Гонец

- Зачем?

Луций укоризненно посмотрел на Артемида.

- А ты представь себе: ты находишься в столице, войска выступили навстречу врагу, которого должны остановить. В городе беспокойство, все ждут известий. А тут возвращается солдат, один-единственный оставшийся от целой армии. Он рассказывает о поражении и, волей-неволей, о мощи врага. Запуганный, он невольно восхваляет врага и ослабляет дух и веру тех, которые должны выступать в решительной битве за отечество. Тебе понятно?

- Клянусь богами, этого нельзя допустить!

Мы оба знаем, какое настроение в столице.

Лучше пусть тот человек сам вскроет себе вены.

- Оставь! Никто этого не сделает. Думаю, даже и ты. Вот скажи честно - ты сможешь?..

- Луций,- шепот становился почти неслышимым,- кого они выберут?

- Не знаю. Кажется, никаких правил на этот счет нет. Выбирает и клеймит раскаленным железом сам Остерон. Завтра все сами увидим.

Артемид стоял у стены и в задумчивости ковырял глину. Наконец он широко раскрыл глаза и, повинуясь какой-то своей мысли, повернулся к остальным. Казалось, что все спят, только Луций дышал слишком часто.

- Солдаты,- крикнул Артемид, забыв о страже,- вы знаете, для чего они нас тут держат?

Они молчали, поэтому он ответил сам себе.

- Слушайте! Завтра этот убийца Остерон выберет одного из нас и выпустит на волю, чтобы тот мог отнести нашим матерям и братьям страшную весть о поражении. Не спрашивайте даже, что Остерон сделает с остальными. Кто сражался сегодня, у того не может быть сомнений.

Он приблизился к ним, почти касаясь сидящих фигур.

- Но это не важно. Перед тем, как выпустить гонца в путь, Остерон лично заклеймит его своим знаком. Поняли, о чем я говорю?

Он обвел их взглядом.

- Лично, сам будет клеймить. Достаточно только выхватить у него меч, кинжал, или просто задушить гада. Это наш единственный шанс, ибо никому из них не придет в голову, что тот один, которому дарована будет жизнь, отважится на такое безумие. И тогда:- голос его дрожал от волнения,- : тогда мощь канейцев рухнет.

Кем они будут без вождя? Никем. Он создал и укрепил это гнусную державу. Убить его, значит разрушить его царство Он замолчал, напряженно ожидая ответа. Но слышал лишь свое тяжелое дыхание и смех Луция.

Только по глазам солдат было видно, что они не упустили ни единого слова. Он ударил кулаком в ладонь и подскочил к Луцию.

- Ты: ты ничтожество:- давился он словами.- Кто ты такой, кто дал тебе право?..

Луций внезапно схватил его обеими руками за волосы и притянул к себе.

- Успокойся, безумец,- прошептал он на ухо Артемиду.- И не буянь.

Артемид безуспешно пытался освободиться от неожиданно сильной хватки. Он чувствовал на лице влажное дыхание трибуна.

- Чего ты от них хочешь? Они приучены к простому бою, а не к принятию сложных решений.

Теперь им надо самим все обдумать и самим до всего дойти. Приказом их не заставишь.

Луций отпустил волосы Артемида.

- И меня тоже не трогай.

Артемид отскочил назад.

- Так делай,- выдохнул он,- делай что-нибудь!

Лучше без слов принялся стягивать что-то с пальца. Через мгновение он держал на ладони перстень. Простой, медный перстень, не возбуждающий у грабителей желания завладеть им.

- Ты, естественно, не знаешь, что это такое?

Артемид покачал головой.

- Посмотри сюда.

Артемид наклонился ближе.

- Тут какой-то стерженек.

- Верно. Если его вытянешь, лучше всего зубами, то отсюда вот выскочит шип. Горе тому, кого он уколет.

Артемид затаил дыхание.

- Достаточно этим его царапнуть:- выдохнул он.

- Вот именно. Остерон от одного укола упадет мертвый. От этого нет спасения.

- Откуда у тебя эта штука?

- У каждого трибуна есть что-то подобное, на всякий случай,- ответил Луций и бросил перстень в ладонь Артемида. Тот чуть не уронил его.

- Как: ты отдаешь его мне?

- Бери. Тебе он скорее понадобится.

Разбудил его неестественно писклявый голос, явно старавшийся казаться грозным. Кричал переводчик, стоящий в дверях перед группой канейцев.

- Встать, собаки! Речь идет о ваших паскудных жизнях!

Они медленно стянулись к свету дверного проема.

У канейца высокого ранга были маленькие глазки и перекошенная левая щека - след старого удара мечом. Переводчик ждал пока он кончит говорить.

- Его достоинство спрашивает, сколько вас тут?

Артемид глянул на Луция, тот стоял молча и неподвижно.

- Семь,- послышался голос сзади.- Нас только семь.

Артемид не испепелил Плебо взглядом лишь потому, что увидел страх на лице переводчика.

- Как семь?- глаза его забегали.- Кто-то сбежал?

Остальные канейцы тоже заволновались, но умолкли, когда пленники расступились.

Теперь можно было увидеть лежащего человека.

Голова его была так отброшена назад , что глядящий в потолок кадык заслонял лицо.

Перебинтованная окровавленными тряпками грудь была неподвижна.

Канеец со шрамом пожал плечами и поднял руку.

Стоящие за ним подошли к телу, схватили за ноги и выволокли наружу. Переводчик снова ждал конца речи канейца со шрамом.

- Его высочайшее достоинство, вождь Остерон соизволил даровать одному из вас мерзавцев жизнь.

Артемид уголком глаза посмотрел на Луция.

Трибун стоял с гордо поднятой головой.

- Чтобы дать вам всем равные шансы, вы будете подвергнуты испытанию,-0- продолжал переводчик.- Великая канейская армия на какое-то время задержится в этом месте, чтобы отдохнуть перед окончательным разгромом вашего царя. Мы построим арену, на которой вы будете сражаться друг с другом.

У переводчика от возбуждения горели глаза.

Закончив переводить, он добавил еще пару фраз от себя:

- Вы, свиньи, будете плясать как ослы в цирке,- он утер нос рукавом.- А теперь вас разделят, чтобы не допустить никаких случайностей, могущих испортить зрелище.

Все две недели, которые он жил в шатре, он провел в молчании, не произнося ни слова.

Целыми днями он размышлял об одном и том же и убедил себя в этом одном. Он победит всех, он должен это сделать, а потом он убьет Остерона.

Когда тот приложит раскаленное железо к его плечу, то наверняка будет глядеть ему в лицо, ожидая гримасы бои, а тогда - один удар и канейская империя рассыплется в прах.