Страница 38 из 239
Он рассчитывал на долгую, почти бесконечную жизнь. Чего ему не хватало? Было всё: и деньги, и скот, и обширные земельные угодья, и образование. Но уготованную ему счастливую судьбу порушили большевики. Оружие в руки он взял для того, чтобы вернуть свою прежнюю счастливую жизнь — разве это не достойная цель? Генерал Пепеляев одержит победу, он с огнём и мечом пройдёт через всю Сибирь, счастливые это увидят, но его, Валерия, уже не будет на этом свете. Живые будут жить, а он будет гнить, и даже могилы его не найдут; рассказывали, что чекисты ровняют с землёй могилы тех, кого расстреливают. Отец с матерью тоже умрут, и не останется никого, кто бы помнил о нём. Всё кончено — завтра он будет трупом…
Аргылов схватился за голову, — ему показалось, что на него уже посыпалась земля. Он попытался заплакать в голос, но из груди вырвался вой, а облегчающих, таких на этот раз желанных слез не было у него ни капли — даже в этой мелочи природа ему отказала. Негодуя на эту несправедливость, Аргылов уткнул голову в колени и, утробно, по-звериному подвывая, долго сидел так.
День клонился к вечеру, и маленькое зарешеченное окошко камеры пропускало лишь слабый сумеречный свет. Выбившись из сил, осипший Аргылов сейчас редко и судорожно всхлипывал. Из путаницы мыслей, круживших в его голове, отчётливо всплыли вдруг слова отца: все они любят, чтобы деревья валил другой, а белки доставались бы им… «И правда — они там остались в безопасности, а меня отправили прямо в пасть смерти. Наверняка про себя решили: если попадётся и сгинет, то потеря невелика. А я, дурак эдакий, был даже польщён, считая себя удостоенным высокого доверия! Теперь в тысяче вёрстах отсюда, ограждённые штыками солдат, таких же дураков, как я, они проводят время в беспечной болтовне, в утехах, в пьянке, а я гибну. Подлецы!.. Почему должен погибнуть именно я? Почему я не стараюсь спасти себе жизнь? Кому нужно было моё упорное молчание во время всего следствия и на самом трибунале? Пуля одинаково уверенно ставит точку на жизни всякого, будь ты хоть начинён идеями, будь ты совсем без идей. Мне нужно быть в живых! В живых! В живых!
Но сказано было точно: к расстрелу!
Зачем я упорствовал? Чего ждал я? На что я надеялся? Сам искал смерти, дурак! А вдруг и теперь не поздно?! О, если бы так! Так скорей же! Скорей же!»
Аргылов проворно вскочил и изо всех сил стал колотить обеими руками в дверь.
— Откройте! Скорей!
В окошке мелькнуло лицо караульного.
Аргылов в неистовстве стал бить в дверь ногой.
— Немедленно открывайте! Следователя!..
Дверь распахнулась. Аргылов, не удержавшись, грохнулся на колени.
— Следователя! Я всё расскажу! Всё!