнем дне. Тем и удивительна жизнь, что почти всегда мы в выигрыше.

А дядя Тимофей оказался во многом прав! Новые мои друзья оказались не хуже КАПЕЛЛЫ. И еще свободнее! Леня Юзефович на практическом занятии (введение в литвед) читал Гумилева:

Но трусливых душ не было средь нас,

Мы стреляли в львов, целясь между глаз.

Ну, преподаватель сразу возражать: мол, это проповедь сверхчеловека, ницшеанство - целились между глаз!

- А вы сами - разве отдали бы себя голодному льву?